Глава 33
В храм мы с Феней поехали в полной готовности. Пекаса напрягать не стали — и без того дед занят с утра до позднего вечера. Феня сговорилась с попутной телегой, всего за два каравая хлеба. Хлеб Фени считался одним из лучших в селе. Надо отдать ей должное — такого вкусного я вообще никогда в жизни не ела. Хлеб получался всегда пышный, ноздреватый, долго оставался свежим. А уж запах! Как говорила одна моя подруга в прошлой жизни — ум отъешь.
— Назад, может, пешком придётся идти, — предупредила Феня. — Как получится.
Я кивнула. Пешком, так пешком. Идти далеко, часа три точно, зато с пустыми руками. Все дары мы оставим в храме.
Храм впечатлил с первого взгляда. Нет, я понимала, что это будет большое здание — вон у них сколько богов! Но чтобы такое высокое! Издалека храм походил на белоснежный каменный конус, стоящий на основании. Широкий внизу, кверху он сужался до острого угла и заканчивался длинным блестящим шпилем.
— Из чего он сделан? — я кивнула на шпиль.
Блестит так, что глаза режет. Я бы подумала, что это алюминий, но алюминия в этом мире точно нет.
— Серебро, что же ещё, — пожала плечами Феня.
Серебро? Столько серебра сразу?
— Не украдут?
Феня посмотрела на меня и слегка отстранилась:
— Ульна! Храм! Храм, понимаешь?
Ага, поняла — дураков нет накликать на себя не просто немилость, а большой гнев всех великих богов сразу.
Мы шустро разгрузили телегу, занесли дары в храм.
Жрец — высокий, худой, совершенно лысый, неопределённого возраста мужчина, без улыбки встретил нас у порога.
Феня низко поклонилась, я тоже.
— С чем пришли вы в храм великих богов? — тихо спросил жрец.
Он что, специально так говорит, чтобы мы прислушивались? Подготовленная Феней, я опустила голову и вежливо ответила.
— Поблагодарить великих богов за милость, принести им дары, спросить благословления на новое дело.
— Проходите, — кивнул жрец и первым зашёл в храм.
В помещении было тихо, прохладно и не слишком светло. Свет падал откуда-то сверху, но по пути распылялся и получались лёгкие сиреневые сумерки.
В моём мире я любила это время суток. Когда день медленно, по шажочку, отступает в тень, а ночь мягко, но настойчиво, забирает свои права.
С одной стороны храма стояли длинные скамейки — я уже знала, что здесь проходят беседы в особо важные или трудные времена. Например, когда гибнет от погоды урожай или на людей обрушивается неведомая болезнь.
С другой, в хаотичном порядке, стояли статуи великих богов.
Жрец куда-то исчез, и я подошла поближе.
— Феня, можно на них смотреть? — прошептала я.
— Смотри, боги не запрещают. Но не трогай — не любят они этого, посчитают за оскорбление.
На всякий случай я спрятала руки за спину.
— Стра́да, — Феня кивнула на статую женщины.
Из чего она сделала? Тёплый оттенок, как у дерева, но не дерево точно, структура другая. Камень? Какие технологии должны быть у скульптора, чтобы так обработать камень? И что это за камень, который светится изнутри? Несильно, неярко, но я явно вижу свечение и, кажется, чувствую тепло.
Женщина смотрела прямо на меня. Страда оказалась невысокой, заметно ниже, чем остальные боги, полной и, какой-то округлой, что ли. Голову богини украшал венец из белых бусин разной формы, напоминающих град. Волосы — распущенные водяные струи, тут и там серебрятся снежинки. Лиф платья украшен радугой, а широкий свободный низ словно захлестнул вокруг ног ветер. Наискосок, сверху-вниз, скользит грозовая молния, рядом тёмное угрожающее пятно, напоминающее сель и что-то мутное, похожее на пыльную бурю. Платье полностью закрывает ступни, но я вижу на его краю сухие пустые колосья и острые ледяные кристаллы. Засуха и стужа.
Впечатляет, ничего не скажешь.
— Феня, это кто?
Рядом и чуть позади сидел на перевёрнутой лодке крупный, упитанный и весёлый мужчина. В одной руке он держал большую ложку, словно вытянутую в длину, в другой — кружку с двумя ручками.
— Эрек — бог рек, морей, земной и подземной воды, — сказала Феня и улыбнулась. — Не бойся его, он весёлый и крайне редко кого-то наказывает. Рыбаки ему первому несут дары, просят послать удачу и большой улов.
— Ложка зачем?
— Воду баламутить. Когда Эреку скучно, он ей волны делает. Взмахнёт над рекой, морем там или озером каким — волны как понесутся вскачь, только успевай грести, чтобы не перевернуло.
— У нас есть море? — уточнила я.
— Есть, правда, не знаю где, я дальше господского города нигде не была. И там-то один раз, маленькой девкой батюшка с матушкой возили.
Феня опять повернулась к Эреку:
— Ещё может ложкой своей воды налить или отлить, тогда речка из берегов выйдет, или высохнет так, что камни торчат. В руке кружку видишь? Эрек — весёлый бог. Жалеет выпивох и лентяев, но ничем им не помогает, разве что до дому дойти.
— Как?
— Дык просто! Хоть ползком, на пузе, хоть на коленках, но, если Эрека попросит — до дома доберётся, не замёрзнет и в яму не провалится.
