Развернувшись, он побрел куда-то в сторону, на ходу снимая и складывая на руки семенящему рядом солдату тяжелую, глухо звякающую амуницию. Никита провожал его взглядом, пытаясь осмыслить услышанное, поверить в происходящее. Бред принимал всё более ужасающие формы. Хотелось кричать, и он вскрикнул — от боли, когда что-то холодно и бодряще нырнуло под ребра. Обернувшись, он наткнулся взглядом на серо-стальной взгляд.
Глава 2
Откинувшись на пятки, Сет поспешил спрятать куцый обломок лезвия в каблук сапога. Солдаты, стоявшие в охранении, получив приказ, тычками и ударами принялись поднимать пленных на ноги. Звякала натянувшаяся цепь кандалов. Его люди, озлобленные неудачным нападением, вяло огрызались на конвоиров, но замолкли, едва лишь кто-то получил рукоятью меча в зубы.
Сет кивнул удовлетворенно. Не стоило злить вояк. Те, потеряв в стычке шестерых убитыми, и так смотрели косо. Знаменитый атаман О'Ктранского леса, Сет по прозвищу Кат прекрасно понимал — все они живы еще лишь волею капитана Вадимира.
Сковывавшая руки цепь снова дернулась. Сет обернулся, посмотрел на чужака, в паре с которым стоял теперь в длинной цепочке пленных. Тот дергал плечом, пытаясь дотянуться ладонью и стереть грязь со щеки.
— Не дергайся, — зло прошипел атаман. — Не один тут стоишь.
Парень послушно опустил руки.
Нет, он не был похож на крысу. Сет ни минуты не верил в то, что Вадимир подсадил к ним стукачка. Известный по всему Великому Тракту, Вадимир, крестьянский сын, был слишком прост для таких трюков, хоть и брехали, что стал он в последние годы частым гостем в столице и мог перенять там подлые приемы благородных господ. Но и на деревенщину из обоза этот молодчик тоже не походил. Повадки его были дики, он казался сумасшедшим. Сет вспомнил, как тот схватился за повод. Покачал головой, ухмыльнувшись невольно. Либо неслыханная смелость, либо невиданная глупость. А отчанным храбрецом этот парень точно не был.
Сет просто хотел его припугнуть, понадеявшись, что так он сам выложит ему, кто он такой, и откуда тут взялся. А теперь Сет и сам не рад был ответу.
Адепт, чернорясник. Всякий знал, только белгрские монахи рисковали соваться в построенные гномами лабиринты. Небось, творили там свои черные мессы. Здесь, у границы, они шастали в наглую, не боясь даже ктранских следопытов, охранявших этот рубеж по древнему договору. А может белгрский вельможа, практикующий колдовство с соизволения Святейшего Синода. Тогда понятна и заносчивость в обращении с капитаном, и ухоженные темные волосы, остриженные не слишком коротко и очень аккуратно, и белые, ровные зубы.
Дурной попутчик при любом раскладе. Сет пожалел, что не успел прирезать его, но пообещал себе сделать это при первом же случае.
Колонна выстроилась, наконец, и, подгоняемая верховыми, сразу с места перешла на бег. Дергалась конвульсивно большая цепь, связывавшая всех пленных воедино, но чужак бежал ровно, глядя себе под ноги. Земля, разбитая десятками ног и колес превратилась в одну сплошную лужу. Вглядываться в это жидкое месиво было бесполезно, можно было лишь поймать и упредить тот момент, когда нога подвернется в щиколотке, запнувшись о камень, спрятанный под водой. Сет знал, упавшего тут же затопчут. Парень, очевидно, тоже понимал это.
Однако долго бежать не пришлось. Когда, наконец, послышался и неслаженный скрип колымаг, и разноголосый говор людей, и крики животных, солдаты дали команду «шагом». Догнав плетущиеся в хвосте волокуши, цепочка уже выровняла дыхание. Обоз всегда двигался со скоростью последнего составляющего его звена. А последними шли люди. Пользуясь раскатанной будто специально для них дорогой, они тянули смастеренные из лозы и гибких пород дерева волокуши, на которые валом было свалено сено, а поверх — нехитрые изделия деревенского ремесленника.
— Съели, да? — на ворохе корзин, придерживая их, и держась за них — одновременно, ехал, покачиваясь, мальчишка лет семи. В крепкой, хоть и грязной робе. «Тоже, небось, лазил прятаться под телеги, когда услышал крики «Разбойники!», раздраженно подумал Сет.
— Сколько вас полегло? Половину перебили дружинники? Больше?
Захотелось надрать наглецу уши.
— Храбрый, да? — откликнулся Боров, попытался плечом утереть разбитый в кровь нос, не сумел и, в два шага нагнав товарища, теранулся о его спину, — где бы вы были, кабы не дружинники? Перерезали б мы горло твоему папашке, а тебя к себе бы взяли, — он шмыгнул, затянувшись глубоко, прочистил горло и сплюнул бурые сгустки, — только язык сперва укоротили бы... Храбрец.
Связка грянула хохотом, верховые обеспокоенно подтянулись ближе, хозяин волокуши нервно передернул плечами, вся плетеная конструкция опасно покачнулась, но мальчишка удержал равновесие.
— Заткнись! — Сет рявкнул это одновременно с отцом ребенка. Вскинул голову, смерив балагура взглядом. Тот заткнулся. Не на долго.
Обоз плелся вяло, лес у обочин не занимал взгляда, и через несколько минут разговор возобновился.
— Грех тебе глумиться, последыш. Думаешь, нам твои корзины нужны были? Ну, взяли бы, конечно, парочку... на хозяйство. Так то — добыча не богатая.
