гда вспомнила об ужине, на который была приглашена.
Взглянув на часы, я поняла, что до назначенного времени остается всего десять минут, а я даже толком не помнила, куда Евгений меня пригласил.
Я вошла в квартиру и судорожно принялась наводить красоту, коря себя на чем свет стоит.
«Опять появлюсь не в лучшем виде».
Впрочем, в итоге результатом преображения я осталась довольна и, улыбнувшись себе в зеркале, спустилась к машине.
Устроившись на заднем сиденье, быстро написала сообщение Селиванову с небольшой просьбой. Не забыв, впрочем, добавить: «Срочно!»
Водитель затормозил у здания кинотеатра в самом центре города. Это был особняк начала прошлого века. Я много раз проходила мимо, но внутри ни разу не была, предпочитая смотреть кино в более современных комплексах. Впрочем, я даже не была уверена, есть ли здесь кинотеатр как таковой или просто на фасаде решили сохранить историческую вывеску.
Гэтсби в элегантном костюме серого цвета, который необыкновенно шел к его глазам, ждал меня в холле. Вокруг – ни души. Только гулкое эхо моих шагов.
– Добрый вечер, – улыбнулась я.
Гэтсби приблизился, поцеловал мою руку и потянул за собой. Мы поднялись вверх по мраморной лестнице с дутыми балясинами. Гераскин привел меня в самый настоящий кинозал.
Потолок украшала лепнина, на стенах сверкали хрусталем изящные бра.
– Выбирайте любой ряд, – предложил Гэтсби.
– Пусть будет пятый, – приняла я спонтанное решение.
– Пусть, – согласился он, взял меня за руку, и мы устроились в двух креслах в самом центре.
– Что нас ждет? – спросила я.
– Немое кино.
– Неожиданно.
– Просто еще ни с кем и никогда мне не было так приятно проводить время в тишине. Надеюсь, вам тоже.
В этот момент свет в зале погас, зашумел мотор, на экране вспыхнул свет и появилась надпись «Артист».
Остаток вечера мы провели за столом, сервированным тут же, в холле второго этажа. Судя по всему, здесь находился буфет, но по сегодняшнему случаю все столы, кроме нашего, убрали.
Мне было очень хорошо, и я смогла по-настоящему отвлечься от мыслей о работе, за что была Евгению бесконечно благодарна.
К моему облегчению, Гэтсби ни разу не затронул тему моего побега после прекрасной ночи в его доме. В конце концов, ему ли не знать о ветрености женщин. Подумаешь, встала не с той ноги!
Прощались мы долго. Гераскин настойчиво предлагал прогуляться по набережной, но я была непреклонна.
– Завтра выходной, – напомнил он.
– Тяжелая выдалась неделя, – развела я руками. – Испытываю острую необходимость выспаться.
Это мне почти удалось. Пробудилась я около полудня. Вероятно, могла бы проспать и дольше: погода располагала – за окном лил дождь. Однако рука затекла и пришлось разлепить глаза, чтобы реанимировать конечность.
Телефон я предусмотрительно отключила. Немного поколебавшись, нажала кнопку, экран вспыхнул, и я тут же увидела пропущенный звонок от Селиванова.
– Ты где? – спросил он, когда я перезвонила.
– В постели.
– Одна?
– К чему детали? – удивилась я.
– Ну да, – согласился Селиванов. – А где я, не спросишь?
– Спрошу. Где ты, Антон?
– В космосе, – радостно ответил он.
– Ты пьяный, что ли? – сообразила я.
– Нет. С утра соседей Космоса опрашиваем. Одна старушка уверена, что видела здесь Лазарева в интересующий нас промежуток времени.
– Отлично. Осталось его найти.
– Скоро привезут.
– Вот как? – удивилась я. – Оперативно.
Ведь могут, когда очень премию хотят. Думаю, Селиванов мысленно уже перебирал банкноты.
– Ага. Телефончик-то выключил, а дома оставить не догадался. Отследили парня. Далеко уехать не успел. Сидел в мотеле на выезде из города. Интересно, он в курсе, что заведение Витязеву принадлежит?
Совпадением это было или нет, теперь казалось не столь важным.
– А где Виктория? С ним? – с надеждой спросила я.
– Это кто?
– Бариста из кофейни, которая тоже на связь с владелицей заведения не вышла.
– Так ты же сказала, что он ее не любит.
– Кому сказала?
– Весте.
Я мысленно чертыхнулась, подбирая для Антона слова, в полной мере способные описать мое отношение к его когнитивным функциям.
– Проверим, – поник Селиванов.
Похоже, все-таки собрался реабилитироваться.
– Эх, не видать тебе премии как собственных ушей!
– Сплюнь.
– Не могу, я же в постели. Не плюй в подушку. Пригодится выспаться.
Я хотела было отключиться, но услышала, как Селиванов позвал:
– Тань, я просьбу твою выполнил.
– Не все потеряно, значит.
– Ты о чем?
– О премии.
– В общем-то это было несложно. На Посадской только одно похожее убийство было. Девчушка двенадцати лет. Щукина Маргарита Егоровна. Какой-то подонок надругался над ней, а потом задушил.
– Чем?
– Надругался?
– Чем надругался, я догадываюсь. Задушил чем?
– А-а, – протянул Селиванов, а я вновь усомнилась в его трезвости.
