Привычным движением вскидываю "Каратель". Ловлю предателя на мушку - голова, на которой, словно приклеенный, болтается запятнанный кулинарный колпак, оказывается прямо в центра трезубца на кончике клинка.
Не тороплюсь, дышу ровно. В таких случаях излишние нервы или спешка могут только помешать. Надо хранить спокойствие, твердо верить, что снаряд попадет в цель.
Плавно нажимаю на кнопку-камень, при этом бормочу слова древнего заклятия стрелка. Оно настолько матерное, что запрещено к воспроизведению вслух. Тем более в присутствии обаятельных молоденьких девушек.
– Вот это да! - восторженно вскрикивает Харишша.
Она некромант, посему обладает несколько ускоренными рефлексами и нечеловеческим восприятием действительности. Подозреваю, красавица не только различает сорвавшийся с клинка магиталлический диск. Уверен, она прекрасно видит, как серебристое кольцо, повитое тончайшей магической аурой, вращается в воздухе. Я тоже это замечаю, но мои рефлексы оборотня позволяют увидеть только блеск и стремительный полет снаряда.
– Проклятье!
Как раз в тот момент, когда диск почти вонзился в голову Грумпля, из болота пожелал вылезти очередной мертвец Одноглазого. Выстрел снес ему изрядный кусок щеки и отбился от заданной траектории. Мне удалось попасть в улепетывающего повара, но диск всего лишь распорол ему плечевой сустав.
Раненый кулинар уходит под воду, а затем продолжает движение. Ишь ты, шустрый какой! Одной рукой гребет, даже не повернулся, чтобы погрозить стрелку. И не вскрикнул даже. Что-то подсказывает: этот тип из той же шайки хомункулюсов, которые баранкой укатили куда-то в глубину трясины.
Мертвые рыцари приближаются. Слимаус гребет со всех своих немощных сил. Но на нашем плоту осталось только одно весло - после того как угостил меня по черепушке, звездочет уронил второе в воду. За прошедшее время мы отплыли далековато, чтобы попытаться его достать. И почему я не догадался сделать несколько запасных весел? Ах да, мы же спешили, фамильный демон мне под хвост…
Какой-то излишне шустрый рыцарь взбирается на проплывающий мимо островок. Он замахивается на меня тяжелым двуручником. У меня холодеет в груди, поскольку я никак не успеваю парировать этот удар. "Каратель" по-прежнему прижат к моему плечу, а выстрел новым диском не нанесет мертвецу никакого ущерба.
Разворачиваюсь и разряжаю следующий снаряд во врага. Магиталлическая молния бьет нападающего в грудь. Он покачивается, но все же опускает свое страшное оружие. Чувствую, что раскину сейчас мозгами не хуже покойного бесенка. Думаю, мои внутренности напополам с костями черепа разлетятся по меньшей мере на метров пять.
Спасает меня счастливый случай. Рыцарь, хоть и мертвец, но все же подвержен некоторым законам природы. В этом случае нанести удар ему мешает закон всемирного тяготения.
Нога в прогнившем сапоге поскальзывается на влажной кочке осоки. Чтобы удержаться на своих двоих, рыцарю пришлось бы отвести удар и схватится за что-нибудь руками. Но меч уже летит мне на голову, а нога мертвеца съезжает с островка. Враг буквально складывается пополам, резко отклоняется назад. И вместо того, чтобы угостить меня проржавелой сталью, или из чего тут у них изготавливают клинки, бьет себя по коленке.
– Молодец! - ликую и хлопаю в ладоши. - Хотел сотворить гадость, а оттяпал себе ногу.
Меч и вправду начисто сносит ему половину ноги. Продолжая падать, мертвец удивленно смотрит пустыми глазницами, как мимо проплывает его ступня в раскисшем сапоге. Затем он грохается затылком о какой-то пенек, мирно торчащий посредине островка, и со всплеском погружается в трясину.
У короля тем временем проблемы. Несколько рыцарей сумели выскочить на бревна плота. Наше плавсредство опасно наклоняется, все мы визжим и машем руками. Но колебания нам на руку.
Мертвецы едва удерживаются на негнущихся ногах. Балансировать они не могут - руки заняты тяжелыми мечами. Один тотчас хлопается обратно в болото. Другие слишком заняты попытками устоять. Этим вовсю пользуется Эквитей. Издавая громкие атакующие выкрики, он бросается на своих предков.
Солнце уже перевалило через отметку обеда. Нетрудно догадаться, что направляется оно поближе к горизонту - ему не помешает поужинать. Светило медленно покачивается на небосводе, не делает резких движений. Кажется, оно с интересом наблюдает за нашей маленькой схваткой.
Клинок монарха сверкает в лучах. Солнце играет на поверхности болота, на драгоценных камнях, которыми усеяна корона Эквитея, на кончиках горностаевой шкурки. Блестит даже закопченная после удара молнии кираса короля. Правитель окружен золотистым солнечным ореолом. Высокий, с широко расставленными ногами и занесенным клинком над головой. Уверенный в себе властелин этих земель. И даже мускул не дрогнет на его мужественном лице. Он словно воплощение какого-нибудь мелкого божества из антропоморфного пантеона. Непобедимый воитель, славный герой. Если бы не струящаяся по доспехам грязная вода и не пятна засохшей тины.
– Какой типаж, - вздыхает Харишша. Она восхищенно таращится на замершего в атакующем броске Эквитея. - Настоящий герой!
