— Буди всех, — бросил Никита через плечо, приподнимая спящего, усаживая его прямо и снова размахиваясь для удара.
— С ума сошел, — пробормотал Рол, оглядываясь рассеянно. Взгляд упал на стоящее на краю ведро воды. С длинной веревкой, одним концом привязанной к ручке, а другим — заправленной в узкую щель между плит, оно было полно до краев. Рол схватил его, замер на секунду, а потом выплеснул все на другого спящего.
Это сработало.
Человек вскочил как ошпаренный. Захлебнулся уже знакомым хрипом, закашлялся и задышал.
Не дожидаясь, что будет дальше, Рол метнулся к краю, бросил ведро в черную, блестящую воду далеко внизу. То бултыхнулось с громким плеском. Рол принялся спешно выбирать веревку. За спиной уже раздавались отборные ругательства. Это разбуженные присоединились к Никите в его странной, страшной работе. Едва Рол вытянул полупустое ведро, чьи-то руки тут же подхватили его, мигом опорожнив, и домовой снова бросил ведро под стену, чтобы снова, спеша и расплескивая, потянуть вверх.
Через четверть часа удалось разбудить почти всех.
Два бездыханных тела подтащили к краю и просто бросили вниз, в воду. Все еще сжимая ведро, Рол смотрел, как дрожит отражение полной желтой луны. Передернул плечами и, бросив ведро, шагнул к костру.
Испуганные люди тесно сгрудились вокруг. Кто-то проводил по лицу мокрой тряпкой, кто-то просто совал руку прямо в тлеющие угли. Сон не ушел. Лишь отступил на время, готовый снова наброситься, задушить в своих объятиях.
Никита сидел рядом со всеми, и уже никто не смотрел на него косо. Лишь Одноглазый нет-нет, да кидал задумчивые взгляды.
Рол не хотел спать, но он устал и продрог. Бесцеремонно толкнув плечом, он заставил потесниться одного из бандитов и сел рядом с Никитой, протянул ноги к костру, греясь.
Вожак, выжимая мокрые черные космы, вскользь поинтересовался:
— Не представишь нам своего друга, а? Кажется, мы обязаны ему жизнью.
Рол досадливо поморщился..
— Я домовой, меня зовут Рол. Мы появились вместе, но Никита поднял столько шуму, что я легко отвел вам глаза. И будь моя воля, я бы бросил вас подыхать тут...
— Смелый коротышка. — Одноглазый осклабился. — Ты мне уже нравишься.
Рол кисло улыбнулся в ответ.
— Болотный сон... Поганая смерть, — откликнулся кто-то с другой стороны костра. — Спишь и как будто тонешь... Придушить бы тебя, домовой. Чтобы знал, каково это.
— Но, но, полегче, — вскинулся Никита, но человек на противоположной стороне костра был слишком утомлен и напуган. Рол не почувствовал в его словах настоящей угрозы.
Одноглазый грязно выругался.
— Что ж... извини, брат, только выкуп за тебя я все равно получу, — Никита усмехнулся криво, вяло кивнул. Его снова клонило в сон, и Рол ткнул его локтем в бок посильнее.
— Сдашь его черным? — Сет не отводил взгляда от огня, — Ох, не добрая пойдет о тебе слава. Станут говорить, Одноглазый продался белгрским монахам... А может сразу попросишь у них жалованья?
— Заткнись! — атаман вскочил на ноги, — Я предупреждал тебя, Сет, придержи язык! Я тебе его быстро укорочу...
Сет не ответил, не отвел взгляда от костра. На несколько минут воцарилось тягостное молчание. Бандиты бросали на вожака косые взгляды. Одноглазый бродил по площадке, ругаясь и пиная всё подряд, в том числе и собственных людей. Рол с любопытством следил за ним.
— Хорошо! — Рявкнул Одноглазый, остановившись, наконец. — Я не стану служить Белгру! Но он, — толстый палец ткнул в сторону Никиты, — уберется отсюда. И дружок его тоже. За все те годы, что мы торчим на этом проклятом болоте, ни-че-го подобного не случалось. А сегодня я потерял двоих за одну только ночь! Я не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в колдовство... но и в совпадения я тоже не верю... Пусть убирается. И отдайте ему все, что он там притащил с собой. Слышали?! Убью, если какой-нибудь жадный идиот оставит себе хоть что-нибудь... Ты тоже уйдешь с ними, Сет. Тебе повезет, если следующей ночью ты не проснешься. Иначе этот приспешник дьявола принесет тебя ему в жертву!
Одноглазый хрипло захохотал. Никто не разделил его веселья. Людям не хотелось смеяться в эту ночь. В тревожной полудреме они просидели до серого рассвета. Кто-то следил за костром, иногда приходилось вставать и идти к краю площадки за водой. Люди терли глаза, распяливали рты в мучительной зевоте. И только Рол совсем, совсем не чувствовал сна.
***
Утро началось туманом. Сырое и безрадостное, оно все-таки принесло облегчение. Никита почувствовал, что сон отступил. Дневальный потушил костер, вылив в него остатки воды. Белый дым без следа растворился в густом, непроницаемом киселе. Путники начали собираться в дорогу. Сет молча возился со своими небогатыми пожитками — Никита бросал на него косые взгляды и все гадал, как тот сумел ускользнуть из-под стражи. Рол руководил сборами. Никита держал мешок, а домовой аккуратно складывал и упаковывал каждую возвращенную бандитами вещь. Никто из грабителей не попытался присвоить себе хоть что-нибудь. Суеверные люди боялись оставить в лагере артефакт, вызвавший болотный сон. Никите отдали даже посох, который нашелся недалеко от костра. Атаман сам вручил его в руки Никите. Тот провел по теплой полированной поверхности. Даже сквозь ткань, которой были обернуты его обожженные ладони, он ощущал живое тепло дерева.
