– Спасибо за это все, Дуги.
– Здесь, конечно, не отель «Мидлэнд», – он кивнул в сторону деревянной избушки, где только что купил картошку.
– Я знаю, но очень приятно для разнообразия сделать что-то нормальное. Так просто забыть, что за стенами больницы – огромный мир, – сказала Эллен, отправляя в рот горячий кусок картошки. Оранжевый свет уличного фонаря освещал лужи, появившиеся после недавнего дождя.
К ним подошла облезлая собака и села напротив. Склонив морду набок, она стала пристально следить за руками Эллен. Та как раз запустила их в мешок с картошкой и достала следующий ломтик.
– Посмотри на него, пес совсем оголодал.
– Да, бедная дворняга. – Дуги бросил ему кусочек картошки. – У него ребра можно пересчитать.
Пес проглотил кусок, даже не заметив, и принял исходное положение.
– Ему и на зуб не попало, смотри. Он даже вкуса не понял.
Эллен облизала масляные пальцы и сложила газету.
– Спасибо тебе еще раз, Дуги. Это был лучший обед в мой день рождения.
Он задумчиво смотрел в одну точку, и на лице у него застыло мечтательное выражение.
– Дуги, я сказала спасибо.
От неожиданности он вздрогнул.
– Прости. Я просто думал про Брайана и его жену. То, на что он готов пойти, чтобы сделать ее счастливой, – это настоящая любовь, без сомнений. Но знаешь, что самое печальное в этой истории? – повернулся он к ней.
Эллен покачала головой.
– Она уже счастлива. Она любит его таким, какой он есть. – Дуги натянуто улыбнулся. – Хочешь пройтись? – Он спрыгнул с парапета и встал перед ней. – Пойдем.
Он взял Эллен за талию и помог ей спрыгнуть на землю. Оставив одну руку у нее на бедре, он посмотрел ей в лицо и погладил ее по щеке. Эллен замерла. Не встретив сопротивления, Дуги осмелел и притянул ее к себе. Она почувствовала его руки у себя в волосах и закрыла глаза, ожидая, когда его губы мягко коснутся ее. Когда это случилось, она легко выдохнула, открыла глаза и улыбнулась ему.
– Ты не представляешь, как давно мне хотелось сделать это, – признался он, чуть отстранившись.
Сердце у Эллен билось так сильно, что она была уверена – Дуги слышит его удары.
– И ты не нашел лучшего момента, чем когда от меня будет вонять чипсами.
– А что в этом такого?
Он склонился к ней и снова ее поцеловал – на этот раз глубже. Она отступила назад, к стене, а он покрывал ее лицо теплыми поцелуями. Голодный пес оказался совершенно забытым и издал пронзительный писк, напугавший обоих.
– Черт возьми! – воскликнул Дуги. – Значит, вот как ты благодаришь! – Он наклонился и потрепал собаку по голове. – Подожди секунду, – попросил он Эллен.
Нырнув в избушку, он вернулся с дымящимся кульком и положил на парапет. Развернув упаковку с сосиской, начал раздирать ее пальцами, рискуя обжечь руки, и начал дуть на них, пока от мяса не перестал идти пар.
– Что ты делаешь?
– Не хочу, чтобы пес обжег себе пасть, – искренне удивившись непониманию Эллен, ответил он.
Как только Дуги положил упаковку на землю, собака с удовольствием начала есть.
– Это лучшее вложение трех пенсов за всю мою жизнь, – объявил Дуги, обнимая Эллен за плечи.
Она склонила к нему голову.
– Ты такой добрый, Дуглас Лионс.
– Можешь даже не сомневаться! – сказал он, целуя ее волосы.
24
Следующая разборка произошла в комнате отдыха. Стулья в ней не были закреплены за пациентами, но у каждого был свой, любимый, и горе тому, кто отваживался на него сесть.
– Белинда, извини, но ты сидишь на моем стуле, – вежливо обратилась к ней Эми и даже мило улыбнулась.
Белинда не удостоила ее и взглядом.
– Отвали, корова наглая.
Никто не смог бы упрекнуть Эми в том, что она не пыталась проявить вежливость. Когда это не сработало, она почти обрадовалась, что Белинда среагировала именно так, тем самым развязывая ей руки. Она накинулась на нее из-за спины, одной рукой захватив за шею, а второй – за волосы. Одним быстрым движением она подняла ее со стула и бросила на пол.
Белинда ударилась о стол, с которого полетели на пол фарфоровые чашки, а остатки чая мигом впитались в ковер. Словно бешеный пес, она сидела на полу и рычала, а потом встала и бросилась на Эми. В этот самый момент в дверях возникла сестра Аткинс.
– Господи помилуй! Да у вас тут Дикий Запад какой-то, я, пожалуй, закажу распашные двери, чтобы все было, как в салуне. – Она оттащила Белинду от Эми и ударила ее по затылку. – Я не хочу знать, кто что сделал и кто первый начал. Вы обе хороши! – повернулась к Эми и дала затрещину и ей. – Чтобы ты не думала, что у меня есть любимчики. А теперь быстро все это убрали, – показала она на разбитую посуду.
Белинда и Эми сели на корточки и стали тихо собирать осколки фарфора и складывать на поднос. Сидящие рядом Перл и Куини завороженно смотрели на них.
– Прости, – сказала Белинда.
Эми, все еще стоя на коленях, выпрямилась и поставила руки на пояс.
– Что ты сказала?
– Ты слышала. Больше повторять не буду.
– Ты тоже прости, – пошла на попятную Эми. Она встала и прошла в эркер к стулу, за который они только что дрались. Белинда пошла за ней и села на соседний стул.
