– Спасибо. – Он вышел из дома с чайником и сел на соседний стул. – Он маленький, конечно, но у него идеальная форма. Так мне кажется.
– Да, действительно.
Она нервно ерзала на стуле. Взгляд скользил по саду, останавливаясь на чем угодно, только не на докторе. С их последней встречи она очень изменилась. Исчезло все, что было связано с переживанием горя. Бледность сменилась здоровьем, волосы сияли и кудрями спадали на плечи. Откашлявшись, она посмотрела прямо на него.
– Необычное место встречи, мистер Лэмборн. Интересно, почему вы предложили его.
Он удивленно поднял брови.
– Странно, что сейчас я у вас дома, а не в вашем идеально подходящем для приема кабинете.
Он взял салфетку и стер со стола крошки печенья.
– В этом нет ничего странного, Керри. Атмосфера больницы может действовать удушающе, поэтому я подумал, что встреча в более естественной обстановке принесет пользу нам обоим.
– Моя падчерица знает, что я здесь?
– Пациенты не обязаны знать о каждом моем шаге. Я не увидел необходимости вводить Эми в курс дела.
– А в чем собственно дело, доктор?
Он протянул ей тарелку с печеньями, но она отмахнулась.
– Теперь вы – ближайший родственник Эми.
На ее лице на долю секунды отобразилось раздражение.
– И?
– Прямо перед тем, как ваш муж умер, я написал ему о прогрессе Эми и о том, что пришло время пересмотреть основания для ее пребывания в клинике.
– Я не видела этого письма, – сказала она, качая головой.
– Возможно, но это не отменяет того, что я его написал.
– Это у вас жимолость перед дверью? – спросила она, повернув голову.
Попытка сменить тему разговора была настолько очевидной, что не нужно было иметь психоаналитические навыки, чтобы ее заметить.
– Да. Сейчас она больше похожа на мертвый кустарник, но через несколько месяцев куст обрастет яркими цветами, и аромат будет просто божественный. Еще чаю? – спросил он, покачивая чайник.
Она покачала головой.
– Я не выдержу, если она вернется домой, доктор Лэмборн. Она пыталась убить мою малышку. Это не нормально. Вы не можете ожидать от меня, что я приму ее.
– Куда же, по-вашему, она должна деться?
– Не знаю, – пожала плечами Керри, – все запуталось. Я не готова ее принять.
Она машинально взяла нарцисс и стала обрывать лепестки.
– А будете когда-нибудь готовы?
– Не могу сказать, доктор. Правда, не могу сказать.
– Что ж, благодарен вам за честность, Керри. Вот что мы сделаем. Я не буду нигде фиксировать эту нашу встречу. Продолжу свои сессии с Эми, но вы должны понять, что я не могу держать ее здесь без достаточных оснований. У нее очень хороший прогресс, и я не хочу, чтобы у директора возникли сомнения относительно эффективности моих методов лечения. Чтобы со стороны это выглядело так, словно я и сам не знаю, что делаю.
– О, теперь мы ближе к истине, – зацепилась Керри за эту мысль. – Вы думаете о себе, а не об Эми.
Он заколебался и стал более тщательно подбирать слова:
– Если вам легче так думать, хорошо, но я не советую вам прятать голову в песок.
– Моя дочурка – мой приоритет, доктор Лэмборн. Уверена, вы это понимаете. Кроме нее у меня никого нет.
– Я понимаю, – искренне согласился он. – И подумаю, что можно сделать. Обещаю, что ни вы, ни ваша дочь не подвергнетесь опасности.
Все ее тело обмякло и расслабилось – плечи поникли, и она глубоко выдохнула.
– Спасибо, доктор Лэмборн. Вы не представляете себе, как много это для меня значит.
Он улыбнулся и протянул ей руку.
– Пойдемте, я покажу вам сад. Начинают цвести азалии, а в пруду – милейший выводок лягушек.
Керри сморщила нос.
– Выводок лягушек? – Она посмотрела на него, чтобы убедиться, что он не шутит. – Что ж, пойдемте, показывайте дорогу.
Он взял ее аккуратную ладонь, с удивлением отметив мягкость кожи. Он уже привык к натруженным рукам медсестер и потрескавшимся – пациентов, рукопожатий с которыми всячески избегал. Положив другую руку ей на талию, он повел ее к пруду. Аромат ее духов был ему хорошо знаком. Его захлестнули воспоминания о более счастливом периоде жизни. Он оказался не готов к тому, что прошлое вдруг снова заполнило его мысли. Он отогнал их от себя. Копание в событиях минувших дней никогда не приносит ничего хорошего.
31
Ветерок колыхал верхушки тополей, высаженных вдоль парка, и охлаждал полуденную жару, от которой у Эми все лицо покрылось потом, а под мышками образовались мокрые пятна.
– Хорошо выйти и подышать свежим воздухом, правда? – сказал доктор Лэмборн и сделал глубокий вдох полной грудью.
Эми не могла не согласиться с этим. Собственно, любой вариант был предпочтительнее, чем шагать по площадке под орлиными взглядами сестер. Они шли по набережной реки плечо к плечу. После зимних дождей вода стояла высоко и уровень все еще поднимался. Их руки случайно соприкоснулись, и Эми захотелось, чтобы доктор взял ее в свою. Вспомнив, что ладошки влажные, она вытерла их о халат – на случай, если он все же решится. Новый заведующий ввел новую форму. Летний вариант был легким, и ей это нравилось. Но туфли были слишком тяжелыми, тесными и громоздкими для такого жаркого дня.
