– Бакалавра? Он что, столь перспективен как теоретик?
– Наоборот, особо почтенный, именно как теоретик он не более чем посредственность. Его талант в другом: в незаурядном умении измерять магические характеристики, изобретая при этом совершенно необычные и притом весьма эффективные методы. И уж если я, специалист в теории магии, так пекусь о продвижении экспериментатора, значит, он того стоит.
– Положусь на ваше суждение, доктор Ландов.
Возражений не было. Жалованье бакалавра было не столь большой тяготой для университетского бюджета.
Зиму принято полагать мёртвым сезоном. Я тоже так думал до некоторого момента. Беременность жены в счёт, разумеется, не шла. Весь холодный период я учился сам и учил других. Те двое – я их мысленно звал «два аспиранта» – из вольных проучились осень. Цойген, как я и предполагал, дал мне отнюдь не худших. Наверняка эти ученики, в свою очередь, обучали других, но внутренние дела вольных меня совершенно не касались. Одновременно учились мои ребята, но тех я гонял по куда более серьёзной программе: магия разных видов, геология, геммология, теоретическая и практическая магия (в университетском понимании). Поскольку они ещё и магии жизни и разума обучались, то свободного времени у несчастных драконов оставалось очень мало. У меня его не было совсем.
Сквозь зимний холодный воздух стал проглядывать по-весеннему яркий свет, когда случилось сразу несколько важных событий. Первое из них заключалось в том, что меня пинками и затрещинами выгнали из собственной пещеры: Гирра собралась рожать. Обратно матушка меня допустила через полсуток, да и то с недовольным рычанием. Жена лежала на подстилке; силы она ещё не восстановила. Рядом возлежало беленькое существо с крошечными лапками и ещё более мелкими крылышками. Оно попискивало. Оно разевало пастишку, не открывая глаз. Оно было моё. Дочка.
Я дал волю Младшему Брату. Он затопил драконочку и жену в нежности. Он мурлыкал, как добрейший из домашних котов. Всё же он куда более эмоционален, чем я.
После недолгих споров драконочку мы назвали Сандрра. Имя показалось жене столь же необычным, сколь и благозвучным. А сообщать ей, что когда-то далеко-далеко на Земле мою бабушку звали Александрой, я не стал.
И почти сразу же после рождения дочери мой наставник устроил лиценциатский экзамен. По сей день не представляю, соответствовали ли вопросы на нём уровню маэрского лиценциата. Оценка, разумеется, была формальностью, но, не скрою, было очень приятно услышать из уст Курата: «Весьма похвально».
– Ваши товарищи, Стурр…
Ого, а обращение на «вы» значит многое!
– …ещё должны получить небольшой учебный материал. Через две недели – экзамен на бакалавра. Что же до вас, то дальнейшее обучение, полагаю, вы можете проводить самостоятельно. Поздравляю!
Я рассыпался в благодарностях. Они были подкреплены и материально.
– Наставник, вот ваша плата за остаток обучения. Это не всё. Уверен, что магов жизни с посредственной памятью не бывает, не так ли?
Ответом была снисходительная улыбка.
– Тогда вы должны помнить, что я обещал вам специальное вознаграждение. Вот оно.
На плоский камень, находившийся перед входом в учебную пещеру, покатились переливающиеся оттенками зелёного кристаллы. Курат удивился без всякого наигрыша:
– Но у меня нет никакой нужды в кристаллах. Больше того, я даже не знаю, что за сорта вы дарите. Впрочем, один вид узнаю: вот это изумруд, без сомнения.
– Насчёт его вы правы, а прочие называются оливины. Но вы ошибаетесь относительно их предназначения, если полагаете, что оно состоит лишь в запоминании заклинаний. Они – специализированные усилители.
То, что наставник ничего не понял, было меньшим потрясением для него, чем для меня. Выходит, здешние маги всё ещё не дотумкали до идеи усилителей. Наступил мой черёд читать лекцию.
Наставник не поленился взять бумагу с пером и вести конспект. Я, в свою очередь, не хотел растягивать учебный материал даже на целый день – а в университете этот раздел курса теормага изучался две недели. Так что пришлось излагать применительно к магии жизни, и только к ней, хотя у моего студента наверняка хватит мозгов приложить эти знания и к магии разума.
Завершил я лекцию словами:
– Теперь эти кристаллы ваши, и вы знаете, для чего.
Лицо наставника приобрело пугающую мрачность.
– Это вы, Стурр, не представляете, для чего они.
Разумеется, я не стал противоречить.
– Не представляю, согласен. Но обязательно представлю, если вы мне об этом расскажете.
– Сделать это – мой долг. Описанное вами применение полностью переворачивает всю практическую магию. Усиление способностей… Такие гигантские возможности! В магии жизни точно, за это вам ручаюсь. Создание и поддержание конструктов, на которых ни у кого не хватило бы сил, а теперь хватит. Да и в магии разума тоже: сканирование не только мышек-крысок, но и людей. Предвижу, что в боевой магии будет сходная картина.
