Кажется, до Сережи что-то дошло. Он подошел поближе и по-собачьи взглянул мне в лицо.
– Что-то не так?
– Все так. Иди прими душ, и поговорим за столом. Только быстро. Как в армии.
– Я там не был, слава богу.
Я фыркнула.
– Это тебе большой минус.
– Че-его? Я что, дурак, в эту давиловку идти?
А что, умный? Вот не заметила…
И его отношение к армии меня задело. Мой дед воевал. А меня вырастили на рассказах о войне. И, кстати, деду чертовски нравились и сейчас нравятся слова Сталина: «Ватикан – сильное государство? А сколько у него дивизий?»
Армия – это мышцы страны. Если они атрофируются, лучше никому не будет. Вы проживете с атрофированными мышцами? Не имея возможности пошевелить рукой или ногой, да даже просто голову поднять?
Правильно.
Вот и страна не выживет, если у нее не будет сильной и боеспособной армии. А при таком всеобщем отношении, как Сережкино… Печальное нас ждет будущее, если Госдума наконец не возьмется за ум. В частности, за нормальное финансирование армии.
Хоть сами бы, умники, подумали: рубят сук, на котором сидят! И они, и их дети, если это – вот то, что я вижу иногда в телевизоре, – вообще размножается стандартно, а не как плесень, к ним будет такое же отношение, как к плесени. Если не будет России, а русских загонят в резервации, как в свое время американских индейцев (и не надо мне вопить за нынешнее цивилизованное время! Не надо! Какая блин, цивилизация?! Просто обезьяна с дубинкой поменялась на обезьяну с атомной бомбой. А что мозги, что повадки – все обезьянье). Кто не верит – пожалуйста: смотрим вместе программу телевизора и вместе плюемся. Нет такой мерзости, на которую не пойдет капитал ради трехсот процентов прибыли. А что у нас останется, когда разворуют все природные ресурсы? Пра-авильно. Территория. Начнется мировая война. И рано или поздно накроет всех. И на Канарах не спасешься. Ядерная зима – она всю планету перепашет.
Сереже я все это выкладывать не стала – противно.
– Ну, твои умственные способности я не тестировала. Ай-кью у тебя сколько?
– А… это…
– Иди в ванну…
– Хорошо.
Сережка повиновался. Я придирчиво осмотрела гостиную. Не создана как-то эта комната для сексуальных безумий. И тем более для больной женщины. Диван-уголок, кресло, стенной шкаф, компьютерный стол и полки с книгами – не самое приятное окружение для фантазий в духе Эммануэль. Да, еще мольберт забыла. И как мы его не своротили? Когда меня рвало, а Сережка бегал кругами?
Чудом, не иначе.
Но тем не менее следов почти не осталось. Придется только ковер отчистить и диван оттереть. Хорошо, что я выбирала практичные вещи. Ничего белого. Диван – темно-коричневый, ковер – светло-коричневый, вот стены – те в белых, розовых, бежевых и перламутровых тонах, а шкаф – кремовый. Получилось не так и плохо. Особенно с цветными пятнами картин над диваном и компьютером.
Я подумала еще немного – и набрала телефонный номер. Откликнулся автоответчик.
– Это Константин Сергеевич. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала.
– Константин Сергеевич, – негромко произнесла я. – Это Леоверенская. Юлия Евгеньевна. Вы звонили мне вчера днем. И буду рада завтра поговорить с вами в любое выбранное вами время. Либо до десяти утра, либо после четырех часов вечера. Сейчас я дома и жду вашего звонка.
Думаю, этого ИПФовцу хватит.
В ванной шумела вода. Я просушила вещи утюгом и стукнула в дверь. Парнишка высунул руку, и я отдала ему брюки с рубашкой. Чуть-чуть прибрала в комнате. Как следует все уберу после его ухода. Потом Сережка высунулся уже одетый и прошлепал на кухню.
– А что у нас есть поесть?
– Бульон с котлетами и бутербродами.
Наготовил Славка на целую армию, что ж никого не побаловать?
Сережка уплетал за обе щеки.
– Это ты готовишь?
– Нет. Чай, кофе?
– Кофе.
Кофе я терпеть не могла, разве что растворимый из пакетиков. Хотя там кофеина днем с фонарем не сыщешь. Пришлось вставать, доставать из шкафа коробку с разными сортами «Лучший, несравненный, идеальный – три в одном» и предлагать на выбор. Потом я залила пакетик «Маккофе» кипятком и плюхнула на столик вазы с пряниками и конфетами.
– Я за тобой попозже вечером зайду? Когда родители уйдут?
– Зачем?
– Погулять пойдем…
Я фыркнула. Радость моя, вечером я гуляю с компанией оборотней.
– Сережа, давай поговорим как взрослые люди. Мы встретились – хорошо. Пытались провести вместе время – не получилось?
– Ну… да…
– Значит, не судьба. Мы совершенно чужие люди. Ты не знаешь меня, я не знаю тебя, так?
– Да. Но я и хочу узнать тебя получше.
– Зачем?
– То есть как – зачем?
– Зачем тебе меня узнавать? Ты симпатичный, с чувством юмора, нахальный. С тобой любая девчонка пойдет.
– Но не ты?
Самое главное он уловил. Умничка.
– Я рада, что ты это понимаешь. Я не могу встречаться с тобой.
– Почему? Родители?
– Нет.
– Ты же не замужем?
– Бог миловал.
– Тогда что нам мешает? Нам было хорошо. И будет…
– Не будет.
– Почему?
Интересно, что говорят в таких случаях другие женщины? Сказать, чтобы отвалил по-хорошему, пока не стало по-мечиславовски? М-да, представляю, как будет издеваться надо мной вампир.
– Сережа, постарайся меня понять. У меня совсем другая жизнь.
– Ты хочешь сказать, что твои родители богаче? Но я же не предлагаю тебе замуж. Погуляем, потом разбежимся. Или ты стесняешься? Из-за того, что тебе стало плохо? Но это физиология! Отравиться каждый может. И я, и ты, и президент России. Зачем всё рвать сейчас? Все ведь может быть очень неплохо.
– Потому что я к тебе ничего не чувствую. А почувствовать мне не позволят.
– Кто?
От необходимости отвечать меня избавил звонок телефона.
– Собирайся и выметайся. Скоро мои предки придут.
Я подняла трубку.
– Да?
– Юлия Евгеньевна?
– Да. А…
– Это Константин Сергеевич.
– Вы получили мое сообщение?
– Да. Юля, вы не возражаете, если я к вам заеду завтра в час дня?
– Что вы. Буду ждать.
– У вас найдется достаточно времени?
– Достаточно – это сколько?
Я старалась быть деловитой и серьезной. Очень старалась, но получалось плохо. И интонации не те, и голос подрагивает… мне тяжело пришлось. И собеседник все это отлично понимал.
– Нам надо обсудить очень серьезную проблему.
– По телефону вы никак не можете мне сказать, что произошло?
– Нет. Простите.
– Бог простит, а черт не осудит. Константин Сергеевич, я вас буду завтра ждать. До свидания?
– До свидания.
Сережа уже стоял в коридоре.
– Я зайду завтра?
– Нет.
– А послезавтра?
– Нет.
Игривый тон сменился недоуменной гримасой.
– А…
– Я не могу встречаться с человеком, который так относится к доблестной российской армии, – печально провыла я. – Прощай! Не вспоминай лихом, вспоминай водкой.
И ловко выпихнула растерявшегося парня на площадку.
Так-то.
Я огляделась вокруг. Что ж, это романтическое свидание Сережа запомнит надолго. И я вдруг расхохоталась как сумасшедшая. Что я обещала мальчику? Незабываемые впечатления? М-да. Интересно, если бы Джульетту стошнило прямо на Ромео, когда он страдал под балконом, – что бы написал дедушка Шекспир? Уж точно не трагедию.
Теперь прибраться как следует, потом еще раз в душ – и одеваться. Оборотни могут и пораньше заехать. Вольпы – ребята обязательные.
Уборка заняла еще около часа. Одежда – минут пятнадцать.
Я не стала привередничать с одеждой. Если кто не знает, инициация нового оборотня проводится либо при форс-мажорных обстоятельствах абы где, либо, если все запланировано, – в лесной глуши, где даже лесники не ходят. Или ходят, так как лесниками там тоже оборотни.
Ой, не просто так по Руси легенды о лесниках ходили…
Я натянула простые джинсы и футболку, которую уже было не жалко, зашнуровала кроссовки и на всякий случай прихватила ветровку. Перекидала мелочи в рюкзачок и набрала дедушкин мобильник.
Как мне не хотелось этого разговора! А надо… Позарез надо.
– Леоверенский.
– Дед, это я.
– Юлька? Что случилось?
Каково? Никаких «о природе, о погоде…». Сразу к делу.
– Ты сейчас один или с мамой?
– Мы телевизор смотрим.
– Тогда лучше выйди, чтобы мама не слышала.
– Минуту.
Я послушно ждала. Наконец дед опять появился в сети.
– Итак?
– Дед, ты там сядь, ладно?
– Давай, говори, куда вляпалась.
– Я – никуда. Славка объявился.
– Кто? – не сразу среагировал дед. Пришлось пояснить.
– Мой блудный брат, а твой гулящий внук.
– И чего он хочет? Прощения и возлюбления?
Ехидства в голосе деда хватило бы на батальон КВНщиков.
Я фыркнула.
– Этого бы и я отвесила. Но ему нужна помощь. Материальная.
Молчание. Потом из трубки понесся такой мат… Истинно солдатский. Я аж заслушалась.
– И это все, что он… хочет?!
– Дед, я ему это уже сказала, – вклинилась я.
Дед перевел дух.
– Извини, Юленок. Увлекся.
– Ничего, я это уже слышала.
– Ладно… Слышала одна такая. Я надеюсь, ты подобным образом не выражаешься?
– Выражаюсь. Других слов Славка не понимал. Пришлось объяснять доходчиво.
– Угу. И чего хочет этот выкидыш семейства?
– Если вкратце, этот придурок умудрился вляпаться в оборотневские разборки и прибежал к нам за помощью. И за билетом до Канар.
Зная деда – тот уже прикидывал, как организовать внучку путевку на нары. Быстро и надолго.
– Где это сейчас?
– У местных оборотней. К тебе или маме его не подпустят. Обещаю.
Вздох облегчения зашевелил динамик.
– Хорошо. Сама знаешь, твоей маме ни к чему такие потрясения.
Я знала. Маме хватило моей зимней эпопеи. Да и про вампиров с оборотнями она не в курсе. Еще не хватало нервировать близкого человека… Мама реагировала намного более эмоционально, чем дедушка. И каково ей было бы узнать, что меня раз десять чуть не прибили?