Кровь ударяет мне в голову. Это уже входит в привычку… Жил себе, не тужил, с женщинами почти не общался. Даже от Клинны всего лишь раз в неделю отчеты получал. А тут, после "разборки" с вампиршей Дашаушелией, у меня такое бабье царство началось! Подумать только, ревную какую-то соплячку к не менее какому-то монарху доисторической страны…
– Герой, как же! Захудалый королишко мелкой державки в маленьком мирке, - бормочу про себя. - Скала-под-Небом за героями плачет. Вот сейчас ка-ак дам ему по затылку. И поволоку…
Договорить я не успеваю.
Король сметает с плота двоих мертвецов. Третий отскакивает в сторону и врезается в меня. Едва удерживаюсь на ногах и, чтобы в буквальном смысле не ударить перед Харишшей лицом в грязь, бью его "Карателем" в живот.
Клинок превращается в мой любимый полуторный меч. Больше меча я люблю только шпагу или рапиру. Но думаю, тут уколом узкого клинка не обойтись. Мертвец попался мне здоровый. Такого не колоть необходимо, а взять, и порубить на мелкие куски.
Рыцарь наклоняет голову и несколько мгновений смотрит на торчащий у себя из пуза меч. Поскольку он выглядит не слишком удивленным, я тут же превращаю "Каратель" в покрытую длинными шипами дубинку.
Рывок, и вот уже мертвец пялится на здоровенную дырищу на месте живота. Кожа и высохшие внутренности вместе с обрывками кольчуги уносятся на острие моего клинка. Еще одно превращение - на этот раз в шпагу. И все непотребности бултыхаются в воде.
Пинок ему по ногам, и можно умывать руки. Подняв немалую тучу брызг, рыцарь скрылся в трясине.
Мертвецы продолжают активно нападать. Некоторые обогнали нас и замедлили движение плота. Слимаус разбил кому-то голову, но на его месте тотчас появилась парочка других. Ржавые кольчуги и дырявые шлемы обступили плот со всех сторон. Высохшие лица, выеденные рыбами и змеями глаза, клочки кожи и глухое лязганье металла. Длинные клинки, обнаженные коленные чашечки, костлявые пальцы. Все это кружится в безумном хороводе.
Сожалею, что нет сейчас в наличии нескольких магранат. Швырнуть бы их в самую гущу этой нежити и отойти в сторонку. Вот бы грохнуло, вот бы бардак из летящих рук-ног и голов получился бы. Но, к сожалению, весь боекомплект серьезного вооружения пропал без вести не то в преогарских лесах, не то еще в Коридоре Зеркальных Отражений.
Ах, если бы у меня был хоть один небольшой фитильгрузовик с кузовом, набитым цементом. Высыпал бы содержимое в трясину и спокойно наблюдал бы как мертвецы окаменевают в готовом растворе… Но и такого не найдется.
Я сражаюсь как левоборотень, мой далекий родственник. "Каратель" без усталости рубит головы и раскраивает грудные клетки, превращаясь то в топор, то в меч, то моргенштерн. Клинок давно не ел, со вчерашнего дня ему попались только несколько капель крови погибших стражников из столицы Преогара. А мертвой плотью сыт не будешь. Магический потенциал почти иссяк.
Мне удается только дважды воспользоваться "огненным хлыстом". Магическое пламя, бурлящее на рукояти, изогнутой параболой вьется в воздухе. Огонь буквально разрубает передний ряд нападавших. Но из болота тут же поднимаются их собратья.
Еще удар, и еще. Руки сводит судорогой, глаза щиплет от пота. Тело дрожит, за комбинезон хватаются высохшие руки. "Каратель" отдает последние крохи магического запаса. Защитные экран, способный принимать внушительные удары двуручников едва мерцает. Некоторые клинки уже проникают сквозь него. Хорошо, экран слегка замедляет прикоснувшиеся к нему предметы. Это позволяет мне парировать еще несколько ударов.
Краем глаза вижу, что Эквитея оттеснили от края плота. Он все ближе отступает ко мне, почти впритык спина к спине. Слимаус вяло отмахивается от мертвых рыцарей веслом. Но он физически довольно слаб. Тяжелое древко почти выскальзывает из его рук. Удары практически не наносят мертвецам ущерба.
Харишша испуганно прижимается к лежащему без сознания Прассу. Сбоку ее прикрывает туша оглушенного ослика. Но ходячие трупы почти приблизились к ней. Девушка шепчет какие-то заклинания и периодически указывает на рыцарей пальцем. Словно бы прогоняет их вон. Впрочем, мертвецы не желают подчиняться приказам некромантки. Они упрямо лезут на плот, переступая через разрубленные тела своих товарищей.
Я делаю сумасшедшую попытку. Использую последний магзапас, отстреливаю защитный экран. Рукоять от перенапряжения едва не взрывается в ладони, но послушно исторгает из себя остатки колдовства. Колеблющийся полупрозрачный купол врезается в нападавших. Он почти не осязаем, но движения воздуха достаточно, чтобы покачнуть мертвецов. Рыцари взмахивают руками и, роняя двуручники, дружно валятся за борт. Это позволяет мне проделать спасательный маневр.
Мертвец заносит искривленный временем клинок над головой Харишши. Я прыгаю, целясь ему в спину, но понимаю, что уже поздно. Ужас в моих глазах такой же, какой бурлит в серых очах некромантки.