— Её сиятельство должна попробовать, — предупредила кухарка.
Я это предусмотрела и от каждого изделия заранее отрезала тонкий пластик и смазала кремом. Выложила свои пробники на тарелку, протянула Ладине.
— Сама неси, — сказала та.
Сама так сама, в сопровождении горничной я пошла в покои старой герцогини.
— Её сиятельство в мастерской, — объяснила горничная, поворачивая к винтовой лестнице.
Мастерская оказалась на третьем этаже. Небольшая угловая комната была наполнена светом. Ещё бы — на двух стенах по три высоких окна.
Судя по большому куску канвы, свисающему с пяльцев, графиня вышивала что-то объёмное
— Ульна! Ты вовремя, — обрадовалась графиня. — Проходи, я с удовольствием попробую твои изделия.
Я сделала шаг, наступила на дурацкий фартук и закачалась, как тростинка на ветру. В голове крепко зацепилась одна мысль — я не могу уронить выпечку!
Несколько секунд я балансировала, стараясь не завалится вперёд или на бок, но всё-таки завалилась. Я шлёпнулась на попу, подол широкого платья задрался до живота, зато я не выронила поднос и продолжала держать его на вытянутых руках.
Хорошо, что за прожитое здесь время, я наела себе очень даже приличное мягкое место. Прежними костями об пол приложиться — мало не покажется. Ещё и сломать чего-нибудь можно.
— Ульна! — графиня всплеснула руками и ринулась ко мне. — Ну как же ты так неосторожно?
Она взяла поднос, поставила его на низкий столик и вдруг замерла.
— Что это на тебе? — фыркнула графиня, пальчиком с большим перстнем показывая на трусы.
Ничего смешного! Нормальные трусики-шорты, правда, эти чуть длинноваты получились, но всё равно очень милые — не стала перешивать.
— Трусы, ваше сиятельство. Нижнее бельё, как у вас панталоны, — ляпнула я.
Графиня густо покраснела. Ой, что я наделала! Наверное, это жутко неприлично, говорить, что кто-то носит нижнее бельё. Благородные дамы не обсуждают, даже между собой, столь деликатные вещи. Но я же деревенщина, значит — мне можно.
— Ульна, в деревне носят такие… Турусы?
— Трусы. Трусики, проще говоря. Нет, не носят, там вообще ничего не носят. Но я ношу и сама их шью. Мне так удобно, — сказала я, поправляя юбку.
И тут графина, кажется, совсем слетела с катушек от моей бестактности — она потянула вверх мой подол!
— Откуда у тебя это? — её сиятельство бесцеремонно ткнула пальцем в шрам под коленом. — Откуда?
Я наклонила голову, разглядывая шрам. Словно я его впервые вижу! Всё такой же, белый и как будто нарисованный. Если приглядеться, шрам похож то ли на узор, то ли на подпись.
У нас в офисе менеджер похоже расписывался — овал, а за ним волнистая линия с загогулинами.
— Не знаю, наверно, в детве упала или за сук зацепилась, вот и зажило так неровно, — я пожала плечами и всё-таки поправила юбку.
— Сядь, Ульна. Нам надо поговорить, — строго сказала графиня.
В мастерскую заглянула Манака:
— Ваше сиятельство, — начала она, торопливо шныряя глазами по помещению.
— Выйди, — отмахнулась графиня.
— Но, ваше сиятельство! Вы же сами велели…
— Выйди вон! Надо будет — позову! — рявкнула на неё графиня.
Она что, уже знает про звуковую трубу? Где, кстати, граф, почему я его сегодня не вижу? Знает ведь, что я приеду в замок.
Когда на Манакой закрылась дверь, графиня повернулась ко мне:
— Ульна, присядь. Нам надо поговорить!
Я покорно примостилась на самом краю жёсткого кресла.
— Покажи ещё раз свой знак, — требовательно сказала графиня.
— Шрам? — уточнила я.
— Знак, Ульна! Знак рода! У каждого благородного рода есть на теле родовой знак. У мужчины благородного рода! Женщины при рождении знака не получают, кроме одного единственного случая — когда великие боги хотят признать новорождённую девочку ребёнком рода.
— Если она от папы-мамы родилась, что её признавать? — не поняла я.
Графиня усмехнулась:
— Если от папы-мамы, которые являются мужем и женой. А если нет?
— Не поняла, — призналась я.
Графиня вздохнула и опять принялась разглядывать мой знак. Теперь я тоже поверила, что это не шрам, а именно знак — надо было раньше внимательно присмотреться.
— Ну как тебе объяснить? Ты ещё слишком молода, чтобы понять такие вещи, — графиня покраснела, вздохнула, сцепила руки на животе. — Хорошо, я попробую.
У благородных, как и у простолюдинов, далеко не все дети рождались в браке. Благородные, как обычные люди, иногда предавались греху прелюбодеяния, причём как с равными, так и с теми, кто находился ниже их по социальной лестнице.
— Зажимают служанок в тёмном углу, — усмехнулась я.
Графиня укоризненно покачала головой. Ну да, конечно! Можно подумать, у них с простолюдинками всё делается исключительно по великой любви!
— Не надо думать плохо о том, кто стал твоим отцом, — сказала графиня. — Возможно, он хороший и благородный человек.
Нет! Нет, нет, и нет! Моя мама любила моего отца, она не могла ему изменить.
— Графиня, здесь кроется какая-то ошибка. — Из своих воспоминаний и рассказов близких, я точно знаю, что я — дочь своего отца, родившаяся в законном браке.
— Значит, тебе передалась кровь деда, — ответила графиня.
— Или бабки? Вдруг это она согрешила с благородным господином, — зло усмехнулась я.
Нет, ну а чего? У меня, можно сказать, только жизнь наладилась, производство начало приносить стабильный доход. Феня родила и мои близкие, наконец-то, полностью и безоговорочно счастливы, и теперь оказывается, что я — благородный подкидыш! Спасибо, не надо мне такой голубой крови, жила без неё всю жизнь, и дальше обойдусь.
Глава 67
— Мы должны сказать Венсану, — решила графиня.
За себя и за меня — за нас обеих.
— Нет! — резко ответила я. — Пожалуйста, не коверкайте мою жизнь!
Это же хуже попаданства, честное слово. Меня хотят закинуть в чужую среду, в незнакомые правила и этикет. Это крестьяне спокойно относятся к моей необычности, к новым идеям и словам. Образованные благородные господа быстро выведут меня на чистую воду. В прямом смысле — с камнем на шее и к реке.
— Ульна! Да как же ты не можешь понять! Я знаю про вас с графом и это — ваш шанс на счастье! — воскликнула героиня.
Я закрыла руками лицо и разревелась. Что теперь делать? И замуж хочется за Венсана, и в реку не хочется!
Графиня всё-таки вызвала Венсана. Он бросил на меня сочувствующий взгляд и демонстративно сел рядом — собрался защищать от нападок матери.
— Венсан, дай девушке время прийти в себя, — потребовала графиня. — Слушай меня и не перебивай!
Пока они обсуждали возникшую проблему, я пила чай, который принесла горничная, и грустила над своей несчастной долей.
Манака сделала ещё одну попытку прорваться в помещение. Под предлогом срочного решения вопроса — не пора ли накрывать на стол. Графиня опять её выставила, напомнила, что гости прибудут не раньше вечера.
Мои изделия она всё-таки попробовала и высоко оценила.
— Потрясающе! Позволь, я сохраню твою тайну, а то замучают любопытством.
— Как?
— Скажу, что не назову имя поварихи — имею право, в каждой семье есть свои секреты. Род Огюстов Крас, например, обладают рецептом потрясающего напитка! Освежающий, приятный на вкус, кисло-сладкий и немного шипящий. Говорят, его делают из хлеба, но я уверена, что это выдумки. Как можно сделать напиток из хлеба?
Квас! Графиня описывает квас!
— Они поставляют его в самые богатые дома столицы и на королевский стол. Хранят секрет изготовления уже несколько лет.
Надо же! Вот это я понимаю — конспирация. Не иначе своими руками делают, даже слуг не привлекают. В противном случае рецепт хлебного кваса давно бы уже гулял по королевству, и не использовал бы его только ленивый.
— Ульна, я понимаю, что моя просьба тебя смутит и, возможно, обидит, — замялся граф Венсан. — Но, не могла бы ты показать мне метку? Дело в том, что на воинских тренировках я имел возможность увидеть много меток, они обычно расположены на самых разных местах. Возможно, я узнаю твой род.
— Венсан! — протянула графиня. — Это совершено невозможно, сын мой.
Она глазами показала на мои ноги, но граф не смутился. Правильно сделал — что он, женских ног не видел?
— Я попробую тебе её нарисовать, — решила графиня.
Я вздохнула. Зачем такие сложности? Понимаю, если метка в самом деле находилась бы на интимном месте, но с ногой чего огород городить?
Поставила ногу на стул и приподняла юбку.
— Это род Рон Тахэти, — уверенно сообщил граф и отвернулся.
Я поправила подол, не обращая внимания на шокированное лицо графини, и чинно присела к чайному столику. Налила всем чай, сама сделала несколько глотков.
— Уверен? — спросила графиня сына.
— Абсолютно. Я служил с одним из них. Молодой баронет Рон Тахэти в бою был ранен в ногу, немного выше метки. Я сам его перевязал и доставил в безопасное место. Кстати, он недавно опять приглашал меня в гости.
— Вот и поедешь, — вздохнула графиня. — Не знаю, как они отнесутся к новой родственнице, зато догадываюсь теперь, кто её отец.
— Кто? — хором спросили мы с графом.
Историю графиня рассказывала не торопясь, вспоминая подробности и сплетни двадцатилетней давности.
Барон Рон Тахети, или «старый барон», как его назвала графиня, в те годы частенько навещал графское поместье.
— Он был старше твоего покойного отца, но это не мешало мужчинам дружить, устраивать пирушки и иногда охотиться.
Потом отец Венсана, супруг графини, на одной из военных стычек с соседями, а случались тогда они довольно часто, получил тяжёлое ранение. На охоту больше не ездил, но был рад повидаться со старым другом и не возражал, чтобы тот иногда охотился один на его землях.
— У Рон Тахэти леса мало и плохой, зато отличные поля и плодородная земля, — объяснила графиня. — Ещё их баронство пересекает река. Не самая широкая и глубокае, но рыбы там много.