Дед Гнат, следивший за ней всё это время, покачал головой, отложил в сторону башмак, который взялся было починять.
— Эх, молодежь, молодежь, — ворчал он, укрывая её плечи жестким, собачьей шерсти, одеялом, — ночь не спите, носитесь, черт его знает где. Пацана мне взбаламутила, всё до утра тебя искал, иде ты есть, да куда делась. Виноватым, слышь, себя посчитал, за то, что в ктране усомнился. Прощения просить удумал. А что ктрана найти неможно, пока сам он того не захочет, не смекнул, башка реповая. Ты вот спишь тут, — кряхтя, он уселся обратно, зажал башмак меж коленей, набрал полный рот гвоздей, и речь его стала почти неразборчива, — а он на работе, небось, спит, негодник.
Поднялся деревянный молоточек... И тихо-тихо опустился. Дед посидел еще чуть, хмуро глядя из-под насупленных бровей, а затем, побросав инструмент в деревянный ящик, вышел со всем своим добром на улицу — сидеть на ступеньках невысокой лесенки.
В комнатушке стало так тихо, что показалась из норы мышь. Дернув носом, поведя круглыми розовыми ушками, сделала шаг, два на середину комнаты и, уже не боясь ничего, побежала по полкам, сундукам да корзинкам искать себе пропитания.
За окошком вечерело, потянуло прохладой, вернулся с улицы дед Гнат, но лишь когда загремел посудой, собирая ужин, примчавшийся из кухни поварёнок, Рокти проснулась.
Проснулась внезапно, вскочила — одеяло упало с плеч на пол. Затуманенный взгляд охватил всю комнатушку и вернулся к окну — на небосклоне сияли первые звездочки.
— Проклятье! — прыжком выскочив за дверь, она не слышала уже, как звал её обратно и грозился сам съесть её пайку дед Гнат.
Ей не пришлось бежать до самых покоев главнокомандующего. Она застыла как вкопанная посреди коридора, когда наткнулась на его след. Его и Ведьмы. Наина была в порядке — на минуту Рокти испытала облегчение. Но потом развернулась и помчалась дальше.
Они взяли экипаж. Покидая дворец, Марк забрал с собою Рато и того, за кем весь день ходили лекари. Всё, что она могла уловить — запах старости. Запах, который невозможно перепутать ни с чем. Возницей был сам Марк. Рокти и на минуту не задержалась, чтоб увидеть, где переступали копытами кони, где стоял Марк, помогая Ведьме забраться в карету, где он сделал два шага, чтобы после самому влезть на козлы. Она помчалась дальше, по следам колёс, полагаясь уже только на зрение, и скоро выбежала к южным воротам. Ими пользовались не часто, много реже, чем другими тремя, поскольку ворота вели прямо на пустоши, к череде холмов за рекой.
Там, однако, стоял непременный караул.
— Откройте! — скомандовала она, срывая, разворачивая заправленную за обшлаг охотничьей курточки грамоту. — Вот, это подпись главнокомандующего и его печать, — она сунула грамотку под нос одному, затем другому, — мне надо к нему, надо догнать его!
Двое у ворот переглянулись неуверенно. Наконец один ответил:
— Прошу меня простить... но все ворота заперты. И будут заперты до самого рассвета. — А затем веки его дрогнули, расширились зрачки, а запах, крепкий мужской дух, чуть, едва уловимо изменился. — Прямым распоряжением главнокомандующего.
— Ты лжешь! — отшатнулась Рокти, — Ты лжешь! — она успела сделать ещё шаг назад, прежде чем гвардеец поймал её за руку.
— Сюда, — второй открыл уже дверцу узкой и тесной караулки.
— Прости, — здоровый бугай, он вовсе не замечал её отчаянных попыток вырваться на свободу, — посиди тут до утра. Последнее, что нам нужно, так это паника во дворце.
Взвизгнув, она попыталась укусить его.
— Сука! — вскрикнул он, но вместо того, чтобы отдернуть ладонь, двинул изо всех сил в зубы.
На пол караулки Рокти упала, отплёвываясь своей и чужой кровью.
***
Вадимир выловил Никиту в коридоре.
Никита предпочел бы, чтоб капитан нашел его там, где ему и положено было быть — в казармах, но задержался невольно. Рядовой, которого Никита не знал, но который, очевидно, знал Никиту, вынырнул навстречу и затянул в одну из заброшенных классных комнат, захлопнул дверь.
— Марк взял экипаж и выехал из дворца. — Было темно, хоть глаз коли. Никита не видел, с кем говорит, но зато очень хорошо слышал. Солдат бежал бегом, запыхался и был взволнован. Более чем взволнован. — Я не мог остановить его, не мог ничего придумать, а теперь он в городе.
Солдат схватил его за предплечье.
— Успокойся, — Никита попытался убрать руку, когда почувствовал, что ладонь гвардейца залита кровью, — ты ранен?
— Пустяки, оцарапался, — отмахнулся тот. Никита угадал жест по движению воздуха. — Что делать? Может, надо выслать отряд?
— И открыть ворота? — Никита покачал головой. Потом сообразил, что собеседник не видит его. — Нет. Ни в коем случае.
— Это главнокомандующий! — парень отшатнулся, — Это Марк!
— Да! — рявкнул Никита в ответ, делая шаг навстречу, — да, это Марк! — схватив за плечо, встряхнул. — Уж наверное он сможет сам о себе позаботиться. — В последнем, впрочем, Никита был не совсем уверен. — А его первая задача безопасность короля. Пойди к Алану, он скажет тебе то же самое. — В этом-то он был уверен стопроцентно.
