казала: как обычно. Он сказал: ну, может, еще днем увидимся тогда, а если нет, то, как обычно, завтра утром.
— То есть он дал понять, что останется на эту ночь у вас?
— Д-да, он не раз так делал.
— А он был, может быть, взволнован, озабочен чем-то?
— Он? Он был взволнован, но… У него было такое настроение.., отличное, — Герасименко всхлипнула. — Я его никогда раньше таким не видела. Он вообще очень сдержанным был… А тут… Он схватил Павлика на руки, подбросил его высоко к потолку и сказал, что все будет хорошо… — Она снова всхлипнула. — И куда-то уехал.
— Как он был одет? — спросил Колосов.
— Как обычно — дубленка, брюки, свитер.
— А он брал с собой перчатки, шапку?
— Я не понимаю. Почему вы об этом спрашиваете?
Колосов видел: Герасименко напряженно и испуганно ждет какого-то вопроса. Но они со Свидерко пока этот самый главный вопрос не задавали.
— Ну, день был зимний, холодный, а он без машины уехал, — заметил Никита. — У вас тут в квартире остались какие-то его вещи, кроме телефона?
— Шапка и.., как раз, кажется.., перчатки, они там в прихожей, он их так и оставил…
Свидерко сходил в прихожую и вернулся с коричневой мужской норковой шапкой. В ней лежали дорогие кожаные перчатки из итальянской кожи.
— В пятницу вы больше не виделись с Бортниковым? — спросил он.
— Нет, я ушла на работу, а Саша еще не вернулся, но… Знаете, мы с ним говорили потом вечером по телефону, около восьми я позвонила домой, и он уже был тут. Сказал, что они с Павликом поужинали и смотрят телевизор.
— И больше вы по телефону с ним не говорили?
— Нет, он сказал — пока, утром увидимся.
— А утром вы вернулись и…
— Послушайте, я же не обманываю, — Герасименко умоляюще протянула к ним руки. — Я была на работе. Вы можете позвонить в казино, менеджер игорного зала вам подтвердит.
— Вы ведь сменами работаете короткими с часовыми перерывами, как и все крупье, — заметил Колосов. — За час, Светлана Михайловна, много чего можно успеть. А за полтора, если попросить коллегу о подмене, и того больше.
— Но я не лгу вам. Почему вы мне не верите? Когда я утром вернулась домой и увидела милицию, у меня сразу вот тут что-то оборвалось, — Герасименко прижала ладонь к груди. — Я бросилась в квартиру. Саши там не было. Павлик крепко спал. Я не знала, что делать. Думала, может, он куда-то рано уехал, не дождался меня. А потом увидела из окна машину, «Волгу», а возле нее тоже милицию. Потом в дверь позвонил ваш сотрудник в форме, спрашивал меня, не знаю ли я… Он показал Сашино фото…
— Почему же вы сразу не признались, что знали Бортникова? — жестко спросил Свидерко.
— Я так испугалась, растерялась.
— А вы сильно переживали? — спросил Колосов, следя за выражением ее лица. — Его смерть стала для вас ударом?
— Я не знала, что мне делать, — Герасименко не смотрела на них, уставившись на прижавшегося к ее коленям сына. — Я боялась.
— Чего? — тихо спросил Колосов. — Чего же вы так боялись, Светлана Михайловна? Не того ли, что, признавшись в том, что вы близко знали убитого, вам бы волей-неволей пришлось вернуть украденные им деньги?
Герасименко вздрогнула и еще ниже наклонила голову, пряча лицо.
— Вы вот спрашиваете, отчего мы вам не верим, а вы разве искренни с нами? Эксперт закончил свою работу, и сейчас тут у вас начнется настоящий обыск. Я не знаю, сколько времени он будет продолжаться и в каком виде после него останется ваша квартира — со вскрытым полом, снятыми подоконниками, разобранной мебелью… А вы как думали? Но обещаю одно: мы не уйдем отсюда до тех пор, пока не найдем то, что вам, Светлана Михайловна, не принадлежит. Если не хотите этих и многих, очень многих других неприятностей… Если не желаете весьма неприятного поворота судьбы, настоятельно советую вам, прежде чем мы сами приступим к поискам, добровольно выдать то, что.., днем в пятницу привез и оставил здесь у вас в квартире Александр Бортников.
Герасименко застыла. Колосов и Свидерко ждали — это, конечно, был чистейший блеф, денег могло и не оказаться, он мог спрятать их где-то еще, он мог взять их с собой, когда утром в субботу что-то заставило его выйти из этого тихого отстойника, но… Герасименко вдруг резко оттолкнула Павлика, вскочила с дивана и начала срывать с него подушки и швырять их на пол.
Свидерко хмыкнул — он не скрывал торжествующей мины: фигурантка была особой неоригинальной. Хранила пусть и большие, и краденые деньги, но все же в матрасе!
— Вот! — Герасименко вытащила из ящика для белья, встроенного в диван, щегольской кожаный портфель. — Вот, я это нашла утром, когда вернулась. Вон там нашла, — она указала на узкую щель между диваном и окном, закрытую шторой. — Я даже не видела тогда в пятницу, что он привез и оставил портфель. Я внимания не обратила. Саша часто приезжал с работы с папкой, с документами, если ему куда-то надо было, в банк или в управление… А в субботу, перед тем как приходил ваш сотрудник, я случайно обнаружила это и… Я так испугалась. Там деньги, доллары.
