— Пекас! — Феня умоляюще сложила руки на груди. — Хочешь, я два тулупа надену? Пуховый платок достану, тот, что матушка твоя на свадьбу мне дарила. Не замёрзну. Я на ярмарку хочу.
— Какая тебе ярмарка? Народищу тьма, толкаются, орут, за рукава тебя к прилавку тянут. Вдруг толкнёт кто тебя, или чем заденет?
Я усмехнулась — тогда дед тут же, не отходя от кассы, вколотит Фениного обидчика в землю. Тогда я буду его от посторонних прикрывать, чтобы свидетелей не было.
— Ничего со мной не будет. Все бабы беременные на ярмарку ездят, и никто ещё там не родил, — пыталась переубедить деда Феня.
Конечно, не родил! У Фени была первая беременность, и по всем вопросам она то и дело бегала к местной повитухе, специалистке по родам и здоровью женщины. Я, разумеется, таскалась с ней: Фене — как моральная поддержка, и для собственного интереса. Открытие, которое меня поразило до глубины души — в этом мире не было преждевременных родов! Если ребёнок в животе появлялся, то рождался он, как и положено, через девять месяцев. То есть любая беременность по умолчанию заканчивалась родами. Дальше, правда, могло всякое случиться, болезни и несчастные случаи здесь тоже были.
— Нет, Феня, не уговаривай, — строго сказал Пекас. — Ты не поедешь.
— Ыыыыыыы! — взвыла Феня. — Ыыыыыыы! Пекааааас! Ульна, за что он так со мной? Разве же я плохая жена? Или нерадивая какая? Или у меня похлёбка горелая? Ыыыыыы!
— Феня, Феня, ну чего ты ревёшь? — засуетился дед. — Я тебе бусы куплю, хочешь бусы? Или вот ещё, пряников медовых и заморскую фрукту! Ту, сушёную, какую ты в прошлый раз пробовала?
— Ыыыыыыы! Мне полотна надо, тонкого, мягкого, маленькому рубашонок нашить!
— Куплю!
— Я сама хочу выбрать! Ыыыыыыы! Пекаааас! Пекаааас! Сама хочу!
Для полной картины осталось добавить только стандартное «ты меня не любишь», но, вероятно, Фене мешало моё присутствие.
Я схватила вёдра и метнулась во двор. Какие у Фени, оказывается, мощные голосовые связки — её вой даже здесь слышно.
За водой решила прогуляться к общему колодцу, чтобы дать Фене время хорошенько обработать деда. У колодца никого не было — кто на ярмарку собирается, кто по домам сидит. Зато по улице шла Саввина мать. Что у меня сегодня, день встречи с их семейством?
Несостоявшаяся свекровь почему-то довольно на меня посмотрела, плюнула себе под ноги и пошла дальше. Странная женщина.
Дома Феня с Пекасом заканчивали последние приготовления. Разумеется, Феня ехала с нами.
Глава 48
Оба весёлых солнца только поднялись над горизонтом, когда наша, тяжело гружёная телега, доползла до городских ворот. Длинная очередь из таких же, как мы, желающих попасть в город, растянулась на полкилометра.
— Мы хоть к обеду войдём? — спросила я Феню.
— Не переживай, скоро там будем. Это ж разве очередь? Тут и ждать-то всего-ничего.
Удивительно, но Феня оказалась права. Меньше, чем через час, мы оказались перед пропускным пунктом, или как он здесь называется.
Пекас солидно сообщил, куда и зачем мы едем, откинул холст — показал наш товар. Вложил в руку стражника медяшку — цену за въезд одной телеги.
— Забери назад свои деньги, — неожиданно рявкнул стражник, который до этого момента казался мне вполне адекватным. — Это та самая блудница, которая сняла алую ленту? Как тебя зовут, девка?
— Ульна, — растерялась я.
— Точно! Ты и есть! Убирайтесь отсюда! В городе не нужны блуд и грязь, сюда не пускают испорченных девок!
Ой, можно подумать! Все городские женщины святы и непорочны, думают исключительно о молитве и о том, как угодить мужу! Неужели здесь весёлого дома нет? Никогда не поверю!
Но, даже если и нет — каким боком здесь я? Почему меня не пускают?
Оказалось, не пускают не только меня, но и Пекаса с Феней. В назидание другим, кто плохо воспитывает подрастающих девиц. Не особо церемонясь, стражник, подталкивая телегу древком копья, заставил нас съехать с дороги.
— Что это было? Пекас, ты что-нибудь понимаешь?
Дед расстроенно развёл руками.
— Вчера Савва с его мамашей, сегодня в ворота не пускают, — возмутилась я.
— Савва? — Феня от любопытства вытянула шею. — Ну-ка, рассказывай.
После моего пересказа вчерашних событий Феня поправила нарядный платок и сделала вывод:
— Их это работа, Ульна. У них в стражах родственник служит, вот и договорились с ним. Может, даже приплатили — яиц подкинули, курочку, мясца кусок. Для гадости-то, видишь, ничего людям не жалко.
— Я же жаловаться буду! Сама к господину пойду! Он меня под опеку взял, — возмутилась я.
— Пока ты до него доберёшься — ярмарка закончится, — вздохнула Феня. — И не одна — уже все знают, что граф в горную провинцию уехал, на границу.
Хорошо придумано. Потом, когда я всё-таки доберусь до графской защиты, уже ничего не докажешь, стражник же не признается, свидетелей я никогда не найду.
— Что же делать?
