Чтобы открыть коробку, пришлось отодвинуть тугую деревянную защелку, и только после этого крышка отошла в сторону. Внутри оказались пожелтевший пергаментный свиток, покрытый синими рисунками, и пять фишек, на первый взгляд похожих на пуговицы.
Они переливались разными цветами, отражая солнечный свет, преломляли лучи и отбрасывали на боковины шкатулки разноцветные блики. Но сами фишки были совершенно прозрачными.
– Доставай пергамент! – раздался рядом хорошо знакомый голос.
Довольный Бдук вскарабкался на камень, находящийся рядом, и деловито заглянул в мою шкатулку.
– Быстрее, – поторопил он, и его толстые пальчики задвигались совсем рядом, как будто троллю не терпелось схватиться за радужные камушки.
Мне следовало остановиться и задуматься, вспомнить, что я всегда доверяла Нисе, которая, будучи девочкой Эви, никогда не подводила меня.
А также что Бдук – на самом деле тролль, а именно они совсем недавно собирались просто-напросто слопать нас.
Но в тот момент меня ослепляли самые важные желания, которые горели внутри неуемным пламенем: спасти Иоко и стать сильнее ради этого. Сила вибрировала на гранях загадочной шкатулки, поскрипывала в рулоне пергамента и поблескивала на прозрачных краях фишек-ракушек, о которых мне рассказывали. Она манила, звала и обещала победу, которая, казалось, была совсем рядом и лишь ждала того, кто окажется достойным ее.
Я хотела спасти Иоко и еще желала соответствовать ему, быть красивой, умной, могущественной… Сколько лет мне приходилось играть роль аутсайдера, как долго я носила на себе этот груз отверженности, и вот наконец на моих коленях лежала сила, способная изменить всю дальнейшую жизнь. Как я могла не воспользоваться ею?
Поэтому я вытянула хрустящий пергамент и развернула его.
Изящными и умелыми линиями неизвестный художник изобразил на пергаменте дерево. Оно являлось центром свитка, его ветви тянулись до самых углов, а плотный ствол покрывали загадочные сине-черные узоры. На верхушке восседали три ворона – точь-в-точь как на моем рисунке и на самой шкатулке.
Ветвей было пять: на конце каждой художник изобразил по одному цветку, окруженному завитками и бутонами.
Я рассматривала рисунок, удивляясь совершенству линий и изящной прорисовке деталей, как вдруг ветви дрогнули. Качнувшись, они слегка расправились, а цветы на их концах стали жемчужно-белыми.
Сам пергамент сильно отливал желтизной, поэтому белоснежные лепестки с черной окантовкой и темными тычинками в центре поразили меня яркостью красок.
– Как странно, – пробормотала я. – И что дальше?
– Доставай ракушки, – торопливо зашептал Бдук и ткнул в рисунок толстеньким пальцем. – Видишь пять цветков? По одному для каждого камня. Надо только расположить ракушки-камни в середине, сама посмотри!
– Ты-то откуда знаешь? – я бросила на Бдука быстрый недоверчивый взгляд.
– Потому что игру делали тролли, – фыркнул Бдук.
– Тогда почему ты сам не играешь в нее?
– Это не тот вопрос, который надо задавать. Со, ты умеешь задавать правильные вопросы? – Бдук прищурился и недовольно выпятил нижнюю губу, отчего все его лицо превратилось в странную мультяшную гримасу. – Помнишь? Вопросы задавай в полнейшей тиши. Если знаешь правду, то не дыши…
Слова стишка резанули точно бритва. Этой фразой я однажды вызвала Иоко… своего Иоко…
Я вздохнула и достала камушки-фишки.
– Не все сразу! – быстро сказал Бдук и решительно ударил меня по ладони.
Фишки высыпались обратно в шкатулку.
– Никогда не доставай все сразу! Это тебе не пластмассовые кубики из вашего мира! – заявил он.
– Откуда ты знаешь про наш мир?
– Можно подумать, тролли не бывали в вашем мире. – Бдук пожал плечами. – Не отвлекайся! Запомни: доставать надо всегда только по одной!
– Почему?
– Потом поймешь. Бери ту, которая первой попадет в руки. Быстрее!
В голосе Бдука послышались нервные, напряженные ноты. Пальцы его непрестанно шевелились, мохнатые брови начали дергаться, и весь он пришел в движение, взволнованный и нетерпеливый. Он таращился в шкатулку и не мог оторвать от нее глаз.
Еще раз вздохнув, я ругнулась, вспомнив всех чертей, и выудила оттуда первый камень.
Он был овальный, прозрачный, но где-то внутри мерцали слабые разноцветные искры. В середине как будто вспыхивали маленькие оранжевые звезды, отчего по нему пробегали огненные разводы.
Только ребристая поверхность напоминала о том, что когда-то этот гладкий камень был ракушкой.
– Найди рыжий цветок и положи его туда, – шепотом посоветовал Бдук.
– Тут все цветы белые! – возмутилась я.
– Тихо, ты! Глаза разуй, бестолковщина!
И тут я увидела, как одна из веток на пергаменте качнулась сильнее остальных, по ней побежали медные разводы, и цветок на ее конце вдруг стал светло-оранжевым. Краска медленно наполняла изображение, становясь ярче к центру и слабее – у краев лепестков.
