Ключ
Пролог
Белая птица била крыльями в синей выси, уходя к стоящему в зените солнцу. Юный послушник запрокинул голову, глядя на исчезающего в вышине голубя. Внизу, во внутреннем дворе цитадели, кричали люди. Доски, перекинутые от стены к голубятне, затряслись. Он не обернулся посмотреть, кто бежит к нему, бесшумно ступая мягкими черными сапогами. Так и стоял, запрокинув голову, пока не ожгло шею болью.
Фонтаном брызнула кровь, вмиг пропитав рясу. Заклокотал, запузырился воздух в перерезанном горле. Закружилась голова, подкосились ноги. Чьи-то руки подхватили, не давая упасть.
— Предатель, — прошептал учитель, глядя в глаза.
Он не успел ответить ему.
Да и не смог бы.
Часть I Хранитель Глава 1
Скрученные за спиной руки, и нож, упирающийся под ребра.
— Ты кто такой? — Серо-стальные глаза. Следовало догадаться: от человека с таким взглядом не стоило ждать ничего хорошего. Никита сглотнул. «Столько лет мечтать об этой работе, бросить Москву и любимую девушку, чтобы все кончилось так?»
— Я? Да геолог я. Обыкновенный геолог...
***
День не задался с утра. Попав под ливень, он намертво забуксовал в одном из заповедных лесов своей необъятной родины. Отчаявшись вытолкать из канавы новенький служебный внедорожник, Никита Соколов, новоиспеченный сотрудник отдела геологоразведки одной из крупных строительных фирм, пробрался к капоту и, уже в который раз, склонился над картой. Незадача... Куда ни кинь — всюду клин. Угораздило же застрять посреди дремучего леса, когда до ближайшего жилья топать километров сорок, а то и все пятьдесят по бездорожью, да еще неизвестно, найдется ли в том населенном пункте тягач или, на худой конец, трактор.
И вновь без особой надежды он заглядывал под капот, дергал насквозь промокшие, набухшие грязью еловые лапы под колесами автомобиля, открывал багажник и, уже бездумно, изучал его содержимое. Домкрат, запаска, трос, геологический молоток, пробирки для проб и кучи бумажных пакетов — зеро. Он, наконец, смирился с неизбежным и принялся собираться в дорогу.
Связанные за шнурки кроссовки — через плечо, с заднего сиденья — куртку, органайзер, карандаш и шахтерскую каску, из бардачка — часы, бумажник и бесполезный в этой глуши сотовый. Решив, что по пути в деревню он может наведаться на контрольные точки своего будущего рабочего участка, Никита прихватил с десяток пробирок, пакеты, рюкзак и, заперев машину, сдернул разложенную на капоте карту, двинулся по затопленной весенними ливнями узкоколейке.
Ноги, вспомнив многокилометровые переходы студенческих практик и научных экспедиций, взяли заботу о дороге на себя. Часа через полтора лужи резко кончились, четко обозначив границу прошедшего ливня. Свернув к обочине, Никита присел, принявшись счищать грязь с босых ног, и невольно вздрогнул, когда сорока пестрым пятном сорвалась с ближайшего дерева и, возмущенно крича, пронеслась над дорогой. Громко щелкнув, треснула под чьей-то ногой ветка. Рубашка на спине моментально взмокла. Забыв про кроссовки, он вскочил на ноги, покрепче вцепившись в геологический молоток.
Раздался звонкий короткий смешок, и, прикрывая ладошками улыбку, из леса вышла девочка, лет десяти, не старше. Белая майка, шорты, рваные сандалии на тоненьких хрупких ножках и копна пышных огненных волос, вспыхивающих при каждом движении. Круглые голубые глаза озорно щурились.
— Ты заблудился? — спросила она.
— Я?! Заблудился?! — Продевая молоток в петлю на поясе, он незаметно вытер ладонь о джинсы. — Я не могу заблудиться. У меня есть карта, — развернул в подтверждение многократно сложенную простынь с намеченным рабочим участком на ней.
— А что это у тебя такое? — девочка кивнула на босые ноги и вновь прикрыла рот ладошкой.
— Под дождь попал, машина застряла. — Он вновь опустился на траву у обочины и продолжил счищать присохщую к ногам грязь.
— А на голове это зачем? — спросила девочка, все так же улыбаясь из-под ладошки.
Не снимая каски, он включил фонарь.
— Вуаля! Это — шахтерская каска.
— Ты что, шахтер? — удивилась девочка, — А где здесь шахта?
— Шахты здесь нет, и я не шахтер. — Обувшись, наконец, он двинулся дальше, и девочка увязалась следом. — Я геолог. А ты? Красная Шапочка и несешь пирожки своей бабушке?
Девочка недовольно сморщила носик.
— Нет у меня никакой красной шапочки. И пирожков нет.
— Ну, так и я — не Серый волк... — Он провел ладонью по ее нагретым солнцем волосам, и вновь почему-то вспомнил, как невероятно сложно было найти эту работу.
— Я убежала, — она бросила косой испытующий взгляд.
— Вот как, — бросил он с деланным безразличием.
— Да! — Это очевидное равнодушие явно ее возмутило. — От деда с бабкой.
— Так ты Колобок! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел... Вредные дед с бабкой?
