Нельзя демонстрировать свой настоящий характер. Особенно перед Иваном Тульским.
Когда Мечислав оторвался от моих губ, он походил на вампира еще больше. Помада кроваво-красного цвета выразительно размазалась по его губам и подбородку.
Я взвизгнула.
– Ой! Славочка, на что ты похож?! На что я похожа?! О боже! Немедленно найди мне зеркало! Слышишь?! Ты меня слышишь, чурбан бесчувственный?! Ты же мне весь макияж изуродовал!
– Пройдемте в мой кабинет, – вздохнул Мечислав. – Там Юля приведет себя в порядок, а мы сможем спокойно побеседовать.
Иван Тульский покосился на меня, как солдат на вошь. А на Мечислава – даже с сочувствием. Типа: как ты ее до сих пор не прибил?
Мечислав, не будь дурак, ответил выразительным взглядом из серии: «Сам не знаю. Зато она полезная».
Хамы!
Я подхватила Мечислава под локоть и затрещала, как сорока на базаре.
– Славочка, а ты мое любимое мыло купил?! То самое, красная линия, ну… интимное?
Хвала рекламе! Не будь ее, я бы и не знала, что у нас сейчас в моде. Мое дело было сейчас не давать Ивану Тульскому раскрыть рот до самой комнаты с телемостом. А там – хоть он травой прорасти! Зря, что ли, у меня в сумочке лежит фляга со святой водой? И я ее применю без всяких размышлений. Своя шкурка ближе к телу.
– Вы знаете, сейчас вышло совершенно шикарное новое мыло – интимный гель «Красная линия». Интересно, почему вдруг линия, да еще и красная… А вы как думаете? Там же все розовое… Ну, то есть неважно… а сейчас советуют мыть лицо гелем для интимной гигиены! Вот я так делаю, и кожа у меня – как попа у младенца! Ой! Ванечка, а в вашем присутствии можно упоминать такое неприличное слово – «попа»?!
Вадим не выдержал и отвалился в какой-то кабинет. Бедняга. Мечислав тоже стискивал мою руку до хруста костей, но держался. А я продолжала щебетать о преимуществах гелевого мыла перед обычным, кусковым, особенно напирая на страшные слова «мода» и «реклама». Хотя, если по-честному, я с детства умывалась самым обычным глицериновым мылом, делала маски с огурцами, а зимой вместо увлажняющих кремов всех сортов пользовалась обычным касторовым маслом. И в жизни не страдала от прыщей. У меня их просто не было.
Хотя склянка с жидким мылом у меня тоже была. Оно же сильно пахнущее. А если ты возилась с рыбой (например, разделывала соленую селедку) или с чем-то не менее пахучим, надо отмывать руки чем-то ароматизированным. Хотя… я представила, как Мечислав пытается поцеловать мне лапку, сильно пахнущую… чесноком хотя бы, – и даже зажмурилась от удовольствия.
– Юленька, прошу, – Мечислав подтолкнул меня в комнату.
Леонид, стоящий почти сразу за дверью, тут же цапнул меня за руку и уволок в угол, под прикрытие Бориса и еще одного вампира, которого я не знала. Блин, стыдно! Вампиры за меня шкуркой рискуют, а я даже не знаю, кто это и как их зовут. Если останемся живы и целы, надо будет хоть познакомиться со всеми. А то свинство получается.
Я послушно подалась за их спины, подальше от Олега, видневшегося на экране. Рядом с ним находился еще один вампир – резко испанского типа, даже еще испанистее Рамиреса. Ну если это не идальго, то я уж и не знаю, что этим словом обозвать. Интересно, а зарождение инквизиции он видел? Бесценный исторический источник пропадает! Какой материал он мог бы дать историкам… если бы раньше их не загрыз! Или они его под кустиком не прикопали. История-то у нас нынче непредсказуемая: скажет бедный вампир что-нибудь, что противоречит политике партии, – и усё. Так кучку пепла и зароют.
– Иван Тульский, – процедил второй вампир. – Добрый вечер.
На миг на лице Ивана Тульского мелькнуло удивление, а потом – понимание. Он попытался сделать шаг в сторону, но было поздно. Мечислав захлопнул дверь за его спиной и привалился к ней с самым наглым видом. Осталось только прицепить ему табличку «Но пасаран!». И красную бандану на голову.
Я поежилась. Даже в телезаписи голос второго вампира был… как будто заговорило болото. Глубокое, вязкое, мерзкое, сероводородное… Гримпенская трясина. Зеленые лужайки – и бездна под ними. Шаг в сторону – немедленная и мучительная смерть. Упадешь – пропадешь. И твои кости будут гнить на дне болота…
– Сеньор да Силва, – чуть поклонился Иван. – Олег Владимирович… Чем обязан такой чести?
– Тем, что стал плести интриги против другого Князя, – припечатал Олег.
– И тем, что втянул в эти интриги моего слугу, Рамиреса, – бросил кирпичик Альфонсо да Силва.
Хороший кирпичик получился, увесистый… Иван аж булькнул.
– Э… я не понимаю, в чем меня обвиняют! – выкрутился он.
– Возмущаться бесполезно. Рамирес, Клара, Диего дали подробные показания. Перед видеокамерой, – ухмыльнулся Мечислав.
Иван Тульский дернулся, словно его ткнули иголкой, но сумел-таки справиться с эмоциями и уставился на глав-вампиров с видом абсолютной невинности.
– Что?! Но Диего мертв!
– И за него ты мне тоже ответишь, – прошипел с экрана Альфонсо. – Диего был хорошим мальчиком!
