– Мне кажется, что она меня презирает, – продолжал говорить тот. – Откуда я знаю, за что? Может быть, мобилизовать Левку? В конце концов, у него по этой части гораздо более богатый опыт. Да, согласен, я выгляжу представительнее, но у Левки нет моих комплексов. Ладно, ты с ним созвонись и скажи, чтобы он был на стреме. Да нет, она мне нравится, безусловно. Но абсолютно непробиваема. Не понимаю, почему. Я не утратил способности к анализу ситуации, просто все это как-то напрягает. Может, из-за контактных линз у меня стеклянный взгляд? И вообще, в качестве блондина я был неотразим, а теперь стал неизвестно на что похож. Не мой это имидж.
«Ничего себе! – подумала Вероника. – Кажется, против меня затевается заговор. С какой, спрашивается, целью? Этот тип с перекрашенными волосами и контактными линзами зовет на помощь какого-то Левку. Ну-ну». Она вернулась на свое место и уставилась на экран монитора. Ничего путного в голову не приходило. «А вдруг эти люди хотят ограбить офис? – внезапно подумала Вероника. – У Ракитина в кабинете есть сейф, который выглядит очень внушительно. Кроме того, там всегда хранятся довольно крупные суммы на непредвиденные расходы. Очевидно, Ракитин по какой-нибудь надобности открывал сейф в присутствии этого парня, и тот мгновенно загорелся идеей ограбления? Или же он узнал о сейфе еще раньше и просто придумал свою дурацкую столовую, чтобы вкрасться в доверие к директору? А теперь настала ее очередь? Возможно, охмуреж планируется для того, чтобы снять слепки с ее ключей от офиса и кабинета шефа?»
В таком случае крашеный блондин просто болван. Как ведет себя настоящий мошенник, когда хочет добиться своего? Он изворотлив, изящен, привлекателен, остроумен, наконец. А у этого язык, похоже, весит целую тонну. Может, рискнуть и пойти ему навстречу? Не то на горизонте проявится его приятель, а двое мошенников – это уже слишком опасно.
Объект ее интереса тем временем куда-то подевался. Вика не выдержала и снова приоткрыла дверь. Как раз в этот самый момент Глеб выходил из кабинета Голубева. В руках у него был большой носовой платок.
– А я думала, вы не дождались шефа и ушли, – с новыми, игривыми интонациями сказала она Глебу, когда тот возвратился в приемную.
Вместо того чтобы приободриться, он подозрительно поглядел на нее и хмуро сказал:
– Нет, я более терпелив, чем вы предполагаете.
Он не сказал, что делал у зама, а Вероника не стала спрашивать. Ей пришлось пустить в ход разнообразные женские штучки, типа закатывания глазок и хихиканья, чтобы заставить этого типа снова проявить к ней интерес. Казалось, что он уже сложил оружие и мысленно простился с ролью соблазнителя секретарш. Однако ее усилия не пропали даром – в конце концов Глеб приободрился и начал делать ей неуклюжие комплименты.
«Даже если он преступник, – думала Вероника, – то, по крайней мере, мне точно известно, что я ему нравлюсь». В ситуации было что-то невыразимо волнующее, что-то сродни приключению, которых в жизни молоденькой Вероники явно недоставало. «Сделаю-ка я вид, что ни о чем не догадываюсь, поймаюсь на его удочку и посмотрю, к чему это приведет. Если этот тип вор, я сдам его с помпой. Валентин будет мне благодарен. – Она имела в виду Ракитина, который наверняка по достоинству оценит ее самоотверженность. – Да и Голубев, может быть, наконец отвяжется от нее со своими придирками».
– А как же ваш друг, с которым вы собирались идти вечером в ресторан? – спросил Глеб, когда Вероника дала согласие прогуляться с ним после работы.
– Ну, не стоит воспринимать слова женщины буквально. Мы ведь с вами не слишком хорошо знаем друг друга.
– Это радует, – ляпнул Глеб. – То есть удручает.
«Наконец-то дело пошло на лад, – обрадовалась Вероника. – А то я уж думала, что он никогда не скажет ничего путного».
На самом деле не вполне адекватное поведение Глеба объяснялось очень просто – во время разговора с секретаршей он пытался читать текст вверх ногами. На столе лежали документы, которые, похоже, вполне могли бы удовлетворить их с ребятами интерес. Но одной верхней странички было недостаточно. Стрелки часов между тем бежали вперед, а Ракитин все не появлялся.
– Хотите чаю? – внезапно предложила Вероника.
Когда Глеб кивнул, она встала и повернулась к шкафчику, чтобы достать все необходимое для сервировки стола.
В этот момент в приемную вошла какая-то девица, размахивая на ходу бумажками.
– Я все положила тебе на стол! – пропела она, обращаясь к Веронике, но глядя на Глеба. Выходя, девица улыбнулась ему и так сильно хлопнула дверью, что стопка документов, лежавших на уголке стола, разлетелась по полу.
– Ради бога, не беспокойтесь! – воскликнул Глеб, радуясь невероятному стечению обстоятельств.
Пока Вероника была занята чаем, он ползал по полу и, собирая страницы, успевал бегло просматривать их. Одну накладную без зазрения совести сунул себе в карман. Когда документы были водружены на стол, он, воодушевленный внезапно свалившейся на него удачей, ожил, раскрепостился и, соорудив на лице улыбку, сказал с горячей заинтересованностью:
– Вы, наверное, устаете на службе? Благотворительный фонд – это ведь особая организация. Я знаю, что вы распределяете одежду. Наверное, вам тоже приходится ее сортировать?