— Я не последыш. — Мальчишка настороженно прищурился, — С чего ты взял, будто я — последыш?
— А как же, — Боров обернулся, подмигивая идущим следом товарищам, — раз ты на базар едешь, значит, ты в семье младший сын, а прибьем тваво батьку, как раз и останешься... последыш!
— Твоя неправда! — слезы зазвенели в голосе, и только поэтому мальчишка сумел перекрыть гогот, — Неправда ваша! Как вы батьку прибьете, когда вы связанные?!
— Ой, связанные! — Боров никак не унимался, — вот погоди, ночь придет — весь обоз перережем! Чай с замками обращаться умеем, и ножи в руках держать сподручные!
— Мооол-чать! — охрана не выдержала, солдат дернул коня в сторону, ожег весельчака плетью.
Гогот стих. Лишь некоторые крутили еще головами, стряхивая набежавшие на глаза слезы, а неугомонный Боров — тихонько похохатывал.
Мальчишка заметно испугался. Осторожно перебирая ногами, забрался повыше. Не рискуя повернуться спиной к разбойникам, стал смотреть по сторонам, на медленно плывущие мимо деревья.
В связке завязались тихие разговоры:
— ... телег по десять...
— Да, сколько раз уже было...
— Ей-ей, лучше ... голову отсекли ... встал бы обоз ... от хвоста путь загородил...
— ... полегло бы народу сколько...
— ...да, уж все меньше ... взяли бы добычу богатую...
— ...да, тут уж не товар ... тугие кошельки в голове ... охрана знатная...
— ... ту охрану считать поздно...
Парень рядом крутился во все стороны, явно прислушиваясь к словам.
— Ты уши не больно-то развешивай — Сет ткнул его локтем в бок.
Тот обернулся.
— Он это серьезно? Что всех повесят? Без разбору?
— Капитан Вадимир? Этот серьезен. Слово сдержит — как пить дать... — Сет потупил взгляд, задумался. — Ты и вправду не знаешь?
— Что? — парень смотрел с явным недоумением во взгляде.
— Да ты и впрямь... не отсюда, — ответил Сет. — Была б моя воля, я б тебя... Чую, доставишь ты хлопот нам...
— Это еще почему? — парень вскинулся, почуяв невысказанную угрозу.
— То б нас повесили, и дело с концами... Боюсь, пытать станут.
— Что-о-о?! — парень остановился было, да натянувшаяся цепь дернула его вперед.
— Сдается мне, братец, лазутчик ты. Белгрская ищейка... И историю, на твоем месте, я придумал бы повеселей, чем про лабиринт россказни. — Одним взглядом Сет измерил его вдоль, поперек и вглубь. — Будет тебя Вадимир расспрашивать, молчи лучше со своими сказками, а то быстро попадешь к заплечных дел мастеру.
Если, разговаривая, Сет приблизился почти вплотную, то теперь демонстративно отступил на всю длину в принципе короткой цепи.
Парень посмотрел ошалелыми от страха глазами, а потом вдруг резко дернулся, снова упершись плечом в плечо.
— Сет, — зашептал парень в самое ухо, и Сет невольно отшатнулся.
— Господь всемогущий! Откуда же ты взялся?! — он зло вздернул верхнюю губу, обнажив крупные желтоватые зубы. — Чего тебе еще?
— Помоги мне бежать, Сет!
— Да ты спятил! — теперь запнулся он, нарушив равномерное движение в связке. — Совсем в своих колдовских лабиринтах свихнулся?
— Если ты мне не поможешь, я... — парень нервно повел языком по губам. — Я сдам тебя Вадимиру!
— Да? — Сет развеселился, — и как же ты это сделаешь? Расскажи, будь ласков.
Парень вновь облизнул губы.
— Я не только сдам тебя, Кат... — выдержал паузу, глядя прямо в глаза, и Сет почувствовал неприятный липкий комок в горле, — я расскажу капитану, кто именно обещал всеми силами помогать Белгру.
Сет громко расхохотался.
— В такие байки не поверит даже Вадимир!
О том, что делал Кат, атаман о’Ктранского леса с пойманными у границы монахами, вдоль Великого Тракта рассказывали вполголоса, оглядываясь в страхе через плечо. Но парня уже было не остановить.
— Конечно, я не прибегу и не стану выкладывать ему все на тарелочке, — с жаром шептал он. — ...Но если я буду молчать... Откажусь отвечать на любые вопросы... Скажу, что скорее умру, чем признаюсь хоть в чем-нибудь... — Он снова склонился к самому уху, вкрадчиво спросил, — как ты думаешь, долго ли будут нас пытать, прежде чем повесят, в этом случае?
Сет понял вдруг, что их слушает вся связка. Слушает молча и очень внимательно. Даже пацаненок на волокуше повернул голову в их сторону, а один из конвойных подтянулся ближе, настороженный перешептываниями пленных.
— Нет, ты точно спятил... — Ответил Сет уже не пытаясь отстраниться. «Надо кончать сукина сына», крутилось у него в голове, но слова о побеге подкинули вдруг новую мысль. Взгляд невольно скользнул по рубахе парня: грязной, но все еще ярко белой по сравнению с более привычным на тракте серым домотканным полотном. Такую рубаху ночью далеко видать. Вадимир хотел атамана о’Ктранского леса? Будет ему атаман. Если повезет — мертвый. Только бы Вадимир поверил, и может быть тогда удастся отбрехаться от виселицы, отделаться рудниками. Старая королева охотно казнила знать, не пожалев когда-то топора для собственного сына, но берегла крепкие шеи простолюдинов для тяжелой работы на благо государства. Но знаменитого атамана Ката старуха точно не пощадит...