Услышать такое о вампире-садисте было ну очень неожиданно. Хотя… по сравнению с этим монстром и Чикатило лапочка и душка.
– Еще один ваш слуга, Рауль, сейчас в коме. Он пострадал при захвате, – Мечислав говорил с та-аким скорбным видом.
– Что с ним?
– Перерасход сил, – вампир пожал плечами. – Он должен прийти в себя через некоторое время. Подпитывать его мы пока боимся, чтобы не нарушилось равновесие.
– Он пребывает в равновесии?..
Дальше я уже не слушала – словно ветром силы ударило в лицо. Я распахнула глаза, стремясь увидеть ауры присутствующих, повела взглядом по сторонам – и увидела. Иван Тульский.
О нем все забыли на пару минут. Но и этого времени ему хватит с лихвой.
Его аура светилась зеленоватым светом, как грибы-гнилушки в зоологическом музее. И от нее отлеплялись какие-то паутинки. Садились на вампиров, прилипали и начинали слабо мерцать.
Черт, что же делать?! Святой водой на них точно не плеснешь. А на Ивана – никто ж пока не видит, что он творит. А потом будет поздно.
А поймать паутинку – и разорвать?
Я аккуратно, чтобы не заметили раньше времени, протянула руку к ауре Бориса. На нем уже висел кусочек мерзко пульсирующей нити.
А мы ее ногтем – и на себя! Получится?
Получилось.
Оказавшись в моих руках, нитка задергалась, как живое существо – например, червяк, насаживаемый на крючок. Но меня это не смутило. Что я, не рыбачила? Я покрепче сжала ее и разорвала на две части. Легко.
Зеленоватый пепел осыпался с моих пальцев.
Но это мне каждую нужно рвать? А паутинки всё отделяются от Ивана, всё лепятся на вампиров… хорошо хоть Мечислав пока чист. Но он, видимо, может заметить. Потому пока и цел. А если приманить все паутинки на себя? Ну, как с сетью Рамиреса? А потом просто стряхнуть святой водой? Возможно?
Надо попробовать.
Я тихонько зашевелила пальцами.
Ну-ка, ко мне, ко мне, ко мне… у меня вкусная аура, лучше, чем у вампиров… цыпа-цыпа-цыпа… все ко мне…
Сперва ничего не получалось.
А потом…
С Бориса сорвалась еще одна паутинка, повисла у меня на ауре – и запульсировала.
Я ставила только на то, что Иван Тульский сейчас не станет смотреть на ауры. Наоборот, он должен изображать внимание к происходящему в комнате. И это тихое колдовство. Что говорит да Силва? А, впрочем, неважно. Не до него…
Ко мне, ко мне, ко мне…
Мою ауру покрывал ковер из противных шевелящихся паутинок. Я потихоньку – благо, за спинами не видно – достала фляжку со святой водой и чуть отлила в ладонь. Растерла – и провела по контурам ауры. Там, где могла дотянуться, не привлекая внимания.
– Смерть! – грянуло с экрана.
– Замрите! – рявкнул Иван Тульский.
И паутинки активизировались.
Было не больно.
Было как при местной анестезии, только всего тела. Словно тебя всего отморозили. Тошно, противно и холодно. И не шевельнуть ни рукой, ни ногой.
– Взять его! – рявкнул Мечислав.
На Ивана Тульского навалились сразу четверо вампиров, а сам зеленоглазый поспешил ко мне.
– Юля, что с тобой?
Блин! Могла бы – ответила бы! Но у меня даже губы не шевелились. Поэтому пришлось выразительно показать глазами на фляжку со святой водой.
Вампир осторожно взял ее двумя пальцами.
– Святая вода?
Я активно заморгала.
Вампир осторожно, чтобы не попала на него, брызнул пару капель мне на руки. Стало чуть легче. Я прямо-таки видела, как зеленоватые пиявки корчатся, обугливаются, растворяются в каплях жидкости. Как бумага, на которую побрызгали концентрированной кислотой.
Прошло несколько минут, прежде чем я смогла двигать руками. И взялась за фляжку уже сама.
В углу вампиры скручивали Ивана Тульского, напрочь потерявшего все свое высокомерие, и надевали на него… цепи? Хотя чего я удивляюсь? Это же вампир, а не хомячок. Его и цепями-то с трудом удержишь.
Кое-как я протерла святой водой лицо, провела по телу… Но заговорить смогла, только когда пиявки растворились. – Мечислав, что с твоим фамилиаром? – окликнул Олег.
– Ничего страшного. Иван хотел наслать заклятье неподвижности на всех, а попало почему-то на Юлю.
– Ага, всегда я крайняя, – тихо пробурчала я себе под нос.
– Почему именно она? – продолжался допрос с экрана.
– По жизни…
На этот раз Мечислав услышал мои комментарии и тихонько ущипнул за руку – мол, думай, чего несешь и при ком.
– Не знаю, – признался он в экран телемоста. Веб-моста?
– А что может нам сказать Юля?
Я вздохнула и встала с дивана. Тело слушалось пока еще плохо, но хоть слушалось! Неприятно чувствовать себя мумией Рамзеса.
– Прошу простить мою дерзость. Дело в том, что мои способности пока мало изучены. И мы не можем предсказать, как сработает рядом со мной то или иное заклинание. Та или иная сила. Пока мне ясно только, что я каким-то образом завязана на Мечислава.
– Через Печати?
Альфонсо смотрел на меня с явным интересом. Ох, чтоб тебе… пропасть в болоте!