– Тогда иди.
– Да.
Он встал.
– Можно я приду к тебе через несколько минут сказать «спокойной ночи»?
– Если хотите.
Он вышел.
«Интересно, что за жизнь они ведут в этом доме? – подумала Элин. – Мужчина, мальчик и слуга живут здесь вместе, и у каждого свои заботы. Существуют ли здесь смех, доброта и любовь? Есть ли у них время на то, чтобы играть, петь песни и устраивать пикники?» По сравнению с ее собственным детством, Билли жил просто в тепличных условиях, но вдруг это слишком «взрослый» дом для такого ребенка? Его рассудительность нравилась ей, но при этом он выглядел как ребенок, лишенный детских развлечений. Она почувствовала прилив нежности к нему, ребенку, который растет без матери в чужой стране, осаждаемой врагом.
Элин вышла из гостиной и поднялась по лестнице на второй этаж. Там находились три или четыре спальни, а в конце коридора узкая лесенка вела на третий этаж, где, наверное, спал Гаафар. Одна из дверей была открыта, и она вошла внутрь.
То, что она увидела, было мало похоже на детскую спальню. Что должно быть у мальчишек, Элин не знала точно – у нее самой были четыре сестры, но она все-таки ожидала увидеть модели самолетов, складные головоломки, игрушечную железную дорогу, спортивное снаряжение и, возможно, заброшенного плюшевого мишку. Она бы не удивилась, если бы обнаружила брошенную на пол одежду, конструктор на постели и пару грязных футбольных бутс на полированной поверхности письменного стола. Но то, что она увидела, вполне могло быть комнатой взрослого человека: одежда аккуратно сложена на стуле, на комоде сверху ничего не лежит, учебники ровной стопкой возвышаются на письменном столе, а единственная игрушка, лежавшая на виду, – картонная модель танка. Билли в застегнутой до подбородка пижаме лежал в кровати с книгой в руках.
– Мне нравится твоя комната, – соврала Элин.
– Хорошая комната, – сказал Билли.
– Что ты читаешь?
– «Тайну греческой гробницы».
Она присела на краешек кровати.
– Долго не читай.
– Я должен выключить свет в девять тридцать.
Неожиданно для себя она наклонилась и поцеловала его в щеку.
В этот момент дверь открылась и в комнату вошел Вэндем.
Его потрясла знакомая картина: мальчик с книгой в кровати, свет, падающий от ночника, и женщина, наклонившаяся, чтобы поцеловать мальчика перед сном. Вэндем замер, глядя на эту сцену, ему показалось, что он видит сон, но не может заставить себя проснуться.
Элин встала и произнесла:
– Привет, Уильям.
– Привет, Элин.
– Спокойной ночи, Билли.
– Спокойной ночи, мисс Фонтана.
Она прошла мимо Вэндема и вышла из комнаты. Вэндем присел на кровать на то место, где она только что сидела, и спросил:
– Развлекал нашу гостью?
– Да.
– Похвально.
– Она мне понравилась – любит детективы. Мы будем меняться книгами.
– Здорово. Уроки сделал?
– Да. Французский вокабуляр.
– Хочешь, проверим вместе?
– Не надо, пап. Гаафар уже проверял. А она симпатичная, скажешь нет?
– Да. Она кое-что делает для меня. Но это секрет…
– Рот на замке.
Вэндем улыбнулся.
– Так и надо.
Билли понизил голос:
– Она что, секретный агент?
Вэндем приложил палец к губам.
– У стен есть уши.
Билли посмотрел на него с подозрением.
– Ну говори, чего там!
Вэндем молча покачал головой.
– Подумаешь! – обиделся Билли.
Вэндем встал.
– В девять тридцать гаси свет.
– Слушаюсь. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Билли.
Вэндем вышел в коридор. Закрывая за собой дверь, он вдруг подумал, что поцелуй Элин значит для мальчика гораздо больше, чем «мужской» разговор с отцом.
Спустившись по лестнице, он застал Элин за приготовлением мартини. Он подумал: надо бы дать понять Элин, что ему не нравится, как она здесь хозяйничает, но он слишком устал и не хотел обострять отношения. Вэндем с удовольствием погрузился в мягкое кресло и принял от Элин бокал.
– Тяжелый был день? – спросила Элин.
Отдел Вэндема работал над системой безопасности радиопередач, которую начали внедрять после захвата немецкого пункта радиоперехвата на Горе Иисуса, но Вэндем не собирался рассказывать Элин об этом. К тому же он чувствовал, что она разыгрывает роль хозяйки дома, а она не имеет права это делать. Он спросил:
– Что привело тебя сюда?
– У меня будет свидание с Вольфом.
– Великолепно! – Вэндем сразу позабыл обо всех остальных заботах. – Когда?
– В четверг.
Она вручила ему записку.
Он впился глазами в написанные строчки. Это был, по существу, приказ явиться на свидание, написанный четким, красивым почерком.
– Как это попало к тебе?
– Мальчишка-посыльный принес ко мне домой.
– Ты спросила у него, где и от кого он получил эту записку? Ну и так далее.
Сердце у нее упало.
– Это мне не пришло в голову.
– Неважно.
Вольф наверняка принял меры предосторожности – вряд ли мальчишка мог сообщить что-нибудь ценное.
