те, выполнена. Мы сможем насладиться заслуженным отдыхом и покоем. Как только мы покинем этот привал, мы перестроимся и двинем вперед походной формацией… – Секст обвел глазами центурионов. – Первой до самой реки быстро и налегке пойдет девятая центурия. Ей поручается следить за дорогой. Центурион Корв, постарайся, чтобы со стороны это смотрелось не слишком подозрительно. Бандиты не должны знать о нашем приближении до того момента, пока мы не переправимся через реку, а лучше, пока не возьмем в кольцо их лагерь, имея при этом столько копий, сколько требуется для того, чтобы они сразу поняли, что к чему, и без боя побросали оружие. Ну как, сможешь?
Марк молча кивнул. Мысленно он уже проговаривал приказы, которые отдаст своим солдатам. Посмотрев на него, Фронтиний догадался, чем заняты его мысли, и продолжил:
– Отлично. Дубн, ты тоже пойдешь впереди вместе с девятой. Ты должен привести нас к тому самому месту, но только чтобы это не превратилось в бесцельную прогулку по живописным местам. В твое отсутствие за солдатами присмотрит опцион. За разведчиками пойдут три центурии, при необходимости одной сплошной стеной щитов. Старайтесь держаться ближе друг к другу. Центурионы Клодий, Целий и Отон, думаю, это придется по вкусу вашим солдатам.
Центурионы молчали. Юлий же прыснул со смеху.
– Барсук, Еж и Кастет в одном ряду. Да, похоже, дело серьезное!
Марк подмигнул Целию, видя, как тот машинально пригладил торчащие волосы, благодаря которым он и получил свое прозвище, и, гордый похвалой Юлия, улыбнулся. Клодий и Отон были резки и подчас даже жестоки, вечно подначивая своих солдат соревноваться за неофициальное звание самой опасной центурии их когорты, а Целий по сравнению с ними был мягок и снисходителен – до того момента, пока враг не оказывался на расстоянии полета копья. В такие мгновения он как будто раздувался сверх своих обычных размеров, становясь вожаком, чей личный пример вдохновлял солдат на подвиги куда лучше любых слов.
Фронтиний с серьезным лицом кивнул Юлию:
– Если вдруг мы втянемся в схватку прежде, чем дойдем до реки, я хочу, чтобы мы были готовы дать бандитам отпор еще до того, как они высунут носы из кустов. Так что будьте готовы ко всему.
Юлий понимающе кивнул:
– Поскольку девятая, по всей видимости, будет либо целиком мертва, либо корчиться в предсмертных судорогах, я хочу, чтобы эти три центурии заодно спасли тот красивый меч. Что скажешь, примипил?
Его начальник мрачно улыбнулся:
– В любом случае тебе это не светит, Юлий, потому что ты возглавишь один фланг. На твоем фланге у нас будет три центурии, которые должны осуществить маневр окружения, пока передние три будут удерживать бандитов на месте, в случае, если мы на них нарвемся. Тебя, Юлий, я ставлю во главе левого фланга. Под твоим личным началом будет пятая. Восьмая и вторая будут прикрывать вас сзади, а правый фланг будет состоять из первой и десятой под общим командованием Тита.
Высокий, мускулистый командир десятой центурии ткнул в Юлия пальцем и пророкотал мощным басом:
– Если вдруг мы возьмем на себя удар, пусть твои бабы мигом бегут нам на помощь, договорились, малыш? Вряд ли двум центуриям удастся сдержать натиск пятисот мятежников, даже если эти две центурии – лучшие в когорте.
Юлий, сам обладавший великанским ростом, хотя и был на голову ниже товарища, ответил ему волчьей ухмылкой, после чего повернулся к своему старому другу Фронтинию.
– Ну а ты, примипил, где будешь ты, когда твои парни будут сражаться бок о бок с моими?
– Я? Я буду сопровождать центуриона Целия. Мы с ним будем двигаться сразу позади девятой центурии, насколько это будет возможно. А теперь, вторая когорта…
Центурионы второй выступили вперед – лица их были так же хмуры, как и у центурионов первой.
– Не секрет, что когорта легионеров недостаточно опытна, чтобы в одиночку противостоять врагу. Говорю это безо всякой задней мысли, – сказал Секст, и Сергий кивнул, давая понять, что не обиделся. – Поэтому вы пойдете за нами в качестве подкрепления.
– Ты уверен, что знаешь, где искать переправу?
В ответ на вопрос Арминия Дубн хмуро кивнул и тотчас откинул голову назад, жадно втягивая в себя холодный воздух. Они двигались вслед за девятой центурией, скорее трусцой, нежели маршевым шагом.
– Уверен, насколько это возможно, если учесть, что я видел это место с противоположного берега, а моя голова при этом была лишь в шести дюймах от земли. Как я уже сказал твоим ребятам, которые побежали вперед прочесывать берег, единственная примета, насколько мне помнится, это огромное дерево на этой стороне реки, согнутое едва ли не вдвое, отчего его ветки свисают до самой воды. Как только мы его найдем, считайте, что мы нашли и переправу.
Марк и Кадир решили добавить скорости, выслав вперед с полдесятка самых быстроногих солдат их центурии. Побросав щиты и копья на попечение товарищей, эти бегуны устремились вперед, получив от Дубна задание высматривать склонившееся над водой дерево. Вскоре они оставили позади себя девятую, хотя та двигалась в хорошем темпе по открытому пространству между дорогой и рекой. Оглянувшись, Марк увидел позади щиты центурий, шагавших за ними на расстоянии как минимум полумили.
