– Доброе утро! – сказал он и раскрыл ладонь. – Посмотри, какие красивые! – Он улыбался так, словно сам их снес.
Эми улыбнулась. Только Эд мог так радоваться паре яиц.
– Да, они чудесны, правда.
– Как ты?
Это был не формальный вопрос. Эд понимал ее как никто. Пусть она и не была готова рассказать ему про все, что случилось между ней и доктором Лэмборном, он знал достаточно, чтобы понять, какую боль доставляло ей его исчезновение. И она полагалась на него все больше и больше. Можно даже сказать, что без Эда она бы не выдержала этой агонии.
– Все еще задаюсь вопросом, что я здесь делаю – брошенная собственным доктором. Он единственный, кто мог вытащить меня отсюда. А теперь я здесь сгнию.
– Это еще неизвестно. Он отсутствует совсем недолго.
– Четыре недели и два дня.
– Пойдем. – Он протянул ей свою ладонь.
Она сделала шаг вперед и взяла его за руку. Он загорел и выглядел гораздо более здоровым. Эми со страхом подумала, что его вскоре могут выписать. Она предпочитала даже не думать об этом.
– Мне только нужно передать яйца Дуги.
Он побежал к тому месту, где тот стоял с группой пациентов, объясняя каждому задачу в саду и показывая разницу между сорняками и растениями. Эми смотрела за тем, как он уверенно бежит. От шатающейся походки не осталось и следа. Конечно, она была рада за него. Восстановление заняло много времени, и его решимость и настрой окупились сторицей. Но мысль, что он может уехать из Эмбергейта, приводила в ужас.
Стоял очередной жаркий день. Последние недели температура зашкаливала, но единственным минусом погоды была лишь повышенная раздражительность сестер.
– Давай посидим здесь, – показал Эд на траву перед старым павильоном для крикета, и они расположились там, под безоблачным небом. Он лег на спину, скрестив руки за головой. – Смотрю в небо и забываю, где нахожусь.
Она легла рядом, но оперлась на локоть, чтобы повнимательнее рассмотреть его лицо. Глаза у него были закрыты, черты расслаблены, а ямочки почти незаметны. Сорвав в траве лютик, она прикоснулась к его подбородку. Эд тут же сложил руки и сел.
– Ой, на меня кто-то сел.
– Это я, дурачок, – засмеялась она и показала ему цветок. – Я просто хотела понять, любишь ли ты лютики.
– А, ясно, – протянул он. – И как, люблю?
– Да, любишь, – объявила она, любуясь тем, как сияет его кожа.
Он нарвал маргариток, сделал из них венок и надел на голову Эми.
– Как красиво, – прошептал он, подался вперед и поцеловал Эми в щеку. У нее дернулась рука, и она поднесла ее к тому месту, где только что были его губы.
– Я… мне очень жаль, – смутился он. – Не знаю, что на меня нашло.
– Не жалей, – тихо сказала она. – Я точно не жалею.
34
Ее отправили на склад за одеждой для новой пациентки. Концепция открытых дверей подразумевала, что теперь персонал мог делегировать пациентам поручения, выполнять которые сестры считали ниже своего достоинства. Эми не возражала. Любая возможность сбежать из палаты на время воспринималась ею как желанное облегчение. Она шла по бесконечному коридору, положив руку на блестящую коричневую плитку, и наслаждаясь моментом одиночества. С момента отъезда доктора Лэмборна прошел еще месяц, и от него по-прежнему не было никаких новостей. Когда она думала о том, что он ее использовал и выбросил, как вчерашнюю газету, в ней поднимался гнев такой силы, что она не могла его контролировать. Но были и другие, более спокойные моменты, когда она чувствовала, что он ее не оставил. Должно быть какое-то логическое объяснение. В конце концов, он был очень заботлив, она знала это как никто другой, поэтому можно было понять, что семейные заботы занимают время.
Взяв комплект одежды, она решила вернуться в палату другим путем, наслаждаясь одиночеством длинных коридоров, в которых каждый звук отдавался долгим эхом. А других звуков кроме ее собственных шагов вокруг не было. Проходя мимо запертых палат, она ускорила шаг. Для некоторых сумасшедших двери палат навсегда останутся закрытыми.
Трудно сказать, было это осознанным решением или случайностью, но через какое-то время она оказалась около кабинета доктора Лэмборна. Ее сердце забилось чаще, когда она увидела, что дверь слегка приоткрыта. Она стояла, затаив дыхание, и прислушивалась к тому, что происходит внутри. Там определенно кто-то был – этот человек открыл и закрыл ящик стола, затем открыл другой ящик, словно что-то искал. Она положила одежду на пол, пригладила волосы, щипнула себя за щеки, чтобы добавить румянца, и постучала в дверь.
– Войдите.
Она застыла. Голос звучал старше и более устало, словно произнесение этого слова требовало огромных усилий.
Она вошла в комнату. Он стоял спиной и пытался открыть окно. Было очень жарко, и в кабинете было душно, его явно давно не проветривали. Пахло нафталином и пчелиным воском.
Больше всего на свете ей хотелось сейчас, чтобы он повернулся, подошел к ней и заключил в объятия. Словно и не было этого долгого отсутствия. Сейчас было важно одно – он вернулся. Но он продолжал бороться с окном, раздражаясь от того, что оно никак не поддается.
