лгра — островок в его центре назывался Храт — проходил чуть наискось сквозь всю страну и пересекал границу в большом О’ктранском лесу рядом с крохотной речушкой Рьянкой. Дальше он шел по прямой к югу, через равнину, лес, болота, горную гряду и терялся где-то за пределами карты.
— Здесь. — Никита ткнул пальцем.
— Великолепно, а мы — вот тут. — Короткий и толстый палец Рола с розовым, ровно остриженным ногтем, постучал по точке совсем рядом, — Всего лишь на другой стороне границы.
— Как я перейду?
— На твоем месте, я бы об этом сейчас не беспокоился. Тебе надо выйти за стены Цитадели и уйти так далеко, как только сможешь. Самое главное — опустить один из внешних мостов. За стеной — ров, наполненный водой. Он не глубок, но с теми, кто там живет, лучше не связываться. Тебе надо выйти, как только сядет солнце. А я опущу мост.
Сдернув со стола карту, Рол свернул ее в трубочку, упаковал в короткий тонкий тубус.
— Это не самая лучшая карта в Цитадели, поэтому я и отдам ее тебе. — Он все равно казался недовольным. Никита заправил тубус в боковую петлю заплечного мешка, Рол с сожалением поглядел на оставшийся торчать кончик, вздохнул. — Тебе понадобится оружие... Погоди.
Домовой засеменил к центру библиотеки, скрылся в уже сгустившихся там сумерках и долго не появлялся. Никита понял, что он направился к своему «логову». Когда через несколько минут Рол вынырнул из полумрака, в руках он нес объемный сверток.
Это оказался аккуратно свернутый плащ с капюшоном — очень похожий на робу монахов, а из его складок Рол вынул короткий меч в ножнах. Перевязь не была рассчитана на людей, и пока домовой удлинял ее кожаными ремешками, Никита вынул клинок из ножен. Длиной сантиметров пятьдесят, он был, тем не менее, ощутимо тяжел, не в последнюю очередь за счет массивного навершия в виде шара. Гарда была едва обозначена — оказалось, что это достаточно удобно, иначе широкой ладони было бы тесно. Никита поднял меч над головой, сделал пару пробных замахов. Поморщившись, Рол спрыгнул со стола, на котором разложил перевязь.
— Не так. Это все ж не рыцарский меч. — Никита послушно вложил клинок в протянутую ладонь. — Острие узкое и хорошо заточено. Просто ткни обидчика в живот. Результат превзойдет все твои ожидания, поверь мне. — Маленький бочкообразный человечек в красном, расшитом золотом камзоле вдруг удивительно изящно выбросил руку с клинком и, по обозначенной траектории, сделал шаг вперед, согнул ногу в колене. — Не забывай про ноги, — домовой выпрямился, потеряв внезапно воинственный вид, — грамотно исполненная атака придаст удару силу. Да и противник может неверно оценить разделяющее вас расстояние. — Взгляд, которым он одарил человека, произнося эти слова, был полон искреннего сомнения. — Это хорошее оружие. Береги его.
Никита отправил клинок в ножны. Подняв со стола, Рол нацепил на него перевязь, прикрепил меч у пояса, Никита развернул плащ и накинул его на плечи, тот разом задрапировал всю фигуру.
— Не забудь про капюшон, — Рол деловито одергивал полы, — я выведу тебя потайным ходом. Внизу, у ворот есть ниша. Покуда мост не опустится на треть, стой там. Надеюсь, ты хорошо прыгаешь. Если мы опустим мост ниже, нас заметят часовые со стены. Тебе надо будет прыгнуть с моста на берег. Постарайся не шуметь, и не свалиться в ров . Вылавливать будет уже нечего.
Наконец домовой отступил, кивнул, удовлетворенный осмотром:
— Гляди, тебе нужно идти очень быстро, без остановок, но и очень тихо. Лес полон лазутчиками Белгра что по эту, что по ту сторону границы. Хорошо, если ты найдешь ктранов. Попроси у них помощи. Думаю, их следопыты не откажутся довести тебя до места.
Что бы ни услышал Рол за время своего отсутствия, он явно ничего не знал о Рокти.
— Ну, идем?
Он развернулся, и Никита поспешил за ним. Солнце уже село, а луна еще не взошла. Мрак, едва сгустившийся у окна, в центре библиотеки был практически абсолютным. Никита невольно замедлил шаг, но Рол схватил его за руку и настойчиво потянул вперед. Никита двигался, уже не ведая, куда ступает и скорее угадал, чем увидел, что остановились они, не дойдя пару метров до центра. Рол выпустил его ладонь, завозился где-то справа, раздался скрежещущий звук, и практически под ногами медленно начало открываться небольшое отверстие в полу. Никита видел его лишь потому, что дыра была на порядок темнее, чем пространство вокруг. Невольно он отступил на шаг.
— Не бойся. Это лестница, она ведет к основанию башни. Там, через короткий переход, мы выйдем прямо к арке.