Интересная забота — накидаться до состояния отключки бог не мешает, но домой сопроводит. Судя по тому, как крепко Эрек держит в руке кружку, ему иногда и самому помощь не помешает.
И тут я вздрогнула. Потому, что Эрек шевельнул кружкой.
Шевельнул? Или мне показалось? Мамочки мои, ужас какой! Это же статуя!
— Улька, ты чего трясёшься? — удивилась Феня.
— Ты видела? Ты это видела? Он кружкой чуточку в сторону повёл! Он прочитал мои мысли, — заполошным шёпотом сообщила я.
— Ты плохого не думай — и пусть читает на доброе здоровье, — пожала плечами Феня. — Пошли, жрец вернулся, значит пора.
Но я не могла сделать ни шагу, всё смотрела на Эрека. Шевелился он, или показалось?
— Пошли, — Феня потянула меня за руку, как маленькую. — Не бойся, он добрый и не злопамятный. К тому же красивых девок сильно уважает, — засмеялась она.
Глава 34
Жрец окинул взглядом моё угощение. Взял в руки корзинку с блинами, убрал салфетку, принюхался. На его лице не появилось ни одной эмоции.
— Что принесла ты, дева, в дар великим богам?
— Жрец великих богов, я принесла еду, которую сама приготовила, — начала я заранее продуманную и заученную речь.
Сказать жрецу надо было много. И то, что я хочу сделать с молоком, и почему решилась применить для людей эту дитячью и телячью пищу. Надо показать, что получается вкусно и полезно, но и сразу отметить, что не мне, убогой, судить о пользе.
— Поэтому я прошу у великих богов благословить пищу и позволить мне продавать её людям.
Жрец посмотрел на корзинку, которую я поставила перед ним, потыкал пальцем в сыр и с сомнением покачал головой. Не верит, понятно. Зато блинчики с творогом его заинтересовали.
— Ты принесла пирожки? — спросил жрец.
— Нет. Это блины с начинкой. Начинка — из молока.
Жрец брезгливо сморщился, словно я только что призналась, что приготовила начинку из дождевых червей и дорожной грязи.
Мне стало страшно. Сейчас выгонит со всеми корзинками и всё! Что тогда делать?
Увы, мысли жреца я угадала. Он встал, обошёл по кругу статуи великих богов, то ли спрашивая у них решение вопроса, то ли принимая своё, вернулся к нам с Феней.
— Богам не нужны твои дары, — уверенно сказал жрец. — Иди, они не станут обижаться на твою глупость. Но, в следующий раз, принеси дары, достойные великих богов, а не то, что люди выливают скотине.
Я с трудом сдержала слёзы. Столько готовки, продуктов, времени, когда валишься с ног от усталости и очень хочется спать, дров, наконец! И ничего не нужно.
Как мы потащим корзинки назад? Оставить здесь, может, кто-нибудь съест? Как бы великие боги не наказали меня за подобную наглость. Выбросить в речку? Хорошую, свежую и вкусную еду? Рука не поднимется.
Я сгребла столько, сколько поместилось в руках, и поплелась к выходу. За мной засеменила всхлипывающая Феня. Переживала она не меньше меня.
— Поторопись, дева, не задерживай тех, кто хочет принести достойные дары, — прошипел в спину жрец.
Я не стала торопиться. Ему надо — пусть он и спешит.
Мы с Феней были на пороге, когда в храме что-то со упало с глухим стуком.
Вздрогнули все: я, Феня, жрец.
Эрек! У него из рук выпала кружка! Может быть это знак? Вдруг великие боги всё-таки готовы попробовать моё угощение?
Жрец рыбкой метнулся к Эреку, поднял кружку и с глубоким поклоном вложил в его руку. Кружка приклеилась сразу, как так и была.
— Идите, идите, — сердито зыркнул на нас жрец. — Чего встали?
Возможно, у меня случилась галлюцинация? А что, на нервной почве — очень даже легко. Возможно, жрец сам нечаянно притянул к себе руку бога Эрека, но того, что произошло, он явно не ожидал.
Эрек приподнял кружку и звонко ударил ею жреца по голове.
Такого настойчивого объяснения он не выдержал. Торопливо почесал лысину, вероятно проверяя, нет ли существенного урона.
Потом повернулся к нам и, изо всех сил скрывая свою неприязнь, сказал:
— Позволяю вам возложить дары к ногам великих богов! Несите их с молитвой и просьбами вашими, откройте великим богам свои сердца! Начинайте с великого Эрека, да положите ему всего, что принесли. Потом идите к богине Страде и так, пока не закончатся дары.
Жрец торопливо отошёл в сторону, но я успела заметить, что Эрек приложил его неплохо — на лысине появилась большая круглая шишка. Ещё бы! Каменной рукой и каменной кружкой по обыкновенной человеческой голове! Этак и до сотрясения мозга недалеко. Впрочем, выглядел жрец, несмотря на шишку, вполне здоровым, хоть и недовольным. Наверное, ему не в первый раз по лысине прилетало, привык, вон, даже не испугался совсем.
Спасибо Фене за помощь и совет — даров мы взяли с большим запасом, да что там — я весь погреб в телегу загрузила. Даже последняя партия блинчиков была здесь.
Мы шли, оставляя возле каждого бога по три корзинки. Две мои — с сырами и блинами, и Фенину — с пирожками.