Как бы то ни было, я с легкомысленным видом отпустила его на все четыре стороны, а весь следующий день провела в смешанных чувствах. Пришлось даже брать отгул. Во вторник, к счастью, мы по обыкновению встретились с Костей, и я стала понемногу приходить в себя.
В тонус меня также безотказно приводила работа, хоть особым разнообразием она последнее время и не отличалась.
Кроме того, переключить фокус внимания помогали редкие, но запоминающиеся встречи с Гэтсби. Так в городе называли Евгения Сергеевича Гераскина. Не потому, что его серые глаза и русые волосы могли напоминать героя одноименного фильма. Прозвище Гэтсби ему дали за необычное увлечение грандиозными вечеринками, которые он закатывал в своем особняке, точно как герой романа Фицджеральда. На одной из них мы и познакомились[2].
Никаких романтических отношений между нами не было. Как оказалось, помимо вечеринок, у Гераскина имелось множество увлечений. К слову, и сами праздники в его особняке не были похожи на обычные встречи друзей-приятелей. Мне довелось побывать лишь на одной из них, но молва разносила подробности и о других мероприятиях, которые видели стены его дома.
А еще у Гэтсби была очаровательная подружка. Не то чтобы он делился со мной подробностями личной жизни, просто ее поведение на той вечеринке, где я оказалась гостьей, было красноречивее любых слов.
Однако те наши немногочисленные встречи с Евгением, которые произошли после, состоялись в людных местах: на выставках и в ресторанах. А значит, ревности с ее стороны он не боялся.
Словом, жизнь моя шла своим чередом. Регулярные встречи с Костей, редкие, но весьма приятные с Гэтсби и почти ежедневные с коллегами. Потому, увидев на дисплее телефона Весты имя «Лазарь», я испытала странные чувства.
С одной стороны, любопытство, с другой – удивление. Ну и легкий укол самолюбия. Теперь мне хотелось во что бы то ни стало выяснить, где Лазарь и не его ли звонок проигнорировала в кафе Веста.
Разумеется, я могла поинтересоваться у нее напрямую, но, во-первых, она сама предпочла быстро убрать телефон, а во-вторых, нет ничего более достоверного, чем то, что доведется увидеть своими глазами.
Вспомнив, что Марина присылала мне адрес, по которому живет Веста, я сверилась с ее сообщением и вскоре подъезжала к Советской улице. Интересующий меня дом представлял собой высокую башню – я насчитала четырнадцать этажей – с единственным подъездом.
Подойдя к входной двери, сверилась с табличкой: выходило, что квартира Весты на предпоследнем этаже. Разглядеть что-нибудь с такого расстояния представлялось мне маловероятным, а вот понаблюдать за входом в подъезд можно было.
Как только на улицу вышла девочка лет одиннадцати с маленькой собачкой неизвестной мне породы, я метнулась к двери и успела прошмыгнуть внутрь. Поднялась на лифте на тринадцатый этаж, подошла к нужной квартире и прислушалась: тишина. Запомнив расположение двери, спустилась на улицу, обошла вокруг дома и убедилась, что в окне Весты свет не горит. Впрочем, она могла его и не включать – на улице было достаточно светло.
Приметив небольшие заросли кустов сирени, я решила устроить наблюдательный пункт за ними, чтобы в случае, если Веста появится здесь, не привлекать к себе внимания.
Сама толком не зная, на что рассчитываю, я принялась ходить туда-сюда на небольшом пятачке за кустами, растопырившими свои лысые ветки. Вряд ли Веста придет сюда с тем, кто ей звонил. Судя по тому, что ее еще нет, встретились они где-то на нейтральной территории. Кроме того, даже если она появится в компании, как я смогу определить, что это тот самый человек, чей звонок она сбросила в кафе? Разве только у него на лбу будет написано «Лазарь» или это будет Нил Лукашов собственной персоной.
И то и другое развитие событий представлялось мне маловероятным, потому я начала прислушиваться к сигналам, которые посылал мне даже не мозг, а скорее тело. К ним я относила замерзающие пальцы рук, которые уже не спасали ни тонкие перчатки, ни карманы куртки.
В тот момент, когда я готова была признать свою затею глупостью и отступиться, из-за угла соседнего дома вывернула Веста. В отличие от меня, она холода, похоже, не знала. Шла в своей тонкой курточке нараспашку. То ли любовь согревала девушку, то ли то самое безрассудство, заставляющее молодых людей до определенного возраста ходить без шапки даже в лютые морозы.
Но самое интересное было не это. Девушка шла не одна. Рядом с ней шагал молодой человек. В первую секунду он показался мне знакомым. Узнала я в нем вовсе не Нила, а Космоса. Того самого, которого не так давно я обезвредила у университета. Однако стоило ему повернуться в мою сторону, я убедилась, что ошиблась и это другой человек. Этот хоть и был примерно того же роста, носил ничем не примечательные темную толстовку и дутую куртку, черты лица имел совсем другие. Длинный нос, тонкие губы и широкий лоб – красавцем его точно не назовешь, но внешность определенно запоминающаяся.
