ась, и из разорванных артерий хлестнула кровь. Выйдя из ступора после внезапной атаки сзади, монахи ринулись вверх по лестнице. Девочка метнула ножи и схватилась за висящий у пояса меч.
Сделав еще один выпад, блокированный парой коротких клинков, Рокти бросила быстрый взгляд через плечо Никита орудовал своим блюдом, раздавая удары направо и налево, но его теснили к кухне. Развернувшись, она метнулась к нему. Заметила мельком Вадимира. Тот все так же сидел на лавке, под рукой у него появилась уже пивная кружка. Солдаты нервно тискали рукояти мечей, но не смели соваться в бой без приказа капитана. Рокти поняла, что рассчитывать приходится только на себя, да на девчонку с ее братом, что так нежданно пришли к ним на выручку.
Она прыгнула, подкатившись монахам под ноги. Полоснула лезвием под коленом у одного, едва увернулась от посоха другого. Не останавливаясь, ринулась дальше. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как выскочивший из кухни монах огрел Никиту по голове рукоятью клинка и подхватил безвольно обмякшее тело, втащил его в распахнутую настежь дверь. Зарычав, она отразила падавший сбоку удар, одним махом перепрыгнула через стойку, метнулась в кухню, пробежала ее всю, выскочила на задний двор.
Там уже было пусто.
Она крутанулась на каблуках, широко раздувая ноздри чуткого носа. Сюда торговцы подвозили всю снедь, и голова кружилась от дикой смеси разнообразных запахов. Кровь, пот, болотистый запах речной рыбы и густой дух мокрой травы, которой та была переложена, вонь сырого после дождя, подгнивающего сена. Над этим всем, витал, давя, сильный аромат специй. Она метнулась, зорко вглядываясь в едва освещенную единственным фонарем землю. Та была истоптана вся. Лошади, люди, ни один следопыт не разобрался бы в этой мешанине следов. Стиснув рукоять меча, она помчалась обратно в таверну. Но малый зал был уже пуст. Ни одного монаха не осталось внутри, ни живого, ни мертвого. Исчезла и девочка с братом, и только Вадимир все так же сидел на скамье, потягивая свое пиво.
Рокти решительно двинулась к нему.
— Что вы собираетесь делать, капитан?
Вадимир безразлично пожал плечами.
— У меня отряд новобранцев, я должен сопроводить их в столицу... Он что, и правда ваш муж? — спросил Вадимир после короткой заминки.
— Да, — выдохнула она, обессиленно опускаясь на скамью. Накатило черное отчаяние. Руки опускались.
Капитан спустил ногу с лавки, сел прямо, придвинувшись ближе. Подтолкнул к ней свою кружку, предлагая угощаться. Рокти кивнула благодарно. После стычки хотелось пить. Она хлебнула зеленоватого деревенского пива.
— И что вы собираетесь делать? — он вернул ей ее же вопрос. Рокти чувствовала искреннее восхищение капитана, и его нешуточный интерес.
Она думала о том же.
— Это союз на крови, — заговорила она медленно, размышляя вслух. — Он не одобрен старейшими, он совершен самими духами леса. Если я обращусь за помощью к кланам, Совет может отказать мне. Человек умрет, и вся ситуация разрешится сама собой. Кланы избавятся от человека, и сделают это чужими руками. Никто не сможет упрекнуть их. А я останусь вдовой. Навеки.
От этой мысли ее вдруг пробила испарина.
Союз на крови заключается раз и навсегда.
Она не сможет больше выйти замуж. Ни за кого.
— Почему бы вам не поехать в столицу? — спросил вдруг все так же внимательно смотревший Вадимир. — Можете присоединиться к моему отряду. Мне пригодится следопыт по пути туда, я выпишу вам жалованье и паек. А на месте вы сможете подать прошение королеве. Уверен, она не откажет вам в приеме. Ктраны — не частые гости в столице, а ваша история наверняка заинтересует Августу. Вы... — Он замялся в нерешительности, но в конце концов спросил прямо. — Вы знаете кто этот человек? — Рокти подняла взгляд, уставившись на Вадимира. Карие глаза смотрели пристально и пытливо. — Сначала разбойники помогают ему бежать, потом за ним приезжает посол из самого Белгра с кучей верительных грамот за подписью самого короля и первосвященника. Посла сопровождает целый отряд боевых монахов. Вы заявляете, что этот человек — ваш муж, а брат рвет за него глотки. Кто он?
Вадимир замолчал.
Рокти смотрела, пытаясь понять, может ли она довериться капитану.
Глава 7
Цитадель гудела с утра как растревоженный улей.
Отряд, выдвинувшийся в сторону границы за несколько дней до этого, вернулся, и теперь двор был полон черными рясами. С одной из облюбованных им полок библиотеки сквозь высокое стрельчатое окно Рол видел, как опустился мост и поднялась решетка, пропуская внутрь всадников. Клемент спрыгнул с коня, сам бросился помогать снимать с крупа другой лошади безвольное тело.
«Опять будут ставить свои опыты», подумал Рол раздраженно, но уже в следующий миг понял, что человек этот жив, лишь оглушен ударом по голове, а значит тут затевалось какое-то другое дело. Проснулось любопытство.
Четверо монахов потащили человека к восточной башне Цитадели, к библиотеке. Клемент семенил рядом, придерживая голову. Рол кубарем скатился с книжной полки, стряхнул пыль с рукава красного камзола и помчался туда, куда монахи несли раненного.
