– Кто это? – спросила Эми.
– Дуглас Лионс. Стажер, учится на втором курсе.
– Хм, мне кажется, он строит вам глазки.
– Не говори чепухи, он просто друг, – рассердилась Эллен. – И пора бы уже перестать быть такой высокомерной, – неожиданно резко сказала она.
– О, я задела за живое, значит?
– Молчи.
Эллен увидела, что Дуги идет к ним, и поправила волосы.
– Добрый вечер, Эллен. Я так понимаю, сегодня твой первый бал сумасшедших?
Эми скрестила руки.
– Как мило. Не могу говорить за всех, но уверяю вас, я ничуть не более сумасшедшая, чем вы.
– Простите меня за грубость. Не хотел никого обидеть. Извините! – Он повернулся к ней и положил руку ей на плечо.
Эми облизала губы, кокетливо склонила голову и жеманно улыбнулась.
– Ничего страшного, я прощаю вас, Дуглас.
– Для тебя он брат Лионс, – чересчур серьезно восприняв ее тон, вмешалась Эллен. – Пойдем, сядем там, с остальными.
– Скажи Перл, что я скоро подойду и приглашу ее на танец! – крикнул им вслед Дуги.
Размеры зала поражали воображение. Высота потолков напоминала кафедральный собор, и граммофону было не под силу заполнить музыкой это необъятное пространство. Пациентов мужского пола вывели на середину зала, и они начали неуклюже раскачиваться в своих плохо сидящих костюмах, которые, очевидно, кипятились в том же беспощадном режиме, что и женские халаты. В висящих на бедрах штанах и криво застегнутых рубашках с торчащими подплечниками большинство из них походили на жертв кораблекрушения.
Эллен остановила взгляд на высоком нескладном мужчине, который кругами ходил по залу, высоко поднимая ноги и склонив голову на грудь. Через некоторое время он вдруг остановился, поднял голову и начал оживленно беседовать, активно жестикулируя и брызгая слюной. Понять, что именно вызвало столь бурную реакцию, было невозможно – говорил он с пустым местом. Дуги аккуратно подкрался к нему и обнял за плечо. Эллен улыбнулась, увидев, как тот сразу же успокоился от одного ласкового жеста. Дуги похлопал его по руке и повел к Эллен.
– Хочу познакомить тебя с Элроем Беннетом. Но между собой мы зовем его дядя Элрой.
– Рада с вами познакомиться, дядя Элрой. А я сестра Кросби, – протянула она ему руку, самонадеянно опустив приставку стажер.
– Дядя Элрой у нас уже давно. Примерно лет сорок, да?
– В меня стреляли!
– О боже, – испугалась Эллен.
– Да, дядя, но это было уже давно, – засмеялся Дуги. – Хотя можем снова это организовать, – шепнул он на ухо Эллен. Снова повернувшись к Элрою, он хлопнул его по спине. – Дядюшка получил ранение в окопах в Первую мировую.
– Да, осколок пули плавает где-то в голове до сих пор, – объявил он, постучав по затылку. – Меня оставили среди погибших, но похоронная команда поняла, что я еще жив, и перевезла в госпиталь.
Увидев кого-то на другом конце зала, он отдал честь и ушел.
– Бедняга, – сказал Дуги. – Иногда целыми днями ведет себя абсолютно нормально, а потом снова наступает болезнь. С ним испробовали все. Теперь он здесь пожизненно. Заметила вмятины у него на висках? – зашептал он Эллен на ухо так тихо, что она еле его услышала.
– Их трудно не заметить, – кивнула она.
– Ему сделали префронтальную лейкотомию в 1942 году. Доктор просверлил ему дырки в черепе, поковырялся в мозге, а потом объявил, что он излечен.
– Это какое-то варварство.
– Да, но с другой стороны, сейчас он намного спокойнее, чем раньше. Так что кто знает? – пожал плечами Дуги. – В любом случае, я его не просто так к тебе подвел. Он помнит твою Герти. В прошлом она отлично пела и отменно танцевала.
– Правда? Я бы очень хотела с ним поговорить.
– Я так и подумал. Сегодня после смены приходи к нам в палату. Я дежурю до утра и договорюсь с палатным. Ничего обещать не могу – дядя Элрой не всегда предсказуем, как ты заметила, но попробовать стоит.
– Спасибо, Дуги, ты так добр.
Зазвучала «Серенада лунного света»[6].
– О, мой выход, – объявил Дуги.
Перл, широко расставив руки, уже неуклюже торопилась к нему. Взяв ее за руку, он грациозно вывел ее на танцевальную площадку.
– Увидимся позже, – одними губами произнес он, обернувшись и подмигнув Эллен.
12
Ночь – время, когда даже на эмбергейтские палаты спускался покой. После неизбежной суеты дня слабое освещение и относительная тишина на всех действовали усыпляюще. Дуги открыл дверь и, приложив палец к губам, впустил Эллен. Проходя мимо кабинета палатного медбрата, она заметила, что тот крепко спит, положив ноги на стол. Рот у него был открыт, а из горла доносился неприятный щелкающий звук.
– Догадайся, кто здесь всю работу делает.
Он бесшумно прошел в глубину палаты. Меньше всего ему сейчас хотелось разбудить пациентов.
– Дядя Элрой в комнате отдыха. Не переживай, что он на ногах в такое время. Обычно он засыпает ближе к трем.
