Престин узнал симптомы — использование имени графини, сравнение машин — и вежливо сказал:
— Разве у старой Флавии нет Кюгельфишеровской системы впрыскивания топлива для повышения эффективной мощности? Я не слишком разбираюсь в машинах, моя линия — самолеты.
— Да, — коротко ответила Марджи. — Но она так же переделала свою Ланчию, как я — мой Йенсен. Кошка! — закончила она, по кошачьи весело сверкнув глазами.
Маклин сухо усмехнулся.
— Ты сделаешь это, Марджи.
Алек тяжело произнес:
— Кто-нибудь проверял карты? Мы должны сделать это правильно. Графиня никогда не клюнет на этот избитый трюк с дорожной пробкой.
Дух конспирации в машине усиливался. Маклин достал из бардачка карту, на которой разворачивалась дорожная система, направленная на юг.
— Хм, — сказал он задумчиво. Затем он ткнул пальцем в карту, и Престин, наклонившись вперед и вбок, взглянул через его плечо. — Мы вот здесь, ребята. Есть какие-нибудь идеи?
— Есть одна, Дэйв, — коротко сказала Марджи. Впервые Престин полностью увидел ее лицо; оно было молодым, загоревшим и в целом красивым. У нее были темно-золотые волосы, блестевшие чистым, здоровым блеском. Под изумрудно-зеленым плащом на ней было белое шерстяное вечернее платье, скромное и соблазнительно простое. На ее запястье поверх шоферской перчатки сверкал бриллиантовый браслет.
Пока он смотрел на нее, в его голове вспыхнуло непрошенное воспоминание о Фритси; возможно, в один прекрасный день Фритси достигнет чистой божественной зрелости Марджи.
— Они нас догоняют, — сказал Алек. Он наклонился вперед, зажав винтовку между коленями. — Ты можешь выжать еще несколько миль в час из этой старой развалюхи, Марджи?
— Ты же не хочешь разлететься на куски, горилла? — Марджи вела машину стабильно, и скорость изменялась только когда мимо мелькали придорожные сооружения, деревья и машины, едущие в обратном направлении. — У меня есть еще немного в запасе на изгиб дороги.
— Хорошая девочка. — Маклин ткнул пальцем в дорогу на карте. — Вот это место. Больше четырех миль, Марджи. — Он усмехнулся. — Там есть хороший крутой поворот.
— Принято.
Алек откинулся назад, но Престин продолжал смотреть на карту. На ней с большими интервалами были нанесены красные крестики.
— Для чего они? — спросил он.
— Кресты? Это известные нам узловые точки. Вот та, через которую прошла Фритси…
Он указал на красный крестик на северо-запад от Рима.
— Я полагаю, вы были на высоте десяти тысяч в тот момент?
— Ничего подобного. Мы снижались. Я не знаю. Мы могли бы узнать. Но вы хотите сказать, что люди исчезают через все эти красные кресты?
Маклин кисло засмеялся.
— Нет. Конечно, нет. Они недостаточно велики. Но любой Переносчик может отправить через нее все, что примет узловая точка. Ты можешь. Ты можешь даже отправить через нее очень много вещей, и ты можешь заставить узловую точку принять гораздо больший объект, чем те, которые она пропускает, как я думаю.
В его голове возникла хрупкая, неприятная мысль.
— Я полагаю… — сказал Престин и сглотнул. — Я полагаю, что мы сейчас пройдем узловую точку?
Марджи издала короткий смешок.
Алек сказал:
— Я держу винтовку, дружище!
— Если бы мы это делали, Боб, то любой, кого бы ты выбрал, был бы перенесен в Айруниум, — сказал Маклин.
— О, нет!
Что-то тяжелое и острое с громким «пинннь» ударило сзади по машине. Алек крякнул и приподнял винтовку.
— Подожди, Алек. — Маклин посмотрел вперед сквозь лобовое стекло. Если они используют обычные пули, они не смогут навредить нам на таком расстоянии — при условии, что одна из них не попадет под задвижки и не пробьет шину.
— Впереди изгиб дороги. — Голос Марджи был холоден и спокоен.
— Теперь действуй, Марджи…
Престин оторвал свое внимание от красных крестиков, обозначавших узловые точки — он удивлялся, откуда у Маклина была эта информация — и обратил его на плавное течение событий вокруг. Йенсен плавно ускорялся, и ан подходе к изгибу шел на полной скорости.
— Ты слишком быстро едешь… — начал он паниковать.
— Тихо, парень!
— Держитесь, ребята. — Марджи говорила с обманчивой легкостью. Престин схватился за ремешок на двери. Уголком глаза он увидел, как Алек повернулся и бросился на пол, подняв винтовку. Его рука нажала рычаг под подпоркой для руки, и между ней и боком машины внезапно появилось отверстие. Алек просунул туда винтовку и внимательно уставил вниз свой телескопический взгляд.
— Все на месте, Марджи, — произнес он уголком рта.
Марджи дала по тормозам.
В хаотическом нагромождении беспорядочных ощущений Престин успел только осознать, что он летит вперед, выворачивая себе руку… он увидел Маклина, упершегося в ремни на переднем сидении… Марджи, приклеившуюся к рулю, как водитель на ралли «Гран При»… Алека, вновь и вновь нажимающего курок и шипящего в такт мягкому кашлянью винтовки.