Он влетел в залу как раз вовремя, чтобы увидеть, как открывается дверь. Стал у длинного стеллажа, наблюдая. Клемент вошел первым, оглянулся, шагнул к дивану у окна и одним движением руки смел на пол разложенные там листы. Дернул головой, приказывая нести тело туда. Рол беззвучно поцокал языком. Монахи прошли прямо по свиткам. Смотреть, как мягкие черные сапоги давят и мнут бумаги, было больно. Рол отвел взгляд, посмотрев на лицо незнакомца.
Домовой ошибся. Да, след удара в затылок был все еще хорошо заметен, хоть и нанесли его несколько дней назад, но над ним едва уловимым флером витал дурманный след колдовских зелий. Человек этот был опоен до бессознательного состояния.
Поглаживая длинную черную бороду, домовой метнулся обратно, к своей заветной полке. Ловко, как белка, взобрался под самый потолок, и там открыл стоявший у изголовья постели сундучок. Перебрал несколько склянок, пока не нашел нужную.
Когда он вернулся, в зале уже никого не было. Оглушенный зельями человек все так же лежал на диване. Рол крепче сжал склянку, пальцы другой руки погладили рукоять кинжала на поясе. Вскочив на диван, он присел у изголовья, вглядываясь в бледное лицо, обрамленное темными волосами. Густая щетина на подбородке оттеняла эту бледность еще сильнее. Решившись наконец, Рол сковырнул пробку, поднес склянку к ноздрям спящего.
Человек резко вскочил, опрокинув домового на пол.
— Оооу, — протянул Рол, потирая занывшее колено, и с дивана ему ответил точно такой же стон.
Человек сидел, обхватив затылок руками. Под пальцами пульсировала острая боль, странно мешавшаяся в сознании домового с его собственной болью в колене. Голова у незнакомца кружилась.
— Люди! — бросил Рол с ноткой презрения в голосе. Заткнул фиал пробкой. — Вот так всегда, вот так вечно, — ворчал он, взбираясь обратно на диван. Выпрямился там во весь свой крохотный рост. Человек следил за ним взглядом из под полуопущенных ресниц. — Дай сюда! — раздраженно скомандовал домовой, силой расплетая сцепленные на затылке пальцы. — Возишься с ними, няньчишься, и никакой благодарности в ответ! — Он положил ладонь на затылок, снимая боль и головокружение. Почувствовал созревшую уже шишку, чуть разогнал ток крови, чтобы убрать и ее.
Человеку тут же стало намного легче. А вот боль в ноге никак не отпускала. Кряхтя, домовой осторожно сел на диван, привалившись к мягкой спинке. Вытянул короткие ножки, принялся разминать колено.
— Спасибо, — пробормотал незнакомец удивленно трогая затылок. — Где я? ...и кто вы? — он снова смерил взглядом Рола, посмотрев на этот раз уже более осмысленно.
Рол оживился.
Не так часто в этих стенах интересовались его персоной.
Сел на диване попрямее, стараясь, впрочем, не тревожить колено. Важно вынул из кармашка камзола очки, из рукава — платок. Протер стекла и, водрузив их на нос, начал:
— Имя мое Аланджир ти Онанья Оролик, из рода Онанья. Род мой один из самых древних и уважаемых. Основатель оного, Аланджир, долгие годы ходил в походы с норманнами, пока не осел в достославной Англии, в Даремском замке. В молодые годы он покрыл себя боевой славой и увековечил домовых в мифах и легендах викингов, а к старости — домовничал в замке да растил детишек. Кровь отважного Аланджира не раз вскипала и в жилах его потомков. История моих предков несет в себе немало героических моментов. Стоит вспомнить имена...
— Стоп! Я не просил вас рассказывать обо всем вашем семействе!
Это было грубо.
Домовой снял и спрятал очки.
— Я домовой, молодой человек, смотритель библиотеки, хранитель Цитадели. Можете звать меня Рол.
— Домовой?
Рол закатил глаза.
— Ну вот! Старая история! Прошу, только не надо креститься и кричать «изыди»! Это, между прочим, мой дом, а не ваш!
Человек заметно смутился.
— Простите, — повторил он. — А что это за библиотека и Цитадель?
Он впервые обвел взглядом залу. Высокие, уходящие под самый потолок стеллажи, полные книг и свитков, расставленные тут и там столы и кресла. Тронул рукой диван, на котором сидел, оглянулся за спину на окно с цветным витражом, где писец с выбритой на макушке тонзурой корпел над толстым фолиантом.
— Цитадель расположена у самой границы, на территории королевства Белгр. А вас принесли сюда черные и оставили лежать. Я всегда прячусь, когда они приходят. Черные плохо относятся к домовым и, как они выражаются, «всякой нечисти». Сначала я думал, ты — один из них, а потом смотрю, одежкой не вышел, да и вообще... — Рол бросил еще один скептический взгляд. — Тогда я решил привести тебя в чувство, а ты полез драться, — домовой обвиняюще ткнул человека пальцем в бок.
— Я ведь уже извинился! — в голосе незнакомца прорезалось легкое раздражение.
— Ладно, ладно. Я все забыл. — Рол поднял раскрытые ладони. — Я уже представился, теперь твоя очередь.