Клара извивалась и поливала меня отборной бранью. А я внимательно разглядывала спутанную женщину. Что же не так? Почему я Влада и Питера видела, как они есть, а эта словно припорошена серой пылью? Ничего не понимаю! Что же это такое с ней?!
Клара еще яростнее обматерила меня. И вдруг пришло осознание. Как мало надо, чтобы мозги встали на место, а?
Безумие.
Она безумна. И эта серая пыль – ее безумие.
А смогу ли я что-то с этим сделать? Какой смысл говорить с сумасшедшей? Дурака учить – что мертвого лечить. А дурака лечить?
Чем можно убрать эту пыль? Пылесосом? Тряпкой? Руками смахнуть?
Но дотрагиваться не хотелось. Зря ли говорят, что безумие заразно?
Я огляделась по сторонам.
– Эх, ветерка бы…
Над телом лежащей лисицы прошелестел легкий сквознячок. Пыль слегка облетела на траву. То есть можно попросить? Словами? Попробуем!
– Скажите, а можно, чтобы сильный ветер сдул с нее эту пыль – и унес куда подальше? Чтобы я ей не надышалась? Пожалуйста!
Этого хватило.
Порыв ветра растрепал мне волосы, хлестнул по глазам. Я поморщилась. Но Кларе пришлось намного хуже. Ее обрабатывало, как пылесосом из рекламы, где внутрь засасывается все, что только можно. Ветер дул от меня, и я могла наблюдать, как с лисицы сносит всю серую пакость.
Прошло минут пять, прежде чем от пыли не осталось и следа. К сожалению, от веревок тоже. Ветер стих. Теперь я могла и поговорить с Кларой, но предусмотрительно держалась на расстоянии в пять шагов. Они меня не спасут? Но это мое место. И моя сила.
– Ты меня понимаешь?
Клара метнула на меня презрительный взгляд.
– Ты что, Леоверенская, сдурела? С чего это я тебя не понимаю?
Уф-ф-ф-ф-ф! Адекватна. Будем договариваться.
– Это что? – внезапно спросила лисица. – Рай? Ад?
Я закатила глаза. М-да. Не за сообразительность Диего ее выбирал. Точно.
– Это такое специальное местечко, куда попадают особо тупые, – «объяснила» я. Мне даже издеваться не хотелось. Не из-за моих высоких духовных качеств. Просто когда сама мало знаешь, знатока из себя строить глупо. Но я была зла. Сколько проблем из-за этой швабры!
– Так ты что, и после смерти мне досаждать будешь?!
Я фыркнула.
– Да жива ты! Жива!
– Но… я же остановила сердце! И врача там не было! Никто бы не успел!
– Я успела, – снисходительно объяснила я. – Я же говорила, что не дам тебе умереть. Ты не заслужила легкого ухода. И уйти к своему Диего сможешь, только когда я тебя отпущу.
По мере моих разъяснений лицо Клары менялось: от ошеломленного – к злобно-истеричному.
– Ах ты гадина! – взвизгнула она. И бросилась на меня. Но не добежала.
– Взять ее, – скомандовала я. – И держать, пока я не…
Одуванчики взметнулись вверх стальными канатами, оплели ее ноги, и Клара, в последний раз дернувшись, свалилась на землю.
– …отдам другого приказа.
Такого быстрого воздействия я не ожидала. Я знала, что здесь, в этом месте, я главная. Иначе мне ничего не удалось бы сделать ни с Владом, ни с Питером, но чтобы вот так…
Деревья согласно зашумели, словно читая мои мысли.
«Вот так… именно так… это ты…»
Клара сверкала глазами.
– Ненавижу! – прохрипела она, изворачиваясь и пытаясь перекусить стебли. Но моя воля держала крепко. Из уст лисицы полился отборный мат. Я скривилась.
– Меня твоя ругань не разжалобит. И я тебя не отпущу. Лучше кончай ругаться и давай договариваться. Я могу пробыть здесь, сколько захочу. И тебя продержать. И мне вреда не будет. А вот ты…
– Ничего ты мне не сможешь сделать, ведьма! – прошипела Клара. – Пытать меня станешь?! Да у тебя силенок не хватит! Кишка тонка!
Я передернулась.
В чем-то она действительно была права. Я пытала. Я убивала. И теперь это навсегда останется со мной. И я всегда буду ненавидеть себя за это. Еще и за то, что в тот момент меня ничего не мучило.
– Ты права. Я тебя пытать не стану, – согласилась я. – А вот это место…
– И что?! Хочешь сказать, что меня будут щекотать одуванчиками?! Ой как страшно!
Я фыркнула. Действительно. Лисица, на которой тут и там виднелись желтые цветочные головки, страшной не казалась.
– Одуванчиками? Что ты! А вот росянками… Знаешь, что это за цветочки? Будут тебя откусывать и растворять по маленькому кусочку.
Поляна, словно желая продемонстрировать серьезность моих намерений, тут же вырастила полуметровую росянку-террориста аккурат у левой пятки Клары. Цветочек захлопал «пастью» и стал примеряться к ножке прекрасной дамы.
– Вот. И таких я могу вырастить еще штук сорок. Или сотню. Сколько понадобится. И кстати, не строй иллюзий. Я могу не дать тебе умереть в любом состоянии. Даже когда от тебя здесь останется один обглоданный скелет.
– Будь ты проклята!
Я пожала плечами.