Веста, кажется, намеренно замедляла шаг, а он шел рядом, что-то без остановки ей рассказывая. Она слушала его без особых эмоций и шла, глядя прямо перед собой. Примерно с таким же выражением лица слушают в наушниках не самую увлекательную аудиокнигу.
Наконец она остановилась, не доходя метров тридцать до подъезда, и развернулась к нему. Он быстро набрал что-то на смартфоне и показал ей. Она лишь пожала плечами. Кажется, провожатый ей порядком наскучил. Наконец она положила руку ему на плечо и чмокнула в щеку. Парень хотел было что-то ей сказать, но она развернулась и быстро зашагала к подъезду.
– Веста, – услышала я протяжный оклик из своего укрытия.
Она остановилась, но поворачиваться не стала.
– Я серьезно! – крикнул парень. – Надо что-то делать… Спроси у него, вы же знакомы!
Девушка поднесла брелок к домофону и скрылась в подъезде. Парень так и остался стоять на том же месте, глядя ей вслед. Наконец, будто оправившись от оцепенения, он быстро припустил в мою сторону. На всякий случай я решила не появляться на его пути, развернулась и пошла прочь. Вскоре парень нагнал меня. Сперва я услышала торопливые шаги, затем кто-то смачно высморкался совсем рядом со мной. На мгновение я замерла, но, как оказалось, напрасно. Спутник Весты быстро обогнал меня и зашагал дальше, не обратив никакого внимания на мою скромную замерзающую персону. Я увидела, как он снял шапку, почесал пегий лохматый затылок и водрузил головной убор на место.
Я была уверена, что он направится к остановке, однако парень пошел в другую сторону. Приблизился к старенькому «рено», открыл дверь с водительской стороны и сел за руль, похоже не торопясь уезжать. Я тоже никуда не спешила. Так мне казалось. Однако у Селиванова были на меня другие планы.
– Да, – буркнула я в трубу, когда увидела на экране его имя.
– Чем занимаешься?
– Работой.
– Вернулась в контору? – удивился он.
– Нет, я сегодня все больше за других работу делаю, – съязвила я.
Не уверена, однако, что мой намек был понят.
– Это какую?
– Развожу следователей по местам преступлений, беседую со свидетелями, ищу ноутбуки…
– А последнее, между прочим, не мое дело!
– Да у нас и без тебя уйма нахлебников.
– Татьяна, – пропел Селиванов ласково. – Рука болит, думать мешает…
– Ты как-то без серьезного мыслительного процесса раньше с работой справлялся.
– А без руки? – не сдавался Антон. – Приезжай ко мне, голубушка.
– Была я у тебя. Ничего интересного!
– Я без тебя до следующей недели тут не справлюсь. Смилуйся! У моей сегодня день рождения…
– Чего ты мелешь? Двенадцатого мая у нее, я тебе сама который год подряд напоминаю.
– Так у тещи. Моей.
– А это с каких пор праздник?
– Это не праздник, но, если я не явлюсь хотя бы к девяти, не праздник будет продолжаться у меня пару недель… Таня, нужно просто поговорить с несколькими постояльцами, и все! С парнями ты отлично справилась. И как повезло: с первой попытки нашла тех, кто видел убитую накануне… – подхалимничал он.
– Такси ты оплачиваешь.
– И кофе! – радостно вскрикнул Селиванов.
– Кофе в гостинице поди и так наливают, – хмыкнула я.
Судя по количеству одноразовых стаканчиков, которые я увидела на столе, за которым сидел в холле гостиницы Антон, кофе здесь действительно был безлимитным. Рядом с Селивановым сидел криминалист, которого я уже видела утром, и следователь, вероятно прибывший уже после моего отъезда. Если не ошибаюсь, звали его Петром Сергеевичем и работу свою он любил примерно в той же степени, что и мой дорогой коллега.
– О, – обрадовался Селиванов, завидя меня, и со значением поглядел на криминалиста. – Вова, я же говорил, Татьяна – золото.
– Родий, – поправила я.
– Что? – нахмурился он.
– Просто намекаю, что я более ценный экземпляр.
– Дело говорит, родий дороже, – вставил Вова.
– Чего сидим?
– Так тебя ждем.
– И борщ, – скромно добавил розовощекий Вова и посмотрел куда-то за мое плечо.
Я обернулась и увидела радостную миниатюрную девушку в белоснежном переднике. Волосы ее были собраны в пучок, к которому крепилась ажурная косынка. Красотка улыбалась во все тридцать два зуба и призывно махала рукой моим собеседникам.
Антон и Вова поднялись как по команде и дружно направились в сторону девушки. Она скрылась за дверью, над которой красовалась современная неоновая надпись «Ресторан», всем своим естеством диссонирующая с окружающей вокруг обстановкой по моде рубежа веков.
Уже у самого порога Селиванов вдруг вспомнил обо мне, обернулся и призывно поманил рукой.
– Танюша, идем.
Петр Сергеевич остался в холле и принялся звонить кому-то по телефону.
В ресторане мы уселись за круглый стол у окна, накрытый белой скатертью и сервированный по всем правилам. Панорамное остекление позволяло любоваться березовой рощей. Надо сказать, место было неожиданно приятным. Настолько, что я даже согласилась на предложенный симпатичной официанткой, которую мужчины называли Анютой, обед.