– Ну и что мы будем делать? – спросила Элин.
– То же, что и в прошлый раз, только лучше.
Вэндем старался придать своему голосу нарочитую уверенность. Ведь все так просто. Мужчина назначает девушке свидание, и надо только пойти на место встречи и арестовать его, как только он появится. Вольф непредсказуем. Фокус с такси у него, правда, больше не выйдет: Вэндем расставит вокруг ресторана двадцать или тридцать человек, несколько автомашин и перекроет дороги. Но он может пойти на любую другую хитрость. Какую – вот в чем вопрос, на который у Вэндема пока не было ответа.
Как бы угадывая его мысли, Элин сказала:
– Мне не хотелось бы провести с ним еще один вечер.
– Почему?
– Я его боюсь.
Вэндем вдруг почувствовал себя виноватым, вспомнив Стамбул, но подавил в себе это чувство.
– Но ведь в прошлый раз он не причинил тебе никакого вреда.
– Он не пытался соблазнить меня, и поэтому мне не пришлось говорить «нет». Но в этот раз он попытается, и словом «нет» тут не отделаешься.
– Из прошлого раза мы извлекли кое-какие уроки, – сказал Вэндем с наигранной уверенностью. – В этот раз ошибки не будет.
В глубине души его удивил прямой отказ Элин переспать с Вольфом. Ему казалось, что для нее это рядовое событие. Видимо, он в ней ошибся. Увидев Элин в этом новом свете, он приободрился и решил, что будет с ней честным.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы в этот раз не было ошибки.
Вошел Гаафар.
– Кушать подано, сэр.
Вэндем улыбнулся: Гаафар продемонстрировал свой коронный номер под названием «английский дворецкий» специально для гостьи.
– Ты ужинала? – спросил Вэндем.
– Нет.
– Что на ужин, Гаафар?
– Для вас, сэр, бульон, яичница и йогурт. Кроме того, я взял на себя смелость приготовить отбивную для мисс Фонтана.
– Ты что, всегда так ешь? – удивилась Элин.
– Нет, это из-за моей щеки. Я не могу жевать.
Он встал. Когда они входили в столовую, Элин спросила:
– Еще болит?
– Только когда я смеюсь. Мышцы на этой стороне не растягиваются. Я уже привык улыбаться с одной стороны.
Они сели за стол, и Гаафар подал ужин.
– Мне очень нравится твой сын, – сказала Элин.
– Мне тоже, – ответил Вэндем.
– Он очень взрослый для своих лет.
– Ты думаешь, это плохо?
Она пожала плечами.
– Кто знает?
– Он пережил пару эпизодов, которые по плечу только взрослым.
– Да. – Элин замолчала. – Когда умерла твоя жена?
– Двадцать восьмого мая 1941 года, вечером.
– Билли сказал мне, что это произошло на Крите.
– Да. Она работала криптоаналитиком в ВВС. Находилась в командировке на Крите, как раз когда немцы напали на остров. Двадцать восьмого мая англичане поняли, что остров им не удержать, и решили оставить его. Очевидно, она погибла мгновенно от случайного попадания снаряда. Тогда речь шла в первую очередь об эвакуации живых, а не убитых, поэтому… Могилы не осталось. Не осталось ничего.
Элин тихо спросила:
– Ты все еще любишь ее?
– Я думаю, что всегда буду любить ее. Так, наверное, происходит, когда любишь кого-нибудь по-настоящему. Если любимый человек уходит или умирает, это не имеет никакого значения. Если бы я женился во второй раз, я бы все равно продолжал любить Анжелу.
– Вы были счастливы?
– Мы… – Он заколебался, желая уйти от ответа, но потом понял, что молчание само по себе будет ответом. – Наш брак не был идиллией. Из нас двоих я был по-настоящему влюблен… Анжела хорошо относилась ко мне. Знаешь, англичане здесь, в Каире, все время подыскивают мне замену Анжелы.
– Ты полагаешь, что женишься опять?
Вэндем пожал плечами, не зная ответа на этот вопрос. Элин, видимо, поняла это и молча приступила к десерту.
После ужина Гаафар подал им кофе в гостиную. В это время Вэндем обычно прикладывался к бутылке, но сегодня ему не хотелось пить. Он отправил Гаафара спать, и они стали пить кофе. Вэндем закурил сигарету.
Ему захотелось музыки. Когда-то он обожал музыку, но потом она как-то ушла из его жизни. Сейчас же, когда теплый ночной воздух проникал в комнату через открытые окна, завивая кольцами дым от его сигареты, ему захотелось послушать чистые, восторженные звуки, сладкозвучные аккорды и едва заметные ритмы. Он подошел к пианино и полистал ноты. Элин молча наблюдала за ним. Он заиграл «К Элизе». Первые ноты прозвучали с характерной для Бетховена обескураживающей простотой, затем, после робкого перехода, зазвучали мощные перекаты. Вэндем вдруг заиграл с такой легкостью, что, казалось, он не бросал занятий музыкой. Его пальцы сами собой бегали по клавишам – ему всегда это казалось чудом.
Закончив играть, он сел рядом с Элин и поцеловал ее в щеку. Ее лицо было мокрым от слез.
– Уильям, я очень тебя люблю!
Они разговаривают шепотом.
– Мне нравятся твои уши, – заявила Элин.