Жар полыхнул в груди, разлился по венам. Злость раздувала пламя магической силы. Он не станет бегать. Не от этих тварей.
Существо, крадущееся от двери, замерло — и прыгнуло. Тощее тело взвилось в воздух, выставило перед собой когтистые руки. Сергей замахнулся правой рукой, выбросил ее в направлении твари, одновременно раскрывая ладонь. С пальцев будто огненные капли брызнули. Яркие и раскаленные, они попадали на кожу, тут же прожигая в ней черные туннели. Но существо это не остановило. Оно даже не пискнуло — налетело на Сергея разъяренным вихрем. Не устояв на ногах, он рухнул на пол. Под ним что-то хрустнуло. В раненое плечо впились зубы, когти полоснули по груди.
От твари воняло мертвечиной. Воняло так, что тошнота подступала к горлу. Еще немного — и его вывернет наизнанку. Голова кружилась. То ли от болевого шока, то ли от вони. В ноге родился новый комок боли. Зажатый будто в тиски, Сергей отчетливо понимал: еще немного — и его сожрут заживо. Отчаяние придало сил. Мысли заработали слаженно, выискивая из десятков мельтешащих перед глазами фигур, нужную.
И снова жар хлынул по рукам. Но на этот раз его проявление не ограничилось неопасными сияющими всполохами. Кулаки сжались сами собой, а еще через мгновение превратились в пару охваченных огнем факелов. С губ Сергея сорвался отчаянный рык — боль затуманивала сознание. Хотелось кричать, хотелось выть.
Он наотмашь саданул по морде сидящую на груди тварь. Та рыкнула, дернула головой — и тут же горящий кулак человека врезался ей в раззявленную пасть. Пламя сделалось еще злее. Воздух наполнился едким запахом горящей плоти. Существо взвыло, кубарем покатилось по полу, оставляя за собой удушливый дымный след.
Вторая тварь замерла, провожая взглядом отвалившуюся товарку. Грязные когти глубоко врезались Сергею в бедро, окровавленная пасть полураскрыта. Он с силой оттолкнул тварь все еще горящей ладонью. Существо отпрянуло, но отступать не собиралось, тут же снова припав к полу.
Последние барьеры, сдерживающие океан боли, прорваны. Сметены напрочь, будто их и не было. Левая рука повисла безжизненной плетью, бедро кровоточит так, что впору подставлять ведро.
Налились огненной жизнью сияющие всполохи. Воздух раскалился. Тварь, наглотавшаяся жидкого огня, каталась по полу и отчаянно молотила себя руками по тлеющей голове. Кожа с нее уже облезла, глаза лопнули и вытекли, а плоть рассекали змеящиеся огненные змейки. Тварь глухо завывала, но с каждой секундой ее движения становились все менее активными. Второе существо прыгнуло на Сергея, но уже в воздухе постаралось изменить траекторию полета, остановиться. Не вышло — и без того обожженная морда врезалась в истекающую пламенем ладонь. Зашипев, тварь отскочила прочь, метнулась к трупу женщины.
Сергей затушил факелы вокруг запястий и, тяжело дыша, поднялся на ноги. В комнате дерево кое-где уже начинало заниматься пламенем. Висящие в воздухе всполохи дрогнули, начали растягиваться, тянуться к обеим тварям. Но если одна уже почти не двигалась, то вторая отчаянно металась, пытаясь избежать смертоносной стихии. Она то бросалась к трупу, вцеплялась в него зубами, начинала с ожесточением драть когтями, то начинала бегать кругами, рвалась от двери к окну. Но завеса ревущего ослепительно-жёлтого огня неизменно перекрывала ей путь. В конце концов, совсем обезумев, тварь метнулась к дверному проему. Пара узких всполохов, точно пара плетей, сверкнула в дрожащем воздухе. Ноги и одна рука существа отделились от тела. Тонко взвизгнув, тварь грохнулась на пол.
Сергей попытался унять вызванную им стихию, но в голове мутилось. Потеряно слишком много крови. Пламя вот-вот выйдет из-под контроля. Надо уходить, пока не поздно. Взойти на костер, разложенный собственными руками, — нет уж, увольте.
Чуть не растянувшись от резко накатившей дурноты, он поднял отсеченную руку второй твари. Само существо настырно продолжало двигаться к спасению — скоблило когтями по полу, стараясь подтянуться единственной оставшейся рукой.
Сергей, из последних сил сдерживая огненные всполохи, доплелся до двери, кое-как спустился по ступеням на улицу, рухнул в грязную лужу, оставшуюся после дождя. За спиной полыхнуло. Во все стороны полетели снопы искр. Жар сделался почти нестерпимым. Но теперь уже не страшно — дождь не даст обуглиться. А ожоги… заживут.
Он полз, не особенно понимая, в каком направлении. Прохлада ночного дождя немного прояснила голову, но ненадолго. Вскоре он стал выпадать из реальности.
И почему магия ставит его самого на край бездны? Уже не в первый раз.
Где-то рядом послышались шаги. Торопливые. Его резко перевернули на спину. Тело зашлось в судороге, из горла вырвался хриплый стон.
— Да что же с тобой делается?! — в голосе Дарины звучали беспокойство и возмущение. — Зачем ты туда полез? А это еще что?! — она вытащила из его руки сохраненный трофей. — Где ты это взял?
— Там, — только и смог пробормотать Сергей. — Услышал крик. Думал, на тебя напали. Вышел помочь.