— Вы их трогали? Считали? — спросил Свидерко.
— Нет, что вы, сначала нет, потом.., потом да, я хотела знать, сколько там. Я все ждала, боялась, но…
— Хватится ли кто денег, ждали? А потом решили… Вы решили оставить этот волшебный портфель себе, не так ли? — спросил Колосов.
— Я не знала, что мне делать. — Герасименко уже снова плакала. — Сначала, поверьте, я хотела отнести деньги в милицию. А потом испугалась, что вы меня арестуете, подумаете, что это я Сашу из-за них… И потом, это же…
— Что? — Свидерко жестом пригласил притихших понятых подойти поближе и начал выкладывать из портфеля толстые пачки зеленых банкнот, перетянутые резинками. Один из экспертов сразу же забрал портфель, другой включил видеокамеру.
— Это же как в игре, — прошептала Герасименко. — Когда банк срываешь. Такое раз в жизни бывает, поймите же, раз в жизни!
— А вы не задумывались над тем, откуда у Бортникова может быть столько денег? — хмуро спросил Свидерко.
— Я думала, я голову сломала… Но Сашу все равно уже было не вернуть, а у меня сын растет. Я одна ему и отец, и мать.
— Вы брали отсюда деньги?
— Двести долларов только взяла, обменяла. Только двести, честное слово. Мне надо было на что-то в эти дни жить. С работы я ушла. Совсем. Я боялась сына оставить одного…
— Раньше-то вы не боялись, кажется. А теперь страшно стало оставлять такие деньги без присмотра? — Свидерко покачал головой. — Эх вы, Светлана Михайловна. Ведь он, Бортников, украл эти деньги. Украл у своей собственной компании, где ему доверяли. А вы решили их прикарманить.
— Я ничего больше не знаю. Я просто нашла портфель, — простонала Герасименко. — Верьте мне!
Павлик, зареванный, взъерошенный, сидел рядом с ней, испуганно глядя на деньги и на эксперта с камерой.
— Уведите мальчика на кухню, — сказал Свидерко.
— Нет, подожди минуту, — Колосов наклонился к мальчику, — Павлик, послушай… Расскажи нам, пожалуйста, о дяде Саше. Ведь он был с тобой в тот вечер, да? Вы телевизор смотрели… А что за передача была?
— Он все время новости смотрел, потом видик включил, — тихо ответил Павлик, поднял глаза на Никиту и…
В этот момент у Никиты сработал мобильный. Звонила Катя.
— Как дела? — тихо спросила она.
— Все, порядок. Есть.
— Все есть?
— Все. Все, кроме…
— Топорика?
Колосов вышел в прихожую, прикрыл дверь. В комнате Свидерко и компания начали пересчет и опись купюр.
— Его пока не нашли, но зато.., мы тут только начали. Я тебе позже хотел позвонить. Ты молодец, Катя, ты просто гений…
— Подожди, послушай меня, — Катя говорила быстро. — Ты помнишь Хохлова?
Колосов утвердительно буркнул: Хохлова он знал, тот сначала работал в ОБЭПе, потом ушел в министерство. При чем он-то здесь? — Катя, чуть позже, ладно? Я перезво…
— Выслушай меня сейчас, — голос Кати звучал жестко. — Я хотела о том его деле написать репортаж, но потом раздумала. У Хохлова был информатор, постоянно ходил к нему, поставлял сведения об одном ресторане в Мытищах. Там были нарушения — продажа левого алкоголя и главное — наркота. Клиентам продавали героин из-под полы. В том ресторане в ночном баре работала жена информатора, и он Хохлову на нее стучал…
— Катя, я не понимаю…
— Никита, я хочу, чтобы ты меня очень внимательно выслушал. Кажется, я это заслужила.
— Да, конечно, — он сразу сдался. — Ну?
— Хохлов набрал кучу материалов, возбудили дело. Я хотела статью писать для «Торговой газеты», а потом… Потом я стала выяснять у Хохлова, не кажется ли ему странной ситуация, когда муж всеми способами топит родную жену и старается ее посадить? Выяснилось: у его жены от первого брака была шестилетняя дочка. Жена часто работала в ночную смену, девочка оставалась дома с отчимом. Никита, девочке провели медицинское освидетельствование. Было установлено — она неоднократно подвергалась насилию, в том числе и в извращенной форме. Никита, все это проделывал с ней этот стукач в отсутствие матери. Он потому и пытался любыми способами вплоть до тюрьмы убрать жену из дома, чтобы потом самому жить с малолеткой… Ты меня понимаешь? Ты помнишь, что сказал о Бортникове Павлик? Как он реагировал на мои вопросы о нем? Здесь, в доме, как я узнала, соседи не раз слышали плач мальчика по ночам, когда его матери не было дома. Никита, я тебя прошу.., я категорически настаиваю, чтобы вы провели освидетельствование мальчика. Ты слышишь, Никита?
— Да, — ответил Колосов. — Я тебя слышу, я все понял. Свидерко я беру на себя, он согласится. Я думаю, ты права — мы должны проверить и этот, наихудший, вариант.
Глава 27РОБИНЗОН И ПЯТНИЦА
Вечером неожиданно приехал Мещерский, и Кате показалось, что их встреча — точь-в-точь первое рандеву Робинзона и Пятницы.
— Вон из этой богадельни! — скомандовал Мещерский. — Катя, я за тобой, ты хоть на час можешь оставить свой наблюдательный пост?