– Полагаете, что без кристаллов сканировать человека невозможно? Неужели разум крысы настолько превосходит людской?
Маг разума ухмыльнулся моей шутке:
– Животные требуют хороших умений, но не силы. Для человека нужно и то и другое. Пожалуй, умение даже в меньшей степени: близость разума мага и пациента…
Курату явно не пришло в голову, что сканирование можно применять и не в медицинских целях.
– …играет на пользу магу разума. Что до крысы… Вот пример: вы даже представить не можете, насколько её слух отличается от человеческого. О восприятии запахов и вовсе молчу.
– Приму во внимание. Спасибо за информацию. Однако в ваше вознаграждение входит ещё кое-что. На этот раз не прошу мне бездумно поверить, прошу лишь выслушать и запомнить. Грядёт период войн. Насколько длительный – не скажу, но они будут опустошительными. Для сообщества магов жизни выгоднее всего будет остаться при полном нейтралитете. В стороне, понимаете? Гораздо выгоднее, чем принимать чью бы то ни было сторону…
Увидя, что человек готов возразить, я предостерегающе поднял лапу:
– Не надо полемики, наставник. Я прошу всего лишь запомнить мои слова.
Молодец, Курат! Умеет слушать. Я продолжил:
– Это не всё. Предсказываю: вас ждёт блистательное будущее – и не только благодаря вашим незаурядным личным способностям, но и кристаллам. Вам предстоит стать неофициальным главой сообщества магов жизни. Но уже когда вы будете доктором магии, то обратите внимание на бакалавра Моану-ра. Сейчас она ещё не родилась. Но для неё тоже возможна блистательная карьера. Возьмите её в ученицы, не пожалеете, несмотря на сложный характер этой особы. Я сам имел учеников… – Это было правдой. Мне довелось на Земле тянуть преподавательскую лямку. – И могу вас уверить: такой подопечной вы будете потом гордиться. Но за предоставление всех этих сведений вы окажете мне ещё одну услугу.
Умный Курат изобразил улыбку:
– Кажется, я знаю, какого она рода. Вам нужно, чтобы я не проговорился об источниках этих кристаллов и этих знаний. Обещаю это.
– Вы почти угадали, наставник, но сверх того я попрошу не распространяться о том, что ваши кристаллы не просто хранители заклинаний, но и усилители. Об этом всё равно догадаются… те, кто обратит внимание, но не сразу.
– Догадываюсь: вы хотите, чтобы у гильдии магов было как можно меньше причин связать эти кристаллы и вас. Будь по-вашему. Кстати, правильно ли я понял, что столь совершенную форму и ровность граней могут обеспечить лишь драконы?
Похоже, проницательность собеседника больше, чем мне хотелось бы. Что ж, исправим формулировку.
– Вы правы, на сегодняшний день только драконы могут раздобыть кристаллы с такими характеристиками.
Пусть излишне алчные индивиды побегают по горам в поисках подобных камешков. Долго бегать будут, а это полезно для здоровья.
Глава 35Уверенный шаг вперёд с завязанными глазами
Магистр магии жизни и разума Курат-аз не испытывал недостатка в информации, нуждающейся в немедленном осмыслении. Скорее налицо был её избыток – до такой степени, что весьма почтенный даже не знал, с чего начать.
Но благоприобретённая дисциплина ума – а без неё маг жизни сребреника не стоит – взяла верх, и Курат начал анализировать с того, что казалось наиболее очевидным и объяснимым.
Кристаллы. Откуда дракон может знать то, что оставалось тайной для самых передовых магов (то есть университетских). Мог ли он – или они – открыть это самостоятельно?
Да, именно этот – мог. Мотивация у него самая что ни на есть сильная. Он универсал, а значит, по магической силе отстаёт от сверстников. Он мог начать пробовать, искать, сопоставлять – а ум этого Стурра вряд ли слабее, чем у студента-человека, а то и посильнее. Понятно, откуда появилась такая сила: имея кристаллы, он может себе это обеспечить. Усилители… да. И отсюда же громадный авторитет среди своих.
Откуда сами кристаллы? Это тоже легко объяснимо. Драконы – жители гор, зрение у них превосходное, и думать они, как выяснилось, тоже умеют. Могли чисто эмпирическим путём выявить месторождения кристаллов. Вот только не вполне обычная форма и качество граней…
А есть ли вообще связь между качеством поверхности и распределением магополей? Вот этого никто не знает.
Теперь по части магии жизни. Понятно, что пятнистый не хочет распространяться о своих знаниях. Самодостаточность драконов – веская причина для враждебного отношения к ним со стороны людей, ибо тогда крылатые начисто выходят из-под контроля. Ладно, об этом можно промолчать.
Эти слова относительно блестящего будущего… В другой ситуации и с другим собеседником Курат принял бы их за незатейливый комплимент. Однако в свете того, что было сказано потом – ну нет. Вот это был наиболее тёмный момент.
Совет относительно бакалавра, которого обязательно надо взять в ученики, да ещё с указанием имени… От такого голова может пойти кругом, и неизвестно, поможет ли тут магия жизни и разума.