— Помог? — она говорила с какой-то непонятной горечью.
— Не успел. Они убили ее. Но я убил их.
Капли дождя падали на лицо. Боль отступала все дальше. Тело стало легким, невесомым. Только почему-то тяжелела голова.
— Делай что хочешь, а надо встать и идти, — зло сказала Дарина, пытаясь приподнять Сергея. — Помогай мне, я тебя не дотащу.
И он помог. По крайней мере, ему показалось, что он смог подняться. Неуверенно, будто во сне. Но сознание не особенно отметило этот факт. Следующее воспоминание, которое он смог более-менее сформировать в мыслях: что-то мокрое и противное на лбу, дощатый потолок и алые блики на темных стенах. Они все же добрались до лачуги. Победа.
А потом была лихорадка. Или горячка, или черт знает, как оно называется. Сергей ненадолго приходил в себя. Иногда в поту, иногда дрожа от холода. Иногда его мучила страшная жажда, иногда тело выворачивало жестокими судорогами, рождающимися в животе. Но большую часть времени он плавал в тягостном, липком ничто. Больному телу — больные образы. Они приходили, чтобы снова и снова терзать его разум. Живые мертвецы тянули к нему свои руки, их когти впивались ему в кожу — и по венам начинала бежать черная, загнивающая кровь. Горбатые твари с желтыми глазами ходили рядом, что-то вынюхивали, чего-то ждали. Они не боялись, чувствовали себя хозяевами. От них исходил холод — мертвенный холод вечных снегов. Но никакой чистоты в них нет. Холод мог убить, мог лишить воли, расколоть тело на части. В гнетущей темноте витали неосязаемые призраки. Они что-то шептали, что-то спрашивали, что-то хотели услышать. Но Сергей не мог разобрать слов в сплошном шелесте их голосов. Правда, их это не останавливало. Они продолжали говорить, пока сознание не взрывалось от сводящего с ума шепота.
Наверное, прошел не один день, пока организм справился с болезнью. Сергей проснулся оттого, что просто выспался. Он не ощущал ни жара, ни холода. Только голод. Страшно хотелось есть. Приподнялся на локтях — тяжело, тело заметно обессилело. Он лежал у знакомого камина. Рядом стояли какие-то плошки. Некоторые плотно закрытые, другие открыты. Мази, настойки, сухие травы.
Через всю грудь проходила свежая, чистая повязка. Такая же повязка на бедре.
— Сходил за хлебушком, — проговорил сам себе.
Он осмотрелся. Рядом, свернувшись калачиком, спала Дарина. В длинном простом платье с разрезами до бедер. Ее волосы спутались, а в руках она зажала кусок бинта. Лицо выглядело спокойным и умиротворенным. Хотя и немного осунувшимся.
Это что же, девушка все это время за ним ухаживала?
Стараясь не шуметь, Сергей попытался встать. Опираясь на руки, сел — и тут же зажмурился. Перед глазами замелькали черные мошки, комната пошла кругом. На лбу выступила испарина. Тяжело дыша, Сергей откинулся на жесткую подушку.
Дарина вздрогнула, резко поднялась. В заспанных глазах еще плавали тени недавних снов.
— Извини, разбудил, — сказал Сергей.
— Как себя чувствуешь?
— Есть хочу.
— Это хорошо, — улыбнулась девушка. — Ну и напугал ты меня, Сергей. Думала, не выживешь.
— Сам напугался, — усмехнулся тот. — Ты забрала руку, которую я вытащил из дома? Я же ее вытащил?..
— Не переживай. Ею занимаются адепты Золотых башен. Очень странная рука. Но, скорее всего, принадлежит Воскрешенному.
— Вам, конечно, виднее, но эти твари чуть не загнали меня в угол. Действовали слаженно, с умом. И вообще мне кажется, что это была ловушка.
Дарина нахмурилась. Не верит? Ничего удивительного. Сергей и сам не особенно верил себе. Но паранойя продолжала развиваться, разрастаясь подобно поднимающемуся тесту.
— Держи, только осторожно — горячо, — Дарина протянула Сергею глиняную миску с густым, наваристым бульоном, в котором плавали небольшие кусочки хлеба.
Сергей снова попытался сесть. На этот раз медленно. Голова кружилась, но несильно.
— Спасибо, — проговорил он. — А тела этих тварей нашли?
— Нет, — девушка покачала головой. — Пока нет.
— Почему?
— Нечего искать, — Дарина поднялась, прикрыв глаза, потянулась. — Не знаю, что ты там сотворил, но дом выгорел дотла. До фундамента, даже камень оплавился. Если бы не дождь — выгорел бы целый квартал.
— Вдруг все же что-то уцелело? Кости?
— Я долго искала место, где меня никто не станет искать, — глаза Дарины сузились. — Я его нашла. И не собираюсь рассказывать о нем никому. Даже Малому Собранию. С них достаточно и руки.
— И они не спросили, откуда она?
— Спросили. Я сказала, что ты принес — избитый и расцарапанный. Сейчас лежишь без сознания.
— А ваши зомби… — Сергей замотал головой. — Воскрешенные. Они никогда ни на кого не нападали?
— Нет, ты что. У них нет такой потребности. Только выполняют команды. Несложную работу.
— И никогда не было срывов?
— Нет. Сергей, пойми, они мертвы: не думают, не чувствуют.
— А те твари чувствовали, — Сергей отставил опустевшую миску на пол. — Чувствовали боль. Мне так показалось.