Элрой сидел на стуле для кормления, а жестко зафиксированный поднос блокировал ему пути отступления.
– Почему он сидит на этом стуле? – прошептала Эллен.
Дуги замялся.
– Ему не спится, и если его не удерживать, он всю ночь будет бродить по палате и драться бог знает с кем. Никому не удастся поспать, если он будет на свободе.
– Включая палатного?
– Поверь мне, Эллен, пациентам лучше не испытывать его терпение. У него свои способы воздействия, и тебе лучше о них не знать.
– А разве нельзя дать Элрою снотворное?
– Он уже выпил паральдегид[7]. Почему-то ему нравится всякая невкусная гадость. Мне кажется, он на него уже не действует. Дозы, которую он принял, хватило бы, чтобы слона вырубить. Больше ему дать не могу. Пойдем, поздороваемся, – сказал он, коснувшись ее руки.
Услышав их шаги, старик поднял голову. Если он и узнал Эллен, то виду не подал. Вместо приветствия протянул руку и снял у нее с плеча невидимую ворсинку, поднес к глазам и растер между большим и указательным пальцами. От него пахло знакомым запахом паральдегида.
– Ты помнишь сестру Кросби? Вы познакомились на танцах. Она пришла поговорить с тобой о Герти.
– Кто это? – резко переспросил он, с трудом держа глаза открытыми.
– Герти, – ответила Эллен.
– Я знаю, кто такая Герти, – нетерпеливо отмахнулся он. – Я спрашиваю, кто вы.
– Мне нужно назад в палату, – засмеялся Дуги. – Я вас оставлю.
Эллен подвинула к нему стул и скорчилась от скрежетания ножек о пол.
– Значит, вы помните Герти?
– Ну конечно, – сказал он, остановив взгляд выцветших глаз на Эллен. – Когда-то она была красоткой, и я был в нее влюблен. Когда приехал сюда, она здесь была уже лет восемь, если не ошибаюсь. Но могу и ошибаться. Она всегда меня высматривала. Подходила поговорить, когда было можно. Но она намного старше.
– А сколько вам, дядя Элрой?
Он перевел взгляд на потолок, словно пытаясь решить особо сложную загадку.
– Ммм, кто бы знал.
– Тогда расскажите, что вы знаете. Про Герти, имею в виду.
– Очень грустная история. Поэтому я ее и запомнил. Поэтому и потому, что она мне, наверное, сто раз одно и то же рассказывала. Ей нравилось повторяться, – усмехнулся он.
– Я очень хочу услышать ее историю.
– Она работала горничной в дорогом отеле «Мидлэнд». Знаете его?
– Конечно, это же городская достопримечательность, – присвистнула от удивления Эллен. – Но внутри никогда не была.
– И я тоже, – задумчиво кивнул Элрой, оперев голову на ладонь. – В общем, однажды туда заселяется молодой человек. Сам он американец, приехал по делам. Он скупал акции, ставил на лошадей и все такое, и в тот раз был проездом из Шотландии, где смотрел клайдесдальских лошадей[8]. И вот в Манчестере он положил глаз на Герти. Как я и сказал, она тогда была очень красивая. Он был помладше нее, но они стали встречаться и почти сразу же поженились. Герти было сорок с чем-то, а Эдгару всего тридцать с небольшим. В «Мидлэнде» она сказала руководству, куда они могут засунуть свою работу, и вместе они уплыли в новую жизнь в Америку.
Эллен придвинулась поближе. Она и представить не могла Герти под ручку с молодым американским мужем.
– Как ей повезло. А что же было дальше?
– Путешествие за океан должно было стать их медовым месяцем. Но позволить себе они могли только третий класс. Тем не менее для Герти, которая никогда не выезжала за пределы Манчестера, это было настоящим приключением. А конец истории вы знаете. – Элрой вздохнул и потер усталые глаза.
– В смысле?
– Кто из нас двоих выжил из ума?
– Ничего не понимаю.
– Корабль налетел на айсберг, вы в курсе?
Эллен тут же вспомнила документы Герти. Она поступила в сентябре 1912 года.
– Вы хотите сказать, она была на «Титанике»?
– Именно. Ей удалось забраться в спасательную шлюпку, но старый добрый Эдгар так и остался на тонущем корабле. Он прыгнул в море, но вода была ледяная. Естественно, там же айсберги повсюду. Герти говорила, что в ее шлюпке были места, но мужчина на веслах отказался возвращаться и подбирать мужчин за бортом. Сказал, что они перевернут шлюпку и все утонут.
– Какой ужас.
Элрой согласно кивнул.
– И тело Эдгара так и не всплыло.
– Значит, Герти даже не смогла его похоронить. Вы знаете, что она бродила по городу, до того как ее привезли сюда?
– Она так и не смогла оправиться от потери, таково мое мнение.
Эллен нахмурилась, погрузилась в мысли и начала сосредоточенно грызть ноготь.
– Как же она вернулась в Манчестер?
– Через пару недель после той ночи ее посадили на другой корабль и доставили домой. Можно предположить, что ей было дико страшно снова садиться на борт, но все не так. Она сказала мне, что у нее была надежда, что и этот корабль затонет, и на этот раз она вместе с ним. Она опустила руки и не верила, что сможет жить без него.