– А по поводу харчей, одёжки и прочего не волнуйся. – поспешил добавить Бич. – Ни в чём нужды знать не будешь, клык на холодец! Огород, опять же, укроп, петрушка, свежие огурчики… Речка недалеко, рыбалка – закачаешься! А если что особенное понадобиться – только скажи, враз добудем. Егеря мы, или где?
Виктор растерялся: предложение подходило ему как нельзя лучше. В прежние годы он, случалось, мечтал о таком вот отшельничестве. Например – смотрителем отдалённого маяка, или хранителем маленького провинциального музея, в котором почти не бывает посетителей.
Похоже, эти трое угадали его заветные мысли.
– А ты что скажешь?
Пёс подумал и лизнул ему ладонь.
– Ева, вы… м-м-м… вы упомянули что-то о лаборатории?
Женщина кивнула и сощурилась.
– И часто вы там бываете?
– Как выйдет. – она глядела на него с весёлым недоумением. – А что?
– Нет, ничего. – Виктор замялся. – Просто… буду рад вас видеть. И дочка, Яська – тоже. Она обещала меня навещать…
Ева поглядела ему в глаза и чуть заметно кивнула.
– Вот и славно! – Вова хлопнул в ладоши. – Значит, договорились?
– Вы же заранее знали, что я соглашусь!
– Ещё как знали!
Лиска вскарабкалась на платформу.
– Они, Палыч, утром обо всём сговорились, я сама слышала. Это Ева предложила, гадали только, как тебе сказать!
– Так уж и я… – на этот раз смутилась «докторша».
– Ты-ты, не скромничай! – Девушка бесцеремонно уселась возле носилок. Пёс немедленно ткнулся носом ей в ладонь, требуя ласки. – Я что пришла: ты «зеленушек» напоследок осмотришь?
– Я к вам в вагон сяду. Пока доедем, со всеми разберусь.
Лиска вскочила и расцеловала женщину в обе щёки.
– Ева, я тебя обожаю! Даже не знаю, как бы я одна с ними…
Они обернулись. Возле прицепленного позади тендера вагона- теплушки царило оживление: «партизаны», подгоняемые зычными матами Чекиста, подсаживали в раздвинутые двери «зеленушек». Яцек стоял в сторонке и, щурясь, грыз травинку. В общей суете он участия не принимал – осматривался да время от времени бросал настороженные взгляды на Бича. Егерь, уловив такое внимание к своей персоне, подмигнул поляку – мол, не тушуйся, парень, прорвёмся…
– …поразительно, как ты их уломала! Со мной даже говорить не стали, дела мол, у них, неотложные. А тебе – сразу!..
Ева не стала возражать. Она странным образом привязалась к безбашенной компании «партизан». Возможно, сыграла роль разница в возрасте – самый старший годился ей в сыновья. В свою очередь, те смотрели на «товарища военврача», как на высшее существо и спорили за право выполнить любую её просьбу. А уж убедить их сопроводить «зеленушек» до места, где Лиска собиралась сдать бедняг обитателям Лосинки, и вовсе не составило труда.
– Наши подопечные, вроде, получше, а? Как думаешь, Палыч?
Виктор кивнул. Воздух Леса (или что-то иное?) явно пошёл узникам спецсанатория на пользу: сгладилась судорожность, движений, речь стала почти осмысленной, внятной. По пути от Грачёвки до Ховрино они шли спокойно, не пытались разбегаться, не застывали на месте – не то, что во время страшного ночного марша.
Его размышления прервал зычный, слегка гнусавый рык Лёхи-Кочегара:
– Ну что, отправляемся? Граждане пассажиры, занимайте места согласно купленным билетам!
– Сейчас, ещё минутку! Серёженька, помоги…
Лиска перекинула ноги через дощатый борт. Егерь спрыгнул на землю и протянул ей руки.
– Ты с «зеленушками», в вагоне?
– На кого же я их оставлю? Кстати, Умар с нами хочет поехать. Ты не возражаешь?..
– С чего мне возражать? – егерь пожал плечами. – Пусть едет, он давно хотел…
Девушка благодарно потёрлась носом о его щёку.
– Фу, колючий… так вы на Лихоборах сойдёте?
– Да, нам со Студентом в другую сторону, на Лужники. Ботаник, приятель Виктора, тоже вот напроси…
Конец фразы заглушила серия пронзительных свистков. Лёха-Кочегар, высунувшись по пояс из паровозной рубки, азартно дёргал обшитую кожей проволочную петлю. Судя по раскрасневшейся физиономии, рябиновая самогонка пошла ему впрок.
Девушка обняла егеря за шею, поцеловала – крепко, долго, в губы – и полезла в вагон. Забралась, отряхнула колени и задорно крикнула:
– Узнаю, что ты на первокурсниц заглядывался – лучше сразу сбегай за МКАД! Не помилую!
Снова свисток.
– Поезд отправляется! Провожающим просьба покинуть вагоны!
Красные колёса «9П» провернулись, из-под них в поросшую травой насыпь прыснули жиденькие струйки отработанного пара. Состав дёрнулся, лязгнул сцепками и резво взял с места. Егерь застыл от неожиданности, выругался – и, спотыкаясь о шпалы, кинулся за платформой.
– Стой, шлемазл! Не видишь, шефа потеряли!..
Лиска, согнувшись от хохота, держалась за отодвинутую дверь теплушки. Из-за спины ей неуверенно вторили «партизаны».
– …догоню – всех уволю![12]
Бич ухватился за протянутые руки, кувырнулся через борт и рухнул на доски настила, жадно хватая ртом воздух.