– Я по вам скучала, – сказала она.
Он оторвался от окна и повернулся. Она уже открыла рот, чтобы спросить, скучал ли он по ней, но вместо вопроса из горла вырвался сдавленный хрип.
– Прошу прощения?
– Где… где доктор Лэмборн?
– А кто спрашивает?
Он говорил вежливо, но лицо выражало строгость и нерасположение. Он был намного старше доктора Лэмборна. На висках уже появилась седина, и пятна на руках выдавали зрелость лет.
– Я его пациентка.
– Были его пациенткой.
– Что?
– Вы были его пациенткой. Доктор Лэмборн уехал из Эмбергейта работать в другое место. Я приехал его заменить. Не сомневаюсь, что вас добавили в мой список, и мы официально познакомимся с вами, когда я буду делать обход. А пока у меня много дел, поэтому прошу простить.
В ушах у нее зазвенело, словно она вдруг погрузилась с головой под воду.
– Он не… он не вернется? Но мне нужно его увидеть.
Доктор улыбнулся, и вокруг глаз сложилась паутинка морщин.
– Я доктор Харрисон и уверяю вас, что я ничем не уступаю в квалификации доктору Лэмборну. – Он говорил медленно, четко произнося каждое слово, как будто разговаривал с глухим умственно отсталым человеком. – А теперь, дорогуша, возвращайтесь туда, откуда пришли, хорошо? Вот умница… – с этими словами он повел ее к двери и выставил за дверь.
Эми была в трансе. Она бесцельно брела по лабиринту коридоров, натыкаясь на стены и проходя в какие-то двери. Глаза застилали слезы, и с большим трудом она сдерживала подступающие рыдания. Оказавшись в конце коридора в незнакомой ей части больницы, она вышла за дверь и оказалась на улице. Только там она позволила себе завизжать так, что, казалось, этот визг исходит откуда-то из глубин земли. Она не заметила, как сзади подошли два медбрата, и не успела она запротестовать, как они взяли ее под руки и, не церемонясь, повели назад в палату.
Сестра Аткинс раздраженно всплеснула руками, когда увидела Эми и ее опухшее, заплаканное лицо.
– Где тебя носило? Дальше я сама, – сказала она двум братьям.
Эми потупилась, ничего не отвечая. Сестра Аткинс схватила ее за волосы и заставила поднять взгляд.
– Я задала вопрос.
– Я ходила за одеждой, за которой вы послали.
– И где она? – Сестра Аткинс почти уткнулась ей в лицо и усилила хват.
Эми обернулась, надеясь, что комплект одежды материализуется из пустоты.
– Наверное, я ее уронила.
– Наверное, ты ее уронила, – язвительно повторила за ней сестра Аткинс. – Ты что, совсем идиотка? Не можешь выполнить простое задание?
Эми не знала, отвечать ей или нет. Тем временем сестра запустила руку в карман и раскрыла ладонь. На ней лежала горсть белых таблеток.
– Угадай с трех раз, где я нашла эту кучу?
Эми склонила голову, но сестра снова потянула за волосы так, что грозила вырвать их с корнем. Безопаснее было молчать. Что бы она ни сказала – будет только хуже. Наконец сестра отпустила волосы и сильно ударила ее в грудь.
– Иди в палату. Я займусь тобой позже.
Эми рухнула в кровать, растирая больные места на голове. Тут же подскочила Белинда.
– Твои таблетки нашли под матрасом.
– Я так и поняла.
– Тебе нужно их пить, чтобы поправиться.
Эми смотрела на девушку, не скрывая жалости.
– Сколько ты уже здесь, Белинда?
– Не знаю. Лет семь, наверное.
– И ты всегда пила таблетки?
– Да, конечно, – с энтузиазмом ответила она.
– И они тебе помогли?
Белинда ненадолго задумалась.
– Да, конечно.
– Тогда почему ты до сих пор здесь?
– Ну, я…
– Я объясню, почему. Тебя не вылечили, потому что с тобой и так все было нормально. Те виды терапии, которым тебя подвергали – электрошок, инсулиновая кома, бесконечный коктейль из лекарств, – все они были нужны, чтобы контролировать тебя, а не лечить. Они притупляли твои чувства, Белинда, превращали в человека, который не сможет подумать о себе. Они сделали тебя зависимой от этой больницы, и самое страшное – ты им за это еще и благодарна.
Белинда опустила голову и сняла нитку с халата.
– Но если я и выйду отсюда, куда мне пойти? – прошептала она. – Здесь мой дом.
Эми положила голову на плечо Белинды и взяла ее за руку.
– Вот в этом-то и трагедия.
35
Эллен ждала Дуги в укромном уголке бара. Уже несколько недель график их смен не совпадал. Она крутила вокруг пальца золотое кольцо в знак их помолвки, любуясь тремя малюсенькими бриллиантами. Она понятия не имела, где он взял на него деньги. И только сейчас вспомнила, что он брал дополнительные смены, начал пить меньше пива и покупал в местной пекарне черствые батоны, которые шли на выброс. И все это – чтобы сэкономить деньги и увенчать предложением их бурный роман.
Увидев, что он идет к столику, она встала. Дуги бросился к ней и зарылся лицом в ее щеке и волосах, целуя за ухом и щекоча.