– Да нет, не приходится, – усмехнулась Вероника. – Одежду сортируют прямо на складе, а он находится довольно далеко, в Подмосковье.
– А почему? – спросил Глеб.
– Не знаю. Наверное, там аренда помещений дешевле.
– Так вы вообще никогда не ездите в Подольск?
– В Подольск? Почему в Подольск?
– Ну, где там ваши склады?
– Под Воскресенском.
Глеб пытался выяснить точное местонахождение складов фонда и только зря насторожил Веронику. Потому что их адрес нашел потом на той самой накладной, которую ему удалось умыкнуть.
«Может быть, они хотят ограбить не офис, а склады? – подумала Вероника. – Странно. Там ведь не хранится ничего ценного».
– На складах только секонд-хенд. Одежда, бывшая в употреблении. Для бедных.
«Впрочем, – тут же подумала она, – если распорядиться ею с толком, все равно можно заработать».
В сущности, Глеб выяснил все, что хотел. К сожалению, он уже назначил свидание и не было никакого повода отменить его. Ни один предлог не выглядел бы благовидным. Теперь ему не терпелось улизнуть. Он сказал, что не станет дожидаться Ракитина, и прежде чем явиться в следующий раз, предварительно оговорит время встречи по телефону.
Едва он покинул приемную, как Вероника сорвалась с места. Она вскочила на ноги и, схватив сумку и пальто, метнулась к двери. Дождавшись, пока Глеб скроется за поворотом, выскользнула в коридор, заглянула в соседний кабинет и торопливо произнесла:
– Скажите шефу, что у меня заболел зуб и я ушла к дантисту!
Не дожидаясь ответа, она захлопнула дверь и вприпрыжку помчалась к лестнице. Когда она преодолела десять ступенек, ее лоб прорезала морщина. Внезапно остановившись и уставившись себе под ноги, Вероника развернулась и медленно пошла назад. Возвратившись к кабинету Голубева, с опаской потянула дверь за ручку и позволила ей открыться во всю ширину. Заместитель Ракитина сидел в своем кресле в той же позе, в которой она застала его минуту назад. Хотя Вероника лишь скользнула по нему взглядом, когда отпрашивалась, что-то в нем показалось ей странным. Теперь она поняла что. Голубев сидел в кресле, завалившись на один бок, и смотрел в пространство пустыми глазами. Без всякого сомнения, он был мертв.
Услышав короткие гудки, Костыль выругался и повесил трубку телефона-автомата. Тот заверещал, требуя, чтобы абонент извлек из прорези пластиковую карточку. Сейчас вот так же заверещит Ракитин, стоит только сообщить ему новость. Костыль не любил тянуть с плохими новостями. Ему предстояло сказать, что Густов пропал. Исчез, испарился. Возможно, в связи с недавним покушением лег на дно. Хотя в этом случае непременно должен был известить своего работодателя. То есть того же Ракитина.
Костыль приложил немало усилий, чтобы напасть на след Густова. Но нет, все было напрасно. Что делать дальше, он не знал. И не придумал ничего лучшего, чем позвонить Ракитину и получить от него новые указания. Деньги, которые ему выплатили авансом, отдавать не хотелось, но это был вполне возможный исход событий.
Костыль опять набрал номер. На этот раз трубку сняла жена Ракитина.
– Валентин Борисович в загородном доме, – вежливо сообщила она. – Можете позвонить ему туда. Вы знаете телефон?
– Знаю, – грубо ответил Костыль, но тут же спохватился и сдавленным голосом добавил: – Спасибо.
Однако телефон в загородном доме молчал. Мобильный Ракитина тоже. Костыль решил не сдаваться. Он вышел из будки, поглядел на темное небо, на часы и отважился ехать на Рублевку. Правда, Ракитин не любил, когда его беспокоили дома, и наверняка устроит ему очередную выволочку – уж больно он помешан на конспирации. Но такой пустяк Костыля остановить не мог.
Чтобы не светиться, он оставил машину в лесочке, а сам неспешным шагом пошел на огоньки. Другой на его месте наверняка испугался бы, попади один в такую пору в лес. Но только не Костыль, имевший как огнестрельное, так и холодное оружие. Кроме того, он не отличался особым воображением, поэтому не прислушивался к звукам и не шарахался от теней. Благополучно добравшись до дороги, он быстро сориентировался и направился к одноэтажному дому, в котором светилось одно окно.
«Значит, Ракитин все же здесь. Наверное, развлекается с какой-нибудь девицей, – подумал Костыль. – Может быть, ее присутствие заставит его придержать эмоции?» Оказавшись на крыльце, Костыль тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Никто не откликнулся. Тогда он постучал громче – снова ни звука за дверью. Пришлось позвонить, утопив кнопку звонка несколько раз подряд, и настроиться на долгое ожидание. Возможно, парочка в спальне, и им требуется время для того, чтобы прийти в себя. Но вот прошло три минуты, пять, а дом по-прежнему был тих и безмолвен. «Что за ерунда? – подумал Костыль. – Не может быть, чтобы хозяин не подошел к двери посмотреть, кто явился к нему ночью. Нелогично». Он бесшумно спустился по ступенькам в сад и, осторожно отводя мокрые ветки кустарника, пробрался к окну. Окна в доме были большими, без форточек и закрывались герметично. Поэтому тонкие шторы не полоскались на ветру, а рассмотреть что-нибудь сквозь них оказалось проблематично. Костыль вернулся к крыльцу и принялся изо всех сил барабанить в дверь. Безрезультатно. Тогда он достал нож с узким лезвием и стал колдовать над замком. Через некоторое время тот поддался и щелкнул.