– Ну, Лёха, ну, аицын паровоз! Ты таки шо, спешишь скорее, чем я?
– Скатертью, скатертью, дальний путь стелется, и упирается прямо в небосклон… – гнусаво ответили из рубки. – Нет, ну как вам нравится этот адиёт?
Свисток. Свисток.
– …катится, катится, голубой вагон!
XXXVI
– Ботаник, только честно – что ты забыл на Воробьёвых? Ева говорит – рана твоя зажила. Ехал бы на ВДНХ, там проще устроиться.
Егерь был прав. На ВДНХ, где Эл-А не действовала, осела масса разношёрстой публики – коммерсанты, посредники, проходимцы всех мастей, проповедники религиозных сект, сделавших Лес предметом своего культа. Новичок, не имеющий возможности вернуться за МКАД, легко мог найти там занятие по душе. Или хотя бы средства к существованию.
Они сидели на рюкзаках, брошенных на дощатый настил. Дрезина – двухосная платформа с будкой и кран-балкой, неспешно плелась на юг, попыхивая газогенератором, пережитком тех лет, когда фермеры Кускова ещё не разбили плантации масличных пальм.
– Я же учился на биологическом…. – рассеянно отозвался белобрысый попутчик. Всю дорогу он не отрываясь, рассматривал неторопливо проплывающие мимо пейзажи. – Знаете, я, конечно, видел кое-что по телевизору, в Сети, – но, чтобы такое… прямо дух захватывает!
– Погоди, вот доберёмся до Воробьёвых… – усмехнулся егерь. – Там есть на что посмотреть, чета этим кустикам.
Он ткнул пальцем в высоченные, метров под семьдесят, пирамидальные тополя, взломавших полуразрушенные кварталы по сторонам от путей.
– Всё, что у вас показывают – фуфло, компьютерная графика. – добавил Егор. Он расстегнул пояс с кобурой «Тауруса» и принялся расшнуровывать рюкзак.
– Здесь ни фотографировать нельзя, ни на видео снимать. Не любит этого Лес, понял?
– Понял… ох ты, ёпть, это ещё что?
Возле насыпи стояло удивительное существо – огромный то ли бобёр, то ли ленивец. Оно поднялось на мощные задние лапы и, опираясь на широкий, короткий хвост, обгладывало ветви гигантского клёна. Размерами создание не уступало слону.
– А, это… – егерь лениво повернул голову. – Это мегатерий. Зверюга такая, доисторическая. Наверное, забрела с Крылатских Холмов, там слонопотамов полно.
– Кого-кого?
– Слонопотамов. Так у нас их всех, до кучи называют: мегатериев, гигантских носорогов, мастодонтов…
– У вас и мастодонты есть?
– В Лесу всё есть.
– И много?
– Вообще-то, не очень. Считай, повезло, так-то их редко встретишь…
Слонопотам-ленивец с аппетитом хрустел зеленью, не обращая внимания на катящуюся мимо дрезину.
– Ты что-то там начал об учёбе… – напомнил егерь. – Так уж не останавливайся – должны же мы знать, кого везём?
– Об учёбе? Ах, да… – Ботаник с трудом оторвал взгляд от доисторической твари. – Я подумал: почему бы не пойти в Университет, хоть лаборантом? Кой-какое образование имеется, Эл- А на меня не действует – неужели не возьмут?
– Смотри-ка, Студент, твой будущий коллега! – Бич подмигнул Егору. – Похлопочешь за него перед Яшей?
В голосе егеря звучала неприкрытая ирония, и это не укрылось от белобрысого попутчика.
– Я не понял, вы что-то имеете против?
Бич выпрямился и хлопнул себя ладонями по коленям.
– Жора, я таки удивляюсь с этого поца! «Имеете против», говоришь? Как же не иметь, коли Палыч рассказал, кто ты есть на самом деле?
Ботаник подобрался. На мегатерия он больше не смотрел – сжался, как пружина, спина прямая, кисти рук чуть заметно подрагивают.
«…боится? Ох, не похоже…»
– Предположим, вы правы. Глупо отрицать, я действительно офицер… одной спецслужбы. Но как это меняет…
– И шо же ты позабыл среди здесь, офицер одной спецслужбы?
– …как это меняет мои обстоятельства? – вопрос Бича он проигнорировал. – Я действительно ещё и биолог, только не студент- недоучка, а полный бакалавр. И действительно, при всём желании, не могу покинуть Лес. А раз так – почему бы не устроиться в МГУ? Прежней карьере конец, это ясно, а жить как-то надо…
Теперь егерь смотрел на попутчика с весёлым интересом.
– Жить, говоришь? Ну, допустим, мы адиёты и поверили тебе. Допустим. Но что делать с тем, что ты успел узнать на свою голову?
– Как в плохих шпионских фильмах – «он слишком много знал?» усмехнулся Ботаник. – И что же такого важного я выведал? Численность популяции слонопотамов? Состояние рельсового полотна МЦК? Принцип работы Лёхиного паровоза?
– Дурачка включаешь? – недобро сощурился егерь. – Нет, парень, всё куда серьёзнее. Нам известно, что ваша контора передала Яше Шапиро некрогрибницу для исследований. И уверены, что он этот проект подчистую слил. А тут явился ты, весь из себя такой умный – и, походя так выяснил, что какой-то хрен с горы спёр образцы, и, мало того – добился результатов, о которых Яша не мог и мечтать! И ты, клык на холодец, всерьёз надеешься, что мы отпустим тебя с такими сведениями?