Он бросил взгляд в заднее окно, в то время как Йенсен несся по изгибу дороги. Как раз перед дорогой и той картиной, что он увидел, оказалась обочина… он увидел кроваво-красную Ланчию, расползшуюся впереди после устроенного Марджи ужасного столкновения. Он увидел бок машины в тот момент, когда она скрывалась за поворотом, увидел разбитые боковые стекла, спущенные шины, увидел, как машина вильнула и накренилась. Она переехала через линии, разделяющие полосы, на полосу, направленную на север, и из-под капота повалил дым.
— Я достал ее! — сказал Алек с глубоким удовлетворением.
— Эта кошка выберется живой… у нее девять раз по девять жизней. Марджи говорила, как истерически осознал Престин, как один эксперт о другом.
— Это задержит ее как минимум на час.
Плотная группа машин промелькнула на север.
— Если эти машины… — начал Престин.
— Они ее сразу заметят, если она все еще на дороге. — Маклин усмехнулся. — Вероятно, она уже в глубоком кювете.
— Чушь, парень! — сказал Алек, словно они говорили о футбольном матче. — Разве ты не видел, как она закружилась! Там даже было немного дыма. Даже при большой удаче Ланчия полностью списана со счета.
— В следующий раз она забронирует бок своей новой машины. — Марджи коротко усмехнулась — сардонический звук в идущей на большой скорости машине.
— Но в этот раз старый с изгибом дороги опять сработал. — Алек начал разбирать свою скорострельную винтовку, очищая канал ствола с любовной заботливостью. Его твердое, опущенное вниз лицо было покрыто изображавшими удовольствие глубокими морщинами. Это был человек, способный вовремя и полностью сосредоточиться на одном объекте, понял Престин; такого человека всегда полезно иметь под рукой.
Марджи подняла задвижки над задними колесами. Она откинулась на спинку сиденья, предоставив машине свободно катиться по дороге.
— Я все еще хочу есть и пить.
— Да, Марджи. Но нам лучше еще некоторое время продолжать движение. Затем мы сможем расслабиться. — Маклин разговаривал в своей небрежной манере умелых распоряжений. — Я не думаю, что графине понадобится больше часа, чтобы возобновить погоню. Они, должно быть, проверяют дороги, ведущие из Рима.
— Я не заметила никаких признаков этого, — сказала Марджи.
— И я тоже. Они могли перехватить наш разговор по радио. Да, они могли. Вечеринка была удачной?
— Так себе. — Марджи пожала плечами. — Там был Фабрицци. Такая скука.
— Теперь минуту! — гневно сказал Престин. Он все еще был на взводе как он полагал, в этой ситуации, чтобы оставаться спокойным, нужно было быть бревном — но он раньше бывал в тяжелых ситуациях и чувствовал себя спокойным, собранным и способным планировать свои последующие шаги. Эта ситуация была похожа на гром и вертела его волей-неволей, как щепку в бушующем море, поэтому он пытался найти в ней реальность, фрагмент чего-то нормального. С узловыми точками тут и там, как мог он знать, когда что-то — или кто-то — внезапно исчезнет? Он не мог. Он сказал:
— Я здесь, сзади, когда мы проходили изгиб, думал, что мы приближаемся к узловой точке. Я думал, вы это имеете ввиду.
— Нет, парень. Мы еще не настолько безрассудны.
— Но я! Вы сидите и спокойно говорите о вечеринках, а я…
Марджи засмеялась.
— Он хоть что-нибудь знает, Дэйв?
— Немного. — Маклин тоже смеялся, вежливым, дружеским и веселым смехом. — Вся эта история очень проста, Боб. Но Монтеварчи изрядно засоряет ее.
— Кошка! — характеризующе вставила Марджи Липтон.
— Ей и нам нужна одна и та же вещь…
— О, да, — сказал Престин с долей насмешки в голосе. — Это я понял. Вам обоим нужен я.
Алек щелкнул металлической частью своей винтовки и усмехнулся.
— В частности, верно, сынок.
— Итак? — спросил Престин, удивляясь, почему он не чувствует справедливого негодования из-за их обращения с ним. Он же не был бычьей тушей. — Вы понимаете, что я не хочу быть чьей-то собственностью?
— Вспомни Трага, вот что я тебе скажу, — и Алек вернулся к своему протиранию и смазыванию.
Машина с плавным журчаньем катилась по дороге. Солнце сияло. Кондиционеры освежали салон и рассеяли остатки дыма от выстрелов. Маклин обнаружил пачку мятных леденцов и пустил их по кругу. Все начали мрачно посасывать их. Наконец Престин не выдержал.
— Если вы не собираетесь говорить мне…
— Здесь не так много о чем говорить. Есть такое место — Айруниум. Лицо Маклина внезапно утратило выражение веселья; оно стало серьезным и как бы устремленным вдаль. — Я никогда там не был. Это прекрасная страна прекрасная и ужасная. Там огромные богатства — настолько огромные, что старый горшочек с золотом из радужных мечтаний может стать реальностью миллион раз подряд.
— Это все еще сказки.
— И Траги, сынок.
— Ты должен хорошо знать теорию измерений. Это, наше измерение параллельно бесконечному числу других измерений, которые существуют одновременно с нами и могут взаимопроникать, при условии, что у кого-то есть правильный ключ? Это теперь старая теория, существовавшая в воображении человека, пока возможность путешествий по измерениям не стала осуществимой…