Не заметив никакого сопротивления со стороны отца, Сара продолжила:
– Это же такая важная часть истории нашего общества! Люди, которые провели там часть своей жизни, заслуживают того, чтобы их истории увидели свет.
Отец по-прежнему молчал, и Сара разошлась еще больше:
– С твоей помощью они обрели бы голос. – Она сделала театральную паузу. – Я бы и тебе дала голос, пап. Твой вклад был бы неоценим.
Он откинул голову на спинку кресла и смотрел в потолок.
– Я не знаю, Сара. Все это было так давно.
– Какая разница? Люди до сих пор любят читать про битву при Гастингсе[14].
– С этим не поспоришь, – засмеялся он.
Сара сложила ладони в молитвенной позиции.
– Ну пожаааалуйста, папа, – канючила она, осознавая, что ведет себя как капризный ребенок.
– Не знаю, Сара, я… – покачал он головой.
– Я сегодня кое-что нашла, что, возможно, поможет тебе изменить мнение.
– Да? И что же это?
Закусив нижнюю губу, она раздумывала, сколько ему можно сказать.
– Мы нашли чемоданы.
– Чемоданы?
– Да, на чердаке.
– А кто такие «мы»?
– Я и Нейтан. Это бездомный парень, который там иногда ночует.
– Спит в заброшенном сумасшедшем доме? – изумился отец. – Вот уж не хотел бы быть на его месте.
– Да, это точно. В общем, наверху лежит целая куча чемоданов. Около двадцати. Мы составили перечень всего содержимого и сфотографировали. Поэтому я так задержалась.
Он сложил газету и бросил на ковер.
– Нашли что-то интересное?
– Ну… вообще-то да, – осторожно призналась она.
– Да?
– Поехали со мной, папа. Поехали завтра в Эмбергейт, и я все тебе покажу.
– Ой, нет, Сара, – замотал он головой. – Ноги моей больше не будет в том месте.
– Почему нет, пап? Что там такого случилось?
– Скажем так, это часть моей жизни, о которой я хотел бы забыть.
Она выпрямилась, положила поднос на пол и вынула из заднего кармана джинсов записку, которую нашла в чемодане. Аккуратно развернув ее, она передала ее отцу.
Он покачал головой и поставил руку в защитную позицию:
– Нет, я не хочу в это влезать, Сара. Что бы там ни было, забери ее.
Сара разочарованно вздохнула.
– Ладно, как хочешь. Будешь чай? – спросила она, унося поднос на кухню.
По непонятной причине он посмотрел на часы.
– Да, давай.
Позже, не в силах заснуть, она включила прикроватную лампу. Одеяло свернулось в комок. Расправив его, она спустила ноги на пол и перевернулась на бок, взяла фотоаппарат и начала снова просматривать фотографии. При виде сокровищ, которые она нашла, сердце билось сильнее. Эти богатства не имели никакой материальной ценности, но кому-то были дороги и памятны. И, конечно же, записка. Под подушкой она нащупала листок бумаги. Не разворачивая, она шепотом произнесла первые четыре слова: «Твой ребенок не умер».
42
Ранним утром библиотека была пустынна – большая часть сотрудников еще даже не выбрались из постелей. Сейчас здесь царила несвойственная тишина, нарушаемая только гулом работающих дешевых потолочных ламп. Сара зашла в комнату для сотрудников, повесила пальто на крючке и включила чайник. Этот ритуал она проделывала ежедневно, с тех пор как пришла сюда работать пять лет назад. Она заведовала читальным залом на втором этаже. Основной причиной, почему ее взяли на работу, было ее увлечение историей региона. Она писала статьи для местных газет и приходских журналов на самые разные темы, и ее материалы пользовались популярностью. Несмотря на мизерную зарплату, а иногда и ее отсутствие, Сару распирала гордость, когда она видела свои работы опубликованными. Сейчас история больницы Эмбергейт была для нее главным проектом, который она планировала посвятить отцу.
Она залила кипятком пакетик мятного чая и понесла чашку к компьютеру. Нащупав на стоящем под столом системном блоке кнопку запуска, она нажала ее, ввела пароль и, пока компьютер загружался, открыла блокнот, нашла в нем нужное имя и вбила в строку поиска. Выпало более десяти тысяч результатов, но она открыла первый, онлайн-энциклопедию.
«Милли МакКарти (6 ноября 1916 – 1 сентября 1947)
Милли МакКарти, английская художница-пейзажистка. Место рождения – город Сэлфорд. Вдохновение черпала в природе побережья Пемброкшира, где с маленькой дочерью провела военные годы. Ее талант был настолько ярок, что заслужил внимания Л. С. Лаури. Он приобрел две картины и отзывался о ней как об исключительно талантливой художнице. Умерла в результате трагического дорожного инцидента 1 сентября 1947 года».
Сара нахмурилась и вгляделась в черно-белую фотографию рядом со статьей. На ней Милли сидела у мольберта с кистью в руке и смеялась, запрокинув голову. Она выглядела счастливой, даже сияющей. Но нигде не упоминалось, что она когда-либо была в Эмбергейте. Сара нажала комбинацию клавиш, и из принтера показался листок с распечаткой статьи.