– Тонким струновидным предметом, – зачитал он. – Во дают! Струновидным предметом! Какие затейники там работали. Надо же такое описание сочинить.
– Может, до сих пор работают. Десять лет всего прошло, – напомнила я. – Найди их и выясни остальные обстоятельства.
– Уже сделано. У меня тут все подробно. Прислать фото распечаток?
Антонов сбросил файлы, а я взяла с тумбочки планшет и принялась читать. Никаких перлов, кроме озвученного Селивановым, мне в документах не попадалось. Все действительно было описано довольно подробно и обстоятельно. Убийцу так и не нашли, подозревали четверых, но в итоге все они оказались ни при чем.
Я снова пробежалась глазами по документу и выхватила взглядом то, что ускользнуло от меня при первом прочтении:
«У жертвы выдернуты серьги. Мочки ушей разорваны. Родители утверждают, что в ушах у девочки были серебряные сережки в виде рыбок».
Затем я вернулась к другому абзацу и снова прочла следующую строчку:
«Платье голубого цвета в белую клетку, в которое была одета жертва, на месте преступления найдено не было».
Я схватилась за голову и вскочила с кровати.
– Черт! – ругалась я, судорожно пытаясь попасть ногами в джинсы.
Мчась вниз по лестнице, я набрала номер Селиванова.
– Ты еще в космосе?
– Швартуюсь к орбитальной станции.
– В контору едешь?
– Ага. Заценила шутку?
Но мне было вовсе не до шуток.
– Я сейчас буду. Я знаю, кто убил Наташу!
– Борисов, – с недоумением произнес он, но я не слушала.
– Позвони экспертам. У Суховой был пирсинг в языке. Соседи-спортсмены обратили внимание. Она им на балконе язык показала. Узнай, могли ли травмы на языке появиться оттого, что сережку выдернули? – попросила я.
– А не легче отстегнуть? Или открутить?
– Не легче, – прорычала я в трубку, кляня чужую несообразительность.
– Говорят, похоже, – рапортовал Антон, как только я появилась в его кабинете. – У тебя свитер наизнанку надет, – удивленно добавил он. – И это, я адрес бариста Виктории узнал. И фамилию. Володина.
– Это хорошо, – кивнула я. – Но, боюсь, мы опоздали.
– В смысле?
– Скорее всего, она уже мертва. Лежит где-то с окровавленной бровью.
Селиванов посмотрел на меня с опаской.
– Маргарита Щукина жила с Антохиными в одном доме. Тогда у них была квартира в районе коллективных садов. Девочка училась с Вестой в одном классе. Ее нашли в подвале их дома. Кто-то надругался над ней и задушил. Струновидный предмет – это леска. Он душит их рыболовной леской.
– Кто?
– Рыбак, – хмыкнула я. – Ростислав Антохин, отец Весты.
Селиванов посмотрел на меня так, точно я не свитер, а голову наизнанку надела.
– Он вырвал из ушей девочки серьги в виде маленьких рыбок… Скорее всего, именно она была его первой жертвой.
– А кто еще?
– Сухова. Ее он также задушил леской. И вырвал серьгу из языка.
– Зачем?
– Она попалась на его крючок. Как рыба. У Маргариты крючки были в ушах, у Наташи – в языке. У Виктории проколота бровь. Вчера Веста сказала, что однажды видела девушку, когда они вместе с отцом заезжали за кофе.
– Антохина еще добавила, что тот отметил, какая она красивая… – едва открывая рот, произнес ошарашенный Селиванов.
– Он рыбак. Орудует леской и ловит своих жертв на крючки. Крючками служит пирсинг. Я почти уверена, что жертв больше…
– Черт, – выругался Селиванов, вероятно представляя, сколько волокиты с архивными делами ему предстоит.
– А одежда? Это потому что рыба должна быть голой?
– Не знаю, – призналась я.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул дежурный.
– Антон Борисович, там Лазарева Павла Александровича доставили. Звоню вам, а вы не отвечаете.
Селиванов огляделся, похлопал себя по карманам и сказал:
– Телефон в машине оставил.
– Сейчас заберем, – обрадовала я.
– А Лазарев?
– Подождет, – заверила я и выскользнула из кабинета.
Следом нехотя побрел Селиванов, оставив Васю стоять в коридоре в полной растерянности.
– Не сбежит, – подмигнула я.
А сама набрала номер Антохиной-старшей.
– Варвара, как Веста?
– Держится. Спасибо вам огромное. Обещает все рассказывать как есть. Я очень надеюсь, что это поможет.
– Обязательно. А Ростислав вернулся?
– Когда уезжал, сегодня к вечеру обещал быть. В зоне действия сети пока не появился. Значит, еще не выехал.
– Варвара, у вас дача есть?
– Ну да.
– Вы там бываете?
– Почти каждые выходные.
– Ясно. А гараж?
– Почему вы спрашиваете? – удивилась Антохина.
– Если можно, объясню потом. Ну так что насчет гаража?
– У нас два места в подземном паркинге.
– Хорошо, а где Ростислав хранит свои удочки, ящики, рыболовные снасти?
– В гараже, там у него и лодки, и моторы.
– Во-о-от, – обрадовалась я. – Отлично. Ключ у вас есть?
– Поищу.
– Я заеду через десять минут, одолжу его у вас ненадолго, – предупредила я и отключилась, прежде чем она успела возразить.