Это было очень красиво; какое-то время я просто смотрела на пергамент и, казалось, ощущала горьковато-сладкий запах цветов.
– Давай, – еле слышно шепнул Бдук.
Очень медленно и осторожно я опустила камешек на цветок.
Тут же дерево на пергаменте снова качнулось, его остальные ветки раздвинулись в стороны, и около моей ракушки проступили слова, написанные, как ни странно, на понятном мне языке.
Ветер, ветер, облака.
Небо, сонная река.
Башня, травы, огонек.
Тролль, ракушка, воронок.
Что желаешь ты узнать?
Что тебе нам показать?
Глава 13
Витиеватые, слегка округлые буквы, нарисованные ярко-синими чернилами, показались мне необычайно красивыми: каждую украшали причудливые завитки и крошечные цветочки.
Но смысла в этом милом стишке я не уловила.
– Бред какой-то, – буркнула я.
– Дурочка, задавай вопрос, – зло прошипел Бдук и ткнул меня кулаком в бок.
И тут меня осенило: этот пергамент – нечто вроде карты Иоко, он может отвечать на вопросы!
Какое-то время я просто таращилась на прозрачную фишку-ракушку, собираясь с мыслями и чувствуя, как в глубине души просыпается осторожность и подозрительность, но затем откинула подальше любые здравые мысли и проговорила то, что меня тревожило:
– Где сейчас находится Им-Сиан Иннади, черный колдун Иоко?
Буквы на пергаменте вмиг смешались, слились в замысловатых узорах, перетекли в те, что были разбросаны вокруг дерева, а затем сложились в новые слова.
Злые земли. Разрушенная башня мертвяка.
Из синих буквы превратились в черные, а затем медленно посветлели и стали оранжевыми. И только после этого надпись исчезла, словно ее и не было.
Ракушка осталась лежать на месте, все так же отбрасывая яркие оранжевые блики.
– Ну вот, ты знаешь ответ, – проговорил довольный Бдук и потер толстенькие ладошки. – Теперь тебе надо двигаться вперед. Понимаешь, девочка София?
– И как?
– Посмотри на карту, – зловеще сказал Бдук, наклонился над пергаментом и что-то зашептал, шевеля пухлыми губами.
На карте снова появились буквы.
Ветер, ветер, облака.
Имя, путь издалека.
Земли злые, мертвый путь.
Имя, чтобы не свернуть.
– Какое имя? – удивилась я.
– Твое. Ты должна назвать карте свое имя, чтобы она подсказывала тебе дальше, – пояснил тролль, затем хитро взглянул, переступил с ноги на ногу, потер зачем-то собственные ляжки и сжал обе ладони вместе.
– София, – быстро сказала я.
И тут же посередине карты появились буквы. Они проступили прямо под корнями дерева. Это было мое имя, выведенное все теми же синими витиеватыми буквами.
Меня эта досадная задержка только разозлила.
– Иоко находится в какой-то башне в Злых землях? – проговорила я, ожидающе глядя на Бдука.
«Конечно», – проступили слова на карте. И тогда я поняла, что пергамент общается со мной.
– Но как мне пройти туда? Как преодолеть Злые земли? – снова спросила я.
«Мы можем помочь. Доставай вторую ракушку», – появился ответ.
Бдук довольно улыбнулся.
Я протянула вторую руку и вдруг заметила птицу.
Она летела прямо ко мне. Это был призрачный ворон: через его распахнутые крылья слегка просачивался свет двух голубых лун, отчего летящая птица еще больше завораживала и удивляла.
Ворон направлялся ко мне, и Бдук, коротко хрюкнув, торопливо скрылся в траве.
Я вздохнула. Видимо, пора привыкнуть к тому, что мои подозрительные друзья тролли и призраки всегда бросают меня в момент опасности, спасая собственные шкуры.
Ворон буквально пронизывал воздух – таким бесшумными и мягкими были его движения. Крылья синхронно опускались и поднимались, и в неподвижном свете голубых лун я могла рассмотреть каждое перышко, каждый коготок.
Почему-то я не испугалась призрака и дождалась, когда он приблизится.
Тот опустился на мое плечо – я не почувствовала никакого прикосновения – и заговорил.
– Не пользуйся картой, Со, – произнес знакомый голос.
– Иоко! – Я встрепенулась и посмотрела на птицу. От радости и боли, переполнявших меня, на глазах выступили слезы. – Иоко, это ты!
– Не пользуйся картой троллей, Со. Я прошу тебя, – снова сказал ворон.
– Как тебя найти?
– Ты уже знаешь. Но я выберусь сам, не ищи меня. Слушайся Нису, она поможет. А Хант будет тебя охранять. Не ищи меня, Со! Не пользуйся картой троллей!
Затем ворон сорвался с плеча и внезапно исчез, растворившись в воздухе как привидение, как самый настоящий таинственный призрак.
Какое-то время я сидела, уставившись на пергамент, а затем резким движением кинула в шкатулку ракушку-фишку с оранжевыми искрами и решительно свернула карту.
Мне хотелось знать, почему призрачный Иоко запретил пользоваться штукой, которую тролль называл «игрой», но спросить было не у кого.