– Доктор Лэмборн, можно я помочу ноги в воде? В этой обуви мне очень неудобно.
– Почему бы и нет, – разрешил он и показал рукой вперед. – Вот там будет поворот и небольшой кусочек пляжа. Идеальное место для остановки.
Эми подумала – откуда он это знает? Кого еще он приводил в это идеальное место?
Они шли молча и неторопливо, каждый погрузившись в свои мысли. Тишину нарушал только шелест юбки Эми и пение дрозда. У песчаной зоны в тени плакучей ивы они остановились, и доктор Лэмборн расстелил клетчатый плед, который нес под мышкой.
Она сняла тяжелые туфли и толстые чулки, задрала юбку и осторожно на цыпочках пошла к реке. Вода оказалась ледяной. От неожиданности Эми чуть не потеряла равновесие – в это время года она ожидала погрузиться в мягкое, прохладное течение. Но дело было не только в температуре воды – было что-то еще, чего она не могла ухватить, что-то за пределами ее сознания. Она смотрела на воду, текшую мимо ее ног, и ее закачало. Она выставила вперед руки, чтобы удержаться на ногах, и в этот момент она вспомнила все. Весь тот ужас снова промелькнул перед глазами, как фильм, который она много раз видела в прошлом, но каким-то образом вытеснила из памяти. Она увидела, как входит в воду, идет все глубже и глубже, желая оказаться в небытии. Еще ей вспомнились крики – истеричные, сдавленные рыдания, и ребенок у нее в руках. Ребенок, которого она пыталась…
В этот момент Эми упала в речку – лицом вперед, на гальку, поцарапав нос об острый камень. В шоковом состоянии она глотнула воды и увидела, что та окрасилась в цвет крови. Затем чьи-то сильные руки подняли ее вверх и оттащили на песок, положили на плед. Голос старался успокоить ее, на лоб легла рука. Она лежала и, восстанавливая дыхание, смотрела в синее небо, на бесцельно летающих кругами птиц.
Доктор Лэмборн наклонился к ней так близко, что его дыхание согревало ее мокрые щеки. Он приложил свой платок к ране на носу.
– Вы меня порядком напугали.
– Простите. Я не совсем понимаю, что произошло. Наверное, это все из-за ледяной воды. Меня отнесло в тот день, когда я… Боже, я даже слышала, как она кричит. Словно все вернулось и она снова стоит за моей спиной, кричит, зовет ребенка, это было…
Он приложил палец к ее губам.
– Шшш, не накручивайте себя.
Он помог ей сесть, обнял за плечи и качал до тех пор, пока она не расслабилась и ее дыхание не восстановилось.
– Там киоск с мороженым. Схожу возьму два рожка, – решил он, вставая и отряхиваясь. – Похоже, они уже закрываются, придется бежать.
Когда он вернулся, Эми чувствовала себя гораздо лучше. Она доставала из промокших волос водоросли и отлепляла от себя прилипшее платье. Увидев его намокшие брюки, чуть было не рассмеялась.
– Да, времени разуться и подвернуть штаны не было, – заметив ее взгляд, улыбнулся доктор Лэмборн. Он сел перед ней и протянул рожок.
– Видимо, нет. Спасибо вам за это все.
Она облизнула мороженое, наслаждаясь давно забытым сливочным вкусом. Он снял куртку и надел ей на плечи.
– Вот, а то вы дрожите.
– Почему вы все это делаете для меня, доктор?
– Я не хочу, чтобы вы замерзли до смерти. Платье у вас промокло.
– Я не про куртку. Почему вы ходите со мной гулять, балуете вниманием?
Казалось, он глубоко задумался.
– Вы меня заинтриговали, Эми, – наконец проговорил он. – Мне нравится ваш характер, неукротимый дух, и я не думаю, что вы больны. Вы перенесли много потерь в жизни, и совершенно естественно, что это повлияло на вас. Но с того дня, когда я увидел вас впервые, вы проделали большой путь, и я хочу, чтобы вы были готовы вернуться в мир.
– Понятно.
Эми засунула в рот остаток рожка, и повисла напряженная тишина. Она дала ему прекрасную возможность выразить чувства к ней – поставила мольберт и пустой холст. Ему оставалось только написать «я вас люблю». Но он не написал.
– Я хочу назад, – сказала она.
– Домой?
– В Эмбергейт.
– Уже? Разве вам здесь не хорошо?
– Я думала, я вам нравлюсь, доктор Лэмборн.
– Вы мне нравитесь.
– Но не так?
Он вздохнул.
– Эми, пациентам свойственно развивать симпатию к доктору. Сама ситуация к этому располагает. Но вы должны понимать, что любые мои чувства к вам вызваны желанием помочь, даже вылечить вас, облегчить ваше возвращение в общество. – Он замолчал, чтобы она могла осознать его слова. – Это правда, что я к вам отношусь иначе, и меня не застать в парке с пациентами вроде Перл и Белинды, например. Но я возлагаю на вас надежды. Для меня вы особенная девушка. Я много времени посвятил вашему делу.
– Значит, для вас я всего лишь дело?
– Эми, пожалуйста, не искажайте мои слова.
Она замолчала. Как она могла так сильно ошибаться?