Как вариант, мы могли торговать прямо на дороге. На первый взгляд — вполне выгодное предложение. Не надо платить за въезд телеги, за место на ярмарке, за аренду прилавка, если нужен прилавок. Вставай на обочине и раскладывай товар.
— Хоть три дня будем торговать — всё равно даже половину не продадим, — вздохнул Пекас. — Доверия к нам нету, понимаешь, Ульна? Почему на ярмарку не поехали, чего боимся? Может, товар плохой, или людей обманываем, обвешиваем да обсчитываем.
Понятно, дорога не вариант. Мне и самой не хотелось раскладывать сыры рядом с трясущимися санями и телегами. Лошади, грязный снег из-под колёс, полозьев и копыт — сплошная антисанитария.
Руки стали замерзать, и я сунула их за пазуху своего мехового кожуха.
Храмовая печать! Как я про неё забыла?
— Поехали в город, — сказала я деду.
— Не пустят же.
— Ещё как пустят, — уверенно заявила я.
Пришлось отстоять ещё одну очередь. У ворот я спрыгнула с телеги, подошла к стражнику и сунула ему под нос печать храма.
— Ты чего творишь! — возмутился он.
— Это ты что себе позволяешь? Храмовую торговлю в город не пускаешь? Так, значит? Думаешь, нет на тебя управы? Я отсюда сразу к жрецам поверну, пусть объяснят тебе, самому высокоморальному, кого ты в ворота не впускаешь!
Стражник икнул, судорожно вздохнул и уставился на печать. Наверное, такую или похожую он видел не раз, потому что сомнения стражника не посетили. Зато посетил настоящий страх.
— Простите, простите, люди добрые, — запричитал стражник. — Идите, торгуйте, да не отвернутся от вас великие боги.
— Смотри, как бы от тебя не отвернулись за то, что по-родственному клеветникам помогаешь, — добила я стражника.
Мы неторопливо и гордо въехали в ворота. Медяшку дед сэкономил — оказывается, те, кто торговал своим и храмовым, от налога за въезд освобождались. Мало того — за место на ярмарке тоже не пришлось платить. Только за прилавок, без которого мне не обойтись.
Пока Пекас ходил устраивать на постоялом дворе нашу лошадку и телегу, мы с Феней споро разложили товар. Что-то на земле, что-то на широкой лавке, которую привёз с собой запасливый дед, остальное — на прилавке.
Я красиво уложила сыры, нарезала на кубики хлеб, сыр всех видов, отдельно поставила мало для пробы.
Феню проинструктировала заранее, ещё дома. Более того — мы с ней даже немного порепетировали. Чтобы хоть сколько-нибудь сохранить санитарию, Феня будет раздавать пробники большой деревянной ложкой. Другой, маленькой — намазывать масло на хлеб.
Мы долго думали, какую поставить цену. Я хотела сделать подешевле, но Феня с дедом доступно объяснили, что терять свою выгоду и не ценить свой труд — большая глупость.
Спорить я не стала. Чего-чего, а коммерческой жилки во мне, боюсь, нет. Никогда в жизни я ничем не торговала, разве что в детстве играла в магазин.
Маленькая головка сыра теперь стоила две медяшки. Большая — три, покупать её было выгоднее. Сыр с добавлением копчёностей (да простят меня настоящие сыровары) был самый дорогой — четыре медяшки. Кусок масла, довольно приличный, я оценила в шесть медяков. Это очень дорого, но и молока на него уходило много. После снятия сливок делать сыр из такого молока не было смысла, оно шло у меня на блины и в корм скотине.
Первые покупатели уже ходили, приглядывались и принюхивались. К нам подошла семья — муж, жена и двое мальчишек. Феня сразу предложила им сыр на пробу.
— Вкуснота какая! — восхитилась женщина. — Давай купим? Ещё яичек мне надо, овощей возьмём, и куру, вон ту, пожирнее!
Не успела Феня собрать товар, как в нескольких метрах от нас заголосила торговка.
Глава 49
— Сюда, сюда, мои хорошие, идите! — верещала она. — У меня яички крупнее! Курочки жирненькие, на зерне да на травушке выращены! Ко мне идите. Мой товар лучше! Мальцы, хотите пряничек?
Мужчина растерянно молчал, зато мальчишки уже перебежали к другому прилавку. Женщина всплеснула руками и пошла за детьми, мужчина подтянулся туда же.
Нормально у нас первого покупателя увели! Прямо из-под носа, можно сказать!
Феня вздохнула:
— Здесь так. Кто громче орёт и бойчее зазывает — того и торговля. Погоди, придёт Пекас, попросим его, чтобы народ подзывал. Правда, с ней, — Феня кивнула в сторону конкурентки, которая успешно втюхивала семейной паре жирное мясо, — ему не тягаться.
— Постой немного, Феня, я быстро. Пробегусь по кругу.
Я в самом деле быстро вернулась — достаточно было беглого осмотра, чтобы понять, что одна дегустация не даст никакого результата. Покупателя надо привлекать голосом либо броской рекламой. Рекламу придумаю в следующий раз, у меня для этого будет время, а сегодня придётся подрать горло. Не охрипнуть бы.
Увидев, как в нашу сторону приближается аж целая компания молодых девушек, я набрала полную грудь воздуха и заголосила.
— Сюда, девицы, сюда, красавицы! Угостим вас едой невиданной, заморской! От такой еды, где красотке надо — быстро растёт-прибавляется, пышность на дрожжах поднимается!