— Страшно! — Девочка обрадовалась догадке. — Ничего не разрешают, заставляют за свиньями ходить, а они такие... — втянув голову в плечи, она отчаянно замотала головой. Потом, как-то очень уж по-взрослому, вздохнула. — Домой мне нельзя: мама заругает. Она говорит, что у нее и без меня хлопот полон рот. Пусть, говорит, за тобой хоть бабушка присматривает.
— Что же ты делаешь?
— А я к бабке совсем не хожу... Ну, почти что... Но зато я гуляю по лесу!
— Одна? — Никита вскинул бровь.
— У меня есть собачка, только она сегодня дома осталась.
— А далеко до дома? — Он остановился, прикидывая, как будет лучше поступить. Не хотелось терять день, они и так отставали по графику, но и за машину, оставленную на дороге без присмотра, по головке не погладят.
— Не, — девочка махнула рукой в нужном направлении, и приняв, решение, Никита свернул с узкоколейки в лес.
— Слушай, подруга, — предложил он, — а давай ты мне пробы собрать поможешь? А потом покажешь, у кого там на вашей деревне есть машина или трактор.
***
Это стало его первой ошибкой. Самой первой и самой ужасной. Даже лезвие, твердо и жарко упирающееся в бок не беспокоило так, как беспокоило отсутствие девочки. Он все еще вглядывался в темные заросли, надеясь и боясь, что вот сейчас ее приведут. Или принесут...
— На охрану не очень-то рассчитывай. Я наверняка успею выпустить тебе кишки, крыса.
— Верю, — высокий светловолосый человек с холодными серо-стальными глазами неверно истолковал его мечущийся взгляд, — только и ты поверь мне, пожалуйста, я не крыса... и не стукач, и не подсадная утка. Я вообще не знаю, как я тут очутился.
«Нет, конечно, в общих чертах...»
***
Девочка согласилась легко и радостно Где-то здесь начинался обширный участок, где Никите предстояло провести полных два месяца полевых работ. От подлеска тянуло сыростью, а солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы пробить густую поросль над головой, и он отдал девочке свою ветровку. Через пару шагов стало еще холодней, и они вышли к мелкому ручейку, журчавшему под корягами и раскидистыми листьями лопухов. Ориентируясь скорее на звук воды, чем на яркую влаголюбивую растительность, тронулись вверх по течению, то теряя ручей из виду, то внезапно наталкиваясь на прихотливо изгибающееся русло.. Тарахтя без умолку, девочка с энтузиазмом продиралась через бурелом. Никита автоматически отмечал возможный состав почвы и рельеф местности, делал пометки в блокноте. Перед планируемым строительством стоило уточнить старые карты. Ландшафт не радовал: сырой перегной под ногами сменился суглинком, и смешанный лес постепенно переходил в хвойный — это обещало непредвиденные затруднения. Но нырнув под очередную низко нависшую еловую лапу, Никита застыл как вкопанный.
Ручей выходил из пещеры в скале. Его стремительный бег дробился о каменные стены и рассыпался звонким эхом, отражаясь от ее низких сводов. Рука невольно потянулась к затылку. Скала. Метров пять не меньше, обнаженная порода указывает на достаточно ранний период формирования и, что самое любопытное, судя по звуку бегущей воды, полость в скале достаточно велика. Девочка уже кидала камушки и слушала, как прокатывается под сводами эхо.
— Эта штука всегда тут торчала? — Определенно, старые карты требовали значительных уточнений.
Девочка лишь пожала плечами в ответ.
— Жди здесь, я быстро.
На входе пришлось согнуться в три погибели, но уже через шаг стены раздвинулись настолько, что их уже можно было различить лишь в направленном свете фонаря. Сзади что-то заскреблось, раздался плеск воды, и рыжая головка вынырнула из-под его руки. Вцепившись в ремень брюк, девочка шмыгнула носом и заявила:
— Я не хочу оставаться там одна!
Бурный поток пенился вокруг ее щиколоток, ледяная вода свободно забегала в сандалии.
— Куртку надень... чудо. — Она послушно сунула руки в рукава наброшенной на плечи куртки.
Никита вновь обернулся, окинув взглядом испятнанные белесыми потеками стены. Вода под ногами казалась черной. Он как будто снова стал студентом-первокурсником. Хуже — он ощутил азарт. Этакий исследовательский зуд в заднице. Краем сознания успел еще подумать, что, прежде чем лезть не пойми куда, не мешало бы отвести девчушку домой. Если бы только он доверился чутью...
***
Человек, разозлившись, чуть надавил на лезвие. Никита зашипел от боли.
— Слушай, а может мне попросту вырезать твой лживый язык, да и дело с концом? Если ты не стукач, никто в обозе и не почешется. Всё одно все мы тут ровно, что мертвые.
Мозги, и так крутившиеся на предельных оборотах, закипели, и не родили ничего лучше правды:
— Я не стукач! Я вообще не отсюда! Я вышел из подземного лабиринта!
***
Он не планировал заходить далеко. Он думал тут же найти исток ручья или место, откуда тот нырял с поверхности под землю. Но стоило сделать пару шагов, и они уже не в силах были остановиться, углубляясь все дальше и дальше по казавшемся бесконечным коридору.
— Ты тоже видишь это? — спросил он девочку через несколько шагов, не в силах поверить собственным глазам.