Едва туман начал рассеиваться, пронзенный первыми лучами восходящего солнца, их подвели к краю Цитадели, опоясали верёвками, и Никита сам проверил узлы, стянувшие их. Спуск не занял много времени. Привычно прыгнув спиной вперед, Никита помогал спускавшим его людям, отталкиваясь ногами от стен. Идеально гладкая поверхность, как ни странно, давала неплохое сцепление: подошва не скользила. Рол просто сидел в петле, медленно крутясь вокруг своей оси и осматривая раскинувшийся вокруг пейзаж. Сет, вероятно привычный к подобному спуску, был уже внизу. На полпути Никита оглянулся и, как и предполагал, увидел затянутое серым туманом черное болото.
Очутившись на земле — а точнее по щиколотку в воде — он увидел, что Сет ушел уже далеко вперед. Спешно выпутавшись из петель, Никита помог спустившемуся Ролу, и, окликнув Сета, они поспешили за ним. Тот нехотя остановился.
— Сет, — Никита поднял одну ногу, демонстрируя кроссовок, — здесь пиявок нет, а? У меня голень открыта.
— Нет, — Сет даже не взглянул на него, осматривая окрестности, — это мертвое болото. Здесь нет даже комаров. — Он перевел взгляд на посох. — Отдай его мне. Я поведу вас по тропе, и мне понадобится шест.
Серо-стальные глаза смотрели прямо и непреклонно. Никита нехотя отдал посох Сету. Поправив лямки, в последний раз оглянулся на Цитадель. Над болотом, над полузатонувшими деревьями возвышался тонкий, раскрывающийся к солнцу шпиль — монолит среди гнили и тлена. Мосты, соединявшие цитадель с четырьмя башнями, обрушились, сами башни искрошились и осели. Бандиты безучастно стояли у края и смотрели, как они уходят. Никита помахал им на прощанье. Ему никто не ответил.
— Ты уверен, что хорошо знаешь дорогу через топи? — Рол с подозрением смотрел на их проводника.
— Однажды я сумел добраться сюда. А это намного сложней, чем выйти. — Сет вскинул руку, защищая глаза от слепящего солнца, мертвые голые деревья не давали тени, осмотрелся и уверенно шагнул. Нога по колено ушла в воду.
— Идем.
Весь день они месили болотную грязь. Сначала Никита глядел по сторонам, на мертвенный болотный мирок: мутную воду, вскипавшую пузырями, деревья, заламывающие голые ветви, островки, приютившие скудную серую растительность. Но, вдоволь наоступавшись и навыбиравшись из топи, он бросил это занятие. К вечеру он смотрел только себе под ноги. Ничего не чувствуя, кроме огромной усталости, он жаждал отдыха. Когда Сет объявил привал, Никита просто опустился в черную воду.
— Поднимайся, здесь есть хорошее место для стоянки.
Сет покачивался, тяжело опершись на посох, светлые волосы лишь на макушке остались светлыми, лицо перечеркивали два грязных косых развода. Промычав что-то нечленораздельное, Никита с трудом поднялся и вслед за Ролом протиснулся в маленькую избушку. Деревянный пол, очаг посреди, да крохотное оконце под стропилами крытой старым лапником крыши — вот и все убранство. Тесная комнатка была насквозь пропитана дурным духом болотных трав. Рол скинул камзол, ставший черным от грязи, набросил его на угол двери, деловито склонился над очагом. Никита поспешил сесть и прислониться к бревенчатой стене. Закрыв глаза, он попытался расслабиться. Домовой в последний раз ударил по кремню, упала искра, и на сухом мху заплясали язычки пламени. Рол вздохнул.
— Мешок дай, — Никита принялся выпутываться из лямок. Одеревеневшие мышцы не слушались. — Все из-за меня.... Отвлекся на ворот, и...
— Оставь, Рол. — Никита насилу снял мешок. — Это совершенно неважно....
— Но как мы тут очутились?! — Рол вскочил, принялся вытаскивать из мешка карту. — Смотри! Вот он тракт, Дорога двух корон, видишь, прошивает насквозь и Далион, и Белгр. Ты вышел отсюда, почти у границы. Дальше ты двигался на Юг, к Мадре. Вот Торжок, там тебя схватили черные и отвезли обратно на север, даже дальше. Моя Цитадель стоит уже на территории Белгра... А это-о-о... как я понимаю... Эдгарова Топь... — Рол посмотрел на Сета, тот никак не отреагировал, — та, что перекрыла дорогу к старой столице? — И снова Сет не заметил вопроса. — Далеко-далеко на Юге, сразу за Мадрой. Ты понимаешь? Теперь, чтобы попасть в Октранский лес, нам надо двигаться на север! Мы подойдем к нему с другой стороны! Ты понимаешь?! — Рол запустил пальцы в бороду, обхватил подбородок. — Я не понимаю ничего! Это огромное расстояние. За какой-то миг мы пересекли всю страну! Как такое может быть?
— Спроси у того, кто это сделал! — Сет смотрел в упор.
Никита не нашелся, что ответить. После того, как Рол назвал его хранителем Ключа, а монахи пытались во что бы то ни стало скрутить его живым, он уже ни в чем не был уверен..