– Ну и холодрыга. Того и гляди, у меня отмерзнут пальцы, – пробормотал Дубн, сжимая и разжимая кулаки, чтобы согреть онемевшие пальцы, и настороженно втянул носом воздух. – Не будь сейчас середина апреля, я бы сказал, что надо ждать снега.
Оба хмуро посмотрели на плотную серую завесу, нависшую на западном небосклоне. Марк Трибул покачал головой. Если честно, его мучили дурные предчувствия.
– Чем бы ни разразилась эта туча, это в любом случае будет что-то холодное.
Арминий посмотрел на Марка. Тот застыл на месте, с сомнением глядя на огромную серую тучу, застилавшую полнеба.
– В моей родной деревне такое случается часто. Мы всегда знали, где можно укрыться, и не высовывали носа, пока буря не стихала. В ливень порой невозможно даже увидеть кончики собственных пальцев.
Дубн пожал плечами:
– Никто не заставлял тебя идти с нами. Мог бы неторопливо плестись себе в хвосте вместе с трибунами. Но тебе непременно захотелось составить нам компанию.
Лицо германца на миг осветила улыбка, но затем он покачал головой и взмахом руки указал на Марка.
– Я здесь не ради тебя, Дубн, даже если и люблю время от времени сойтись с тобой в кулачном поединке. Здесь я ради него. Я все еще обязан центуриону Корву жизнью, и коль трибун счел нужным отправить нас прямо в пасть весенней буре, чтобы мы ловили армию дезертиров, думаю, это мой шанс вернуть ему долг.
Остроглазый хамийец, шагавший впереди Марка, указал куда-то вперед и крикнул Кадиру на своем наречии. Опцион посмотрел в ту сторону, куда указывал солдат, а затем повернулся к Марку.
– Нам машет один из бегунов. Они видят дерево!
Двигаясь вниз по пологому склону, Трибул вел девятую центурию к извилистой реке. Когда до Мозы оставалось примерно двести шагов, он жестом приказал солдатам укрыться за редкими кустами и высокой травой, а сам с Дубном и Арминием двинулся дальше, к согнутому дереву, и вскоре нашел спасение от пронизывающего ветра под его стволом. Первым заметил дерево один из хамийских лучников. Теперь он сидел рядом с ними, завернувшись в плащ и с тревогой в глазах глядя на холодные воды реки.
– Ты уверен, что это здесь? – спросил Марк.
Дубн кивком ответил на его вопрос, после чего расшнуровал сапоги, размотал портянки, согревавшие икры, и закатал грубые шерстяные штаны. Перекинув связанные сапоги через плечо, он повернулся к хамийцу.
– Дай мне твое копье!
Тот с вопросительным взглядом – который Дубн оставил без внимания – протянул ему свое оружие. Дубн отвернулся и с прищуром посмотрел на реку.
– Смотри!
Он осторожно вышел из-под дерева и, не обращая внимания на полужидкую грязь под ногами, потыкал копьем в мелкую воду, плескавшуюся о мягкий глинистый берег. Каждый раз копье погружалось в воду. Сам того не замечая, хамийец нахмурился, подумав о том, как долго и с каким усердием ему придется чистить оружие, чтобы оно соответствовало жестким требованиям Кадира к солдатскому снаряжению. Неожиданно безо всяких видимых причин острие копья во что-то уперлось, погрузившись в воду лишь на половину своей длины. Дубн повернулся к ним с торжествующей улыбкой, а затем шагнул в ледяную воду. Та не доходила ему даже до щиколоток.
Хамийец разинул рот, в изумлении глядя на это зрелище.
– Центурион, ты только взгляни! Он идет по воде!
Марк с улыбкой покачал головой.
– Нет, по воде он не идет. Но под водой точно есть нечто такое, что способно выдержать его вес, – сказал он и жестом отправил солдата к поджидавшей в кустах центурии. – Приведи сюда примипила. Скажи ему, что мы нашли мост. Пусть придет сюда.
К тому моменту, когда Фронтиний, хромая, подошел к ним, а вслед за ним приблизились и несколько центурионов, Дубн уже перешел реку и теперь зашнуровывал на другом берегу сапоги. С трудом веря собственным глазам, примипил покачал головой и тихо обратился к Марку:
– Такого не может быть, но Дубн прав. Под водой действительно спрятан каменный мост.
Он вновь окинул взглядом дальний берег, но не заметил среди деревьев, которыми тот порос, никакого движения. На берегу стоял только Дубн.
– Переведи своих людей на тот берег, центурион Корв, построй периметр в пятьдесят шагов и во имя святого Коцидия, сидите тихо, – велел Секст Фронтиний. – Но, главное, первым делом вышли вперед лазутчиков. Только осторожно. Не хватало нам, чтобы бандиты заметили наше присутствие, пока половина из нас еще на этом берегу. Иначе дело может кончиться тем, что бандиты перережут тех, кто уже перешел реку. Ну а сейчас – вперед!
Марк отвернулся и поманил к себе Кадира и Арминия. Фронтиний вернулся к центурионам первой когорты.
– Ну что ж. Тем же боевым порядком, что и до этого, двигайтесь к реке. Когда вы подойдете сюда, первые три центурии пойдут следом за девятой на тот берег. Фланги останутся на этом берегу, обеспечивать прикрытие переправы. Если сразу после этого мы перебросим туда вторую когорту, на том берегу у нас будет четырнадцать сотен солдат. Что скажешь, примипил Сергий?