Что-то чиркнуло, и Никита увидел, наконец, домового. Стоя у края дыры, он выкручивал короткий фитиль пузатой, защищенной стеклом лампы. Под ногами угадывалась первая ступень в темную бездну. Закрыв боковое окошко ровно разгоревшегося светильника, Рол ступил вниз и сразу скрылся с глаз, оставив лишь рассеянный свет за спиной. Никита поспешил следом. Ноги скользили на высоких, крутых ступенях. Никита попробовал было опереться о стену, но быстро отдернул руку — пальцы вязли в толстом слое то ли паутины, то ли липкой, свалявшейся пыли. На третьем шаге узкий коридор заполнился многократно усиленным скрежетом, и едва угадывавшееся отверстие над головой закрыла тяжелая каменная плита. Ступая очень осторожно, и потому медленно, они спустились на десяток пролетов вниз. Даже их шаги теперь звучали приглушенно, а из-за стен вообще не доносилось ни звука, хотя Никита подозревал, что тоннель, серпантином обернувшийся вокруг некой оси, граничит со многими помещениями башни. Переход внизу оказался не таким уж коротким, и путь по нему занял почти столько же времени, сколько и спуск по лестнице. Зато, проход был заметно суше, в нем чувствовалось дуновение множества сквозняков, стены были чистыми, а потолок — подкопчен огнем факелов. Никита понял, что этим проходом достаточно часто пользуются, и, возможно, не только домовой. Едва в ровном свете лампы показался тупик, домовой прикрутил фитиль, тронул рукой стену, и каменная кладка, казавшаяся сплошной, медленно двинулась в сторону. С минуту они стояли молча, чутко прислушиваясь к редким крикам ночных птиц в лесу и перекличке часовых на стенах.
— Жди здесь, — едва слышно прошептал Рол и, потушив лампу окончательно, скрылся. Никита едва почувствовал прощальное прикосновение его ладони к своему локтю, и понял, что так и не успел поблагодарить домового за живое участие.
Никита поплотнее закутался в плащ и медленно вышел под арку. На небо уже выползли две луны – белая и красная. Забыв наставления Рола, Никита вышел из ниши и прошел пару шагов по направлению к внутреннему двору. Уставился вверх, пытаясь уложить в голове эти два ярких диска. Небо, густо успыанное незнакомыми созвездиями, пересекали еще более черные полосы. Широкий двор окружала крепостная стена с четырьмя башнями по углам, в центре изящным цветком на тонкой ножке раскрывалась к небу цитадель. Сплошной монолит черного камня, без входов, без окон и, надо полагать, без помещений. На смотровую площадку на ее вершине вели четыре моста, перекинутые с угловых башен. Цитадель и крепость не выглядели единым архитектурным сооружением. Судя по кладке, крепостные стены и угловые башни достраивались много позже возведения самой цитадели. Если эту черную штуку посреди двора вообще кто-то строил.
Поёжившись под порывом свежего ветра, Никита оглянулся, вслушался, пытаясь вычислить, где же там Рол. Звуки шагов по внутренним мостам и крепостной стене, звон молота в кузнице, тихое шуршание под противоположным сводом арки – крыса? – Рола не было слышно. Никита с тоской посмотрел на огромный, железа и дерева подъемный мост. Словно в ответ на его взгляд, мост начал медленно, натужно опускаться. Никита ринулся вперед, но тут же был остановлен криком:
– Halt!
– Stop! – Шелест металла о ножны и сдавленные звуки борьбы, подсказали, что наверху не все благополучно.
– Lift the bridge! – Путь все еще был свободен. Никита в последний раз оглянулся на полуопущенный мост, крепко выругался и выбежал обратно во двор. Огляделся.
На крепостную стену и дальше – на башню – вела каменная лестница. Поднявшись на несколько ступеней, он был вынужден остановиться. Чуть выше стоял один из черных. Перегнувшись через перила, он смотрел вверх. Тихонько спустившись, Никита плотнее запахнул плащ, накинул капюшон. Низко склонив голову, начал подниматься медленно и шумно. Черный обернулся и спросил, чуть помедлив:
– What’s going on?
– I don’t know, – буркнул он, не поднимая головы. Накатила паника. Если для местных даже его русский звучал странно, то английский наверняка был совсем плох.
Черный опять перегнулся через перила. Стараясь сохранять спокойствие, Никита прошел дальше. Внутренне ликуя, миновал охранника, когда тот вдруг схватил его за рукав:
– Stop!
Может быть черный ничего и не заподозрил, но тело среагировало само.
Никита резко развернулся. Охранник стоял вполоборота. Он еще смотрел вверх, одна рука все так же придерживала рукав робы, другая – нащупывала прислоненный к стене посох. Поза была неустойчива. Опершись о перила, Никита изо всех сил, обеими ногами ударил черного в грудь. Опрокинувшись, тот кубарем покатился вниз по лестнице. А Никита побежал, перепрыгивая через ступеньки, и пулей вылетел на крепостную стену. Один из черных шел навстречу.
– What’s going on? – крикнул он только что услышанную фразу, постаравшись точно скопировать интонации.
– Shut up! Tie up the prisoner!
Никита кивнул, гадая, верно ли понял сказанное. Черный прошел мимо, не задержавшись.А Никита, на ходу вынимая из ножен меч, побежал ко второй лестнице, ведущей на крышу башни. Одним махом он преодолел три пролета, но наверху замер, как вкопанный..
Там перед Ролом, опустившись на одно колено, стоял черный. Удобная позиция открывала незащищенную шею.
– Rope! – даже не обернувшись, монах требовательно протянул ладонь..
Никита оцепенел. Взгляд метался с жалкой, распростертой на камне фигурки домового на требовательно протянутую руку. Пальцы тискали рукоять меча. Горький комок подкатывал к горлу. Руки сами вспомнили крупную дрожь лисьего тела и агонию во взгляде умирающего зверя. Точно такую же, как в глазах человека, которого он убил однажды нечаянно… Сглотнув, Никита занес меч для удара и изо всех сил опустил рукоять на затылок черного. Тихо вздохнув, тот мягко повалился на бок. Перевернув на спину, Никита опустил руку на грудь – черный дышал, и Никита занялся Ролом. Домовой выглядел скверно. Лицо покрывала смертельная бледность, бисеринками блестел на висках пот. Никита бережно поднял его на руки.