Пока шла печать, она услышала, что кто-то дергает входную дверь. Следом раздался робкий стук по стеклу. Она поспешила вниз и увидела стоящих у двери мужчину и девочку, лица которых смутно помнила.
– Сказки будем читать только в девять, – сказала Сара, открыв дверь и указав на часы.
Вид у мужчины был извиняющийся, а по выражению мольбы в его глазах она поняла, что он в отчаянии. За руку он держал дочь.
– Я очень извиняюсь, но не могли бы вы побыть с ней полчаса? У меня видеоконференция с партнерами из Гонконга через полчаса.
– А она не может подождать в вашем кабинете?
– Она не хочет пропустить начало сказки.
– Ну… не знаю, – замялась Сара. – Не думаю, что мы имеем право брать детей. Энни подойдет только без пятнадцати.
– Она не доставит неприятностей. – Он сел на корточки и поцеловал дочь в лоб. – Ты же будешь хорошо себя вести, Мейси?
– Да, папочка, я обещаю, – кивнула малышка.
Он с надеждой смотрел на Сару, переминаясь с ноги на ногу. Ее мама сказала бы, что у него «приятная наружность»: мужественный подбородок с точками щетины, черные волосы, убранные со лба назад и шикарно выглядящие благодаря какому-то особому гелю.
– Тогда проходите, – сдалась Сара и открыла дверь шире. Наверное, у него действительно важное дело, если он должен говорить с кем-то по телефону в субботу утром.
– Спасибо, вы мне жизнь спасли, – поблагодарил он, касаясь ее руки.
– А вы склонны преувеличивать. – Она постучала по часам у себя на руке. – Постарайтесь вернуться к половине десятого. Я не хочу, чтобы мой руководитель решил, что я открыла бесплатные ясли.
– А сейчас кто из нас преувеличивает? – подмигнул он.
– До встречи! – засмеялась она.
Он побежал по дорожке, а потом вдруг остановился и повернулся к ней.
– Меня, кстати, зовут Мэт.
Мейси стояла, сжимая в руках рюкзак с изображением Доры-исследовательницы[15]. Ее жидкие светлые волосы были неаккуратно заплетены во французскую косичку, из которой выбивались тоненькие волоски.
– Давай пойдем и посидим на креслах-мешках в нашем сказочном уголке?
Мейси кивнула и поскакала туда.
– А можно мне выбрать сегодняшнюю сказку?
Сара пошла за ней.
– Ну, это не мне решать, но я поговорю с Энни, посмотрим, что она скажет. Понимаешь, я работаю не здесь, а наверху, с взрослыми книжками. Хочешь что-нибудь попить?
Она перебрала в голове содержимое их кухонного шкафа. Чай, кофе, бутылка односолодового виски для тяжелых дней.
– Может, молоко?
– А, может, шоколадный коктейль? – заулыбалась Мейси.
– Нет, не шоколадный коктейль. Здесь библиотека, а не «Макдоналдс».
Мейси захихикала.
– Ты смешная. – Она устроилась поудобнее на мешке и открыла большую книжку с картинками. – Хорошо, тогда мне просто белого молока.
Сара принесла стакан молока, печенье с кремом и поставила их на столе перед Мейси.
– Спасибо! – сказала Мейси и тут же отхлебнула из стакана, оставив над губой белый след. – Как тебя зовут?
– Сара.
– Ты можешь переплести мне косичку? У папы не очень хорошо получается, и она вся распустилась. – Она надула губы и стянула резинку. – Вот.
Сара взяла резинку.
– Я не умею плести французскую косичку. Может, можно обычную?
Мейси задумалась.
– Имеешь в виду, как у Рапунцель?
– Ну да, думаю, что такую смогу заплести.
Мейси покопалась в рюкзаке и достала расческу.
– Только не больно, пожалуйста.
Сара провела расческой по белокурым волосам, стараясь не тянуть спутавшиеся узелки.
– А разве твоя мама не умеет плести французские косы?
Мейси перевернула страницу в книге и ответила, не поднимая глаз:
– У меня нет мамы. Она умерла.
Сара перестала водить расческой по волосам и невольно отшатнулась.
– Ой, прости, пожалуйста. Надеюсь, я не сильно тебя расстроила.
– Ей было очень плохо, и у нее выпали волосы.
Сара сглотнула и бросила взгляд на дверь. Только бы Мэтт не ворвался сюда в такой момент.
– Бедняжка…
– Она умерла, когда мне еще и четырех не было, – по-деловому объявила Мейси.
– А сейчас тебе сколько?
– Уже пять.
Мейси взяла печенье и отделила друг от друга половинки, стараясь достать зубами неаппетитно желтый крем. Сара заметила, что у девочки блестящие ногти, и решила воспользоваться возможностью сменить тему:
– Мне нравится твой лак.
– Это папочка накрасил. У него не очень получается заплетать волосы, но зато он хорошо красит ногти.
Сара разделила волосы Мейси на три части и начала переплетать их.
– Это хорошо. А что еще у него получается?
– Он хорошо готовит. Больше всего мне нравятся маленькие круглые макароны на тосте.
– О боже! Надеюсь, это не предел его кулинарных способностей.
– Я еще не знаю сложных слов, – взглянула на нее Мейси, повернув голову.
Сара рассмеялась.