– Фигово здесь, да?
С этим было трудно поспорить. Эми смотрела на свою обидчицу с плохо скрываемой жалостью. Она понятия не имела, сколько времени здесь Белинда, но этот опыт однозначно ее разрушил.
– Почему ты здесь? – спросила она. Вся ее враждебность вдруг испарилась.
– Папка, – прошептала она. – Меня ему не надо больше.
Эми пронзило сочувствие. Ей было хорошо знакомо чувство покинутости.
– Он выкинул тебя?
Белинда начала грызть ноготь. В ее глазах с нависшими веками отразилась грусть.
– Что-то типа этого. Думаю, я стала слишком стара для него.
– В смысле – слишком стара? Ты не сильно старше меня.
– Мне двадцать три. Но ему ж надо кого помладше! Я здесь с шестнадцати.
Эми не терпелось узнать больше, хотя интуиция подсказывала, что лучше встать и уйти.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, надеясь от всей души, что Белинда снова встанет в защитную стойку и скажет не лезть не в свое дело.
– Он приходил ко мне в кровать почти каждую ночь. Я лежала и ждала, когда он вернется из паба. И когда слышала, как он идет по лестнице, сердце чуть из груди не выскакивало. Это означало, что мне не придется ночевать одной, понимаешь? Я ненавидела, просто ненавидела спать одна. Я не люблю темноту, да. А иногда его целыми днями не было дома, и мне приходилось самой о себе заботиться. Еды не было никогда. Однажды мне пришлось есть плесневелый хлеб, который валялся на соседской лужайке. Даже птицы питались лучше, чем я.
Эми судорожно сглотнула, ужаснувшись истории Белинды, но остановиться была не в силах.
– И это все, вы просто спали вместе?
Белинда словно не слышала вопроса.
– Мне всегда было холодно в кровати. А он никогда не разрешал мне носить ночнушку, говорил, что она мешает. И когда он потом обнимал меня, мне было тепло и приятно. – Она запрокинула голову в потолок. – У него были грубые руки. Он каменщик, но со мной никогда не был грубым, всегда гладил нежно. Он так сильно меня любил!
– Мне кажется, ты путаешь любовь с чем-то другим, – тихо сказала Эми.
– В смысле? – огрызнулась Белинда, всегда готовая выпустить когти. – Что ты про него знаешь! Он никогда не делал мне больно. Вот отец моей подруги избивал ее до синяков. Однажды так приложил ее головой об стену, что штукатурка отвалилась. А в другой раз так разозлился, что раскалил кочергу докрасна и прижал к ее голой спине. Мой отец ничего такого не делал, так что не смей…
– Ладно, успокойся, – чуть отступила Эми, но, дождавшись, когда дыхание Белинды пришло в норму, продолжила расспросы: – Тогда расскажи, почему ты здесь.
– Ма свалила, когда я была совсем малая, так что мы жили вдвоем, я и он. Ничего про нее не помню, но на фото она красотка. Я явно в нее.
Эми присмотрелась к Белинде: сальные волосы, трупный цвет лица и выступающие зубы, из-за которых она не могла закрыть рот. Трудно было представить себе менее привлекательную особь женского пола. Как же тогда выглядела ее мать?
– Хорошо, – кивнула Эми. – Наверное, ты напоминала отцу о ней.
– Не, – отмела эту версию Белинда, призадумавшись. – Он ее ненавидел. Самовлюбленная корова. Я ни разу не такая.
Эми кивнула.
– И все-таки… не могу снова не спросить, почему ты здесь?
– Потерпи немного! Я до этого дойду! – возмутилась Белинда. Она сложила руки на груди и положила ноги на стол между ними. Вид у нее был такой, словно она собиралась рассказать сказку на ночь. – Он кое с кем познакомился в баре. Ну, с женщиной. Она работала за стойкой, и от нее всегда пахло элем. Не успела я оглянуться, как он уже поселил ее к нам домой, представляешь? – Белинда изумленно качала головой. – До меня не доходило, что он в ней нашел. Уродливая корова.
Эми с трудом представляла себе, как может выглядеть женщина, которую Белинда считала уродливой. Она вспомнила собственную мачеху и чуть не задохнулась от горечи своих чувств к ней. Видимо, она и Белинда не так и сильно друг от друга отличались.
– И она сделала твоего отца счастливым?
– О, да, – фыркнула Белинда. – Это как пить дать! Притащила с собой дочь, и она стала жить с нами. Ей было всего семь. – Она отвернулась к окну, не в силах поднять на Эми взгляд, и заговорила шепотом: – Как только она стала с нами жить, он больше не приходил в мою комнату. Я подумала, что он с этой страшной коровой, но нет, он был с маленькой. – Она снова посмотрела на Эми. – Это она заняла мое место, а не ее чертова мать.
Эми шумно выдохнула.
– Белинда, ваш отец насиловал вас обеих. Ты же должна это понимать?
– Нет! Это неправда. Он любил меня. С ним я была в безопасности, он хорошо со мной обращался.
– Господи, Белинда! – не могла скрыть потрясения Эми.
– Да какая уже разница? Когда я устроила скандал, он просто выкинул меня из дома. Но я не унималась! Бросила камнем в окно. – Хохотнув, она снова нахмурилась. – Я кричала как сумасшедшая. Угрожала ему. Поэтому он и отправил меня сюда. – Она с силой провела тыльной стороной ладони по щеке, как будто ей было неприятно, что у нее текут слезы. – Двое полицейских тащили меня к