— Хорошо. Хорошо. — Судя по интонациям, солдат смутился, но не был еще окончательно убежден.
— У нас уже есть отряд в городе, — сказал Никита. — Можно ли как-то связаться с ними? Чтобы они нашли и защищали Марка?
— Да! Нет... Не знаю, — солдат был озадачен, и это было уже неплохо. — Связаться? Как? ... Сигналы! Световые сигналы! — Гвардеец рванулся к двери, распахнул её. Ударил по глазам, заставив зажмуриться, свет факелов. — Тучи над городом, мы воспользуемся морской грамотой и передадим послание! — Последнее он крикнул уже через плечо.
— Замечательно, — сказал Никита, выходя в коридор и смаргивая набегающие на глаза слёзы, — все проблемы решены, все заняты делом, — и, развернувшись, налетел прямо на Вадимира.
— Что ты здесь делаешь? — капитан схватил за предплечье. Никита поморщился, двинул плечом, стряхивая ладонь.
— Иду спать, а что?
Вадимир отступил вдруг, посмотрев внимательно, как-то по-новому.
— Спать будешь потом, — наконец продолжил он. — Потом у тебя будет куча времени, чтобы выспаться. А сейчас идём. — Капитан развернулся, зашагал прочь по коридору. Никита поплёлся за ним. — Марк почуял что-то. Все ворота заперты. Его прямым распоряжением. Король под усиленной охраной. Жаль, — капитан мельком оглянулся через плечо, — что в наших рядах завелась крыса. Я думал, дружинники войдут во дворец, и мы обойдемся малой кровью. А теперь, — он толкнул очередную дверь, — а теперь малой кровью не получится. Надеюсь, хоть цепи у входа в гавань поднимут, и нам не придется годами выковыривать дворянчиков из их поместий.
Это была оружейная. Калкулюс бродил вдоль стоек, пробуя ногтем лезвия клинков.
— Ты нашел его? Хорошо.
Никита обрадовался, увидев гнома. И всё равно чувствовал себя всё более и более неуютно.
— Всё должно быть сделано быстро и тихо. — Вадимир плотно закрыл за собой дверь, привалился, скрестив руки на груди. — Иначе гвардейцы убьют нас прежде, чем мы успеем хоть что-то сделать. И тогда, — капитан сокрушенно покачал головой, — тогда в стране воцарится хаос.
— Об этом можно не беспокоиться. Изот позаботился о том, чтоб из его покоев никогда не доносилось и звука... Значит, ты решился всё-таки? — Гном вынул из стойки топор. Прикрыв глаза, провёл ладонью по топорищу. Будто сметал пыль.
— Я слишком далеко зашёл.
— А его с собой зачем тащишь? — Обух указал на Никиту. Отправив топор обратно в ложе, гном стал, по обыкновению, широко расставив ноги, упершись кулаками в бока, вздёрнув пшеничную бороду. Он до умопомрачения напоминал Рола. Никита встряхнул головой.
— Он должен быть сопричастен, — Вадимир усмехнулся криво. — Это ведь тоже своего рода... кровная связь.
Они поглядели друг на друга, и гном усмехнулся в ответ.
Никита почуял, как волосы дыбом встают у него на руках.
— Что вы задумали? — спросил он, как мог более спокойно.
— Калкулюс проведет нас к королю. Кстати, где он сейчас?
— В покоях Изота, пьют как всегда, — ответил гном и вскинул очередной клинок, скользнул взглядом вдоль режущей кромки, вздохнул — отвратительная ковка.
— Замечательно. Одним махом мы убиваем двух зайцев, — Вадимир засмеялся, но его смех вышел несколько нервным. — Так вот, Калкулюс проведет нас к королю. Я убью Изота, а ты Ллерия.
— Нет, — Никита произнёс это как мог твёрдо. — Я. Не стану. Никого. Убивать.
Смазанное пятно — это всё, что он успел увидеть, прежде чем врезаться спиною в стену. Вадимир припечатал как молот. Из легких просто вышибло дух, а в глазах поплыли чёрные пятна. Затылок приложился о камень, побежала, щекоча шею, смешиваясь с холодным потом, горячая кровь.
— Станешь, — капитан глядел глаза в глаза. Никита чувствовал его кислое дыхание, а ещё клинок. Его клинок щекотал горло. Сглотнув, Никита получил глубокую царапину под подбородком, и замер, не шевелясь.
Минуту. Это длилось не меньше минуты, пока гном не сказал:
— Отпусти его. — Калкулюс сидел, примостившись на краешке стойки. Улыбался. Болтал ногами, как ребёнок. — Он хороший мальчик, и сделает всё, как надо.
— Хороший мальчик? — Вадимир отправил клинок в ножны, а Никита сполз по стенке. — Я теперь глаз не спущу с этого хорошего мальчика. Идём! — Схватив за ворот, капитан вздернул Никиту на ноги. — И не вздумай дурить.
Они шли долго. Достаточно, чтоб Никита успел немного прийти в себя, но не достаточно чтобы полностью отойти от шока. Не в силах мыслить внятно, он ощущал нарастающий ужас. Ужас перспективы убить совершенно незнакомого человека. Которого он не видел даже, но место которого ему уже было обещано.
Зубы начали стучать. Вадимир оглянулся через плечо, усмехнулся. Никита сцепил челюсти — до хруста, до судороги.
Калкулюс шел чуть позади. Никита обернулся к нему, ища поддержки. Не рискуя сказать что-нибудь, шевельнул бровями.
Улыбнувшись, гном подмигнул ему.