– Я уже проклята. Ты потеряла любимого человека недавно, а я – полгода назад. Страшно. Больно и тошно, знаешь ли. А умереть не дают. Поэтому я и тебя жалеть не буду. Не делай другим того, что не желаешь себе? А все, что я с тобой тут сделаю, со мной и так происходит.
– Тебя тоже едят росянки?
Клара ехидствовала. И я могла бы ответить в том же духе, но не стала. Высказалась честно:
– Нет. Меня поедом ест чувство вины. Я знаю, что не могла предотвратить, повлиять, что-то еще, но деться мне некуда. Ты можешь умереть. Но сначала изволь подробно рассказать мне все. Кто отдал приказ. Что. Как. Откуда растут ноги и руки. И если ты это сделаешь, я проведу тебя к Диего. Я смогу.
– Я тебе не верю! – то ли крик, то ли стон.
Я пожала плечами.
– Хочешь, я покажу его тебе? Хочешь?
Глаза Клары сверкнули.
– А как я узнаю, что ты меня не обманешь?!
– Вот только мне и дела тебе врать! – неподдельно обиделась я. – Я позову его и отойду в сторону. Минут пять у вас будет на поговорить. А потом – извини. Если хочешь, спроси у него что-то такое, чего я не знаю. Или что могли знать только вы двое. На твой выбор. Открывать проход?
Клара не раздумывала и секунды.
– Да!
Я вздохнула. Поднялась с травы. Потянулась всем телом.
– Руку дай.
– Это зачем?
Одуванчики соскользнули вниз, отпуская одну руку лисицы.
– Потому что иначе он не придет. Я ему никто. И звать меня никак. На мой зов он не откликнется. Звать будем твоей кровью, твоей любовью, твоим сердцем… тьфу ты, стихами уже заговорила. Ну, ты меня поняла, правда?
Клара послушно протянула мне руку, забыв о своей ненависти.
Мечислав проклинал себя и всех окружающих. Совесть ела бедного вампира поедом. Он держал на руках легонькое тело своего фамилиара и ругался последними словами.
Почему?
Не успел остановить. И теперь у него на руках оборотниха-шпион в состоянии комы и его фамилиар в состоянии транса, что немногим лучше. И ничего не известно: ни сколько они так пробудут, ни выйдут ли они из этого состояния, да и какими выйдут? И что будет дальше?
Черт… черт… и еще трижды… черт!..
Услышь любой черт, в каких извращениях его обвиняет разозленный вампир, – и место на сковородке Мечиславу было бы обеспечено лет на пятьсот вперед. Но вампиру было на это наплевать.
Куда опять влезла эта безмозглая девчонка?!
Какого черта он поддался на ее уговоры?!
В следующий раз надо будет завернуть ее в ковер, сам ковер засунуть в шкаф, а шкаф для надежности обмотать цепями в три слоя и запереть в подвале на четыре засова!
Идиотка малолетняя!
Лишь бы только жива осталась!
Сам пришибу дуру!
– Шеф! – голос Вадима отвлек от мрачных садистских мыслей. В уме Мечислав как раз представлял, как выпорет нахальную девчонку, чтобы три недели сесть не могла! И спала только на животе! Поганка! Переживать из-за всех ее выходок даже бессмертному нервов не хватит!
– Что?! – рявкнул вампир.
– Тут у Клары кровь.
– Где?!
Оказалось, что кровь у той – на руке. На ладони появился аккуратный разрез, словно сделанный ножом, из которого капала красная жидкость.
– Кто-нибудь к ней прикасался?
– Нет.
– Черт!
Мечислав внимательно оглядел Юлю, которую так и не спускал с рук. Словно боялся, что отпусти он ее – и девушка провалится еще глубже. И вообще к нему больше не вернется.
– У Юли ничего нету. Что ж, будем ждать.
Ждать пришлось недолго. Буквально через пару минут обе девушки открыли глаза.
Я взяла ладонь лисицы и задумалась. А скальпель где? Не кусать же ее… Ничего лучше мне в голову просто не пришло. Я открыла рот и вопросила в пространство:
– Ребята, а скальпелем не разодолжите?
Я еще не успела закончить фразу, когда к моим ногам плавно спикировала ветка одного из деревьев. Небольшая такая, с хвостиком сосновых иголок. Но когда я подняла ее, это было оно. Ветка была сломана или срезана так, что один ее конец образовал острую кромку.
– Не боишься? – поддела я.
Клара не удостоила меня и взглядом. И даже зубами не скрипнула, когда я полоснула ей руку острым концом ветки. На землю закапала кровь.
– Вампир Диего, бывший Диего да Морано, он же Алекс Версель, он же Юрий Грачев, он же Джон Линдси, изначально – Хосе Мануэль Каррас, я зову тебя к нам. Зову кровью женщины, которая любит тебя больше жизни. Зову ее любовью, ее сердцем, ее душой, которой она готова была пожертвовать для тебя. Зову ее страстью, ее болью, ее отчаянием… Отзовись, подай голос…
Клара глухо вскрикнула. Прямо передо мной, на том месте, куда капала кровь, разгоралось слабое свечение, напоминающее ворота. На этот раз уже не светлые, а темные. Рай – и ад? Или это чистилище?
Свечение все усиливалось, и я отошла на пару шагов. Незачем искушать людей. Не хочу проверять, что будет, если столкнуть меня в эти ворота.