– Ты сказал ей, что я женат, чтобы отомстить за то, что она полюбила не тебя? Ты разрушил ее и мою жизнь только потому, что женщина, в которую ты якобы влюблен, предпочла другого? Гурам Багратишвили, гордый грузинский горец, ты так легко признаешься в том, что ты подонок?
– А ты сволочь! Ты ничем не лучше меня! Почему ты не признался ей сразу, что живешь с Ириной? Почему полгода молчал? Ты должен был рассказать ей об этом до того, как потащил ее в постель в квартире моего отца!
– Да! Должен был! В этом ты прав! – Адольф уже орал, не осознавая, что они стоят друг напротив друга, сжав кулаки. – Я просто не готовил ничего заранее! Я не знал, что тем вечером так случится! Я живу чувствами, а не разумом! Я знаю одно. Нам было хорошо. И это главное. И к этому мой брак десятилетней давности не имеет никакого отношения. А теперь она уехала и написала, что не хочет меня видеть! Выходит, из-за тебя! Это нечестно.
– А мне видеть, как вы заходите в дом отца, а потом ждать на лавочке, когда ты выйдешь, и понять, что ты остался у нее на ночь, честно? Я ее люблю! Понял, ты? Она моя! Я это доказал. Она стала моей уже после тебя, понял? И я сделаю все, чтобы она осталась моей на всю оставшуюся жизнь!
– Что ты сказал? – не веря собственным ушам, спросил Адольф. – Повтори, что ты сказал. Что значит она стала твоей?
– А то и значит, – Гурам вдруг гадко улыбнулся. – Ты ушел, а я пришел. И она была моей. И потом решила уехать. И теперь я уезжаю тоже. К ней. Ясно тебе?
– Этого не может быть, – Адольф с размаху врезал кулак в челюсть стоящего напротив Гурама. Тот не ожидал нападения, покачнулся и чудом не упал, но все-таки удержался на ногах и кинулся в драку.
Минут десять они отчаянно мутузили друг друга, хотя драться оба совсем не умели. Белая пелена перед глазами Адольфа становилась все шире и шире. Она поглощала измазанное кровью лицо Гурама, вертящуюся аккуратную кухоньку с перевернутой теперь мебелью, дневной свет, льющийся из незашторенного окна.
«Она была моей. После тебя. И она будет моей. Она уехала, а я теперь еду к ней», – шипела пелена, и, вскрикнув, Адольф вдруг потерял сознание. Очнувшись, он увидел встревоженное лицо Гурама, склонившегося над ним.
– Ну что, петух, пришел в себя? – спросило лицо разбитыми губами. – Или «Скорую» вызвать?
– Не нужно мне «Скорую», – тихо ответил Адольф. – «Скорую» вызывают к живым, а ты меня убил.
– Вот только патетики не надо, – Гурам поморщился и подвинулся, давая Адольфу встать. Руки он ему предусмотрительно не предложил, да и не принял бы тот его руки.
– Не надо, – согласился Адольф, кое-как отряхнул одежду и пошел к двери, не оглядываясь на своего противника. – Ничего не надо. Ничего и не будет. Теперь уже никогда. Будьте счастливы. Оба.
Наши дни
Предстоящий разговор с майором Буниным отчего-то страшил Василису, хотя вообще-то она была не робкого десятка. Решив не откладывать неприятное на потом, а с ходу разделаться с неизбежным и уже потом приятно проводить вечер в компании с детективом из коллекции Вальтера, она пошла на кухню, достала из высокого холодильника, напоминающего космический аппарат, пакет с холодным апельсиновым соком, щедро плеснула его в высокий стакан, который тут же запотел, и отхлебнула.
«Впору виски пить, – мрачно подумала она, глядя в широкое окно. – Чувствую, влетит мне сейчас по первое число. Ну да ладно, чему быть, того не миновать».
Набрав номер, она начала считать гудки, малодушно надеясь, что майор не возьмет трубку. Однако надеждам этим не суждено было сбыться.
– Слушаю вас, Василиса Александровна, – сказала трубка густым, очень мужским, чуть усталым голосом, и Василиса даже подпрыгнула, услышав его. Холодный сок выплеснулся из стакана и залил белую футболку, оставив солнечные брызги.
– Ч-черт. Простите, Иван Александрович, это я не вам, – быстро сказала она, вздохнув резко, как перед прыжком в воду. – Вы там меня не потеряли? А то я в отъезде.
– Это я уже понял, – благодушно ответил майор. – Позвонил вам как-то на работу, там сказали, что вы в отпуске. Ну, думаю, улетела наша птичка. Теперь не поймаем.
– Вы в любой момент могли позвонить мне на мобильник. Из того, что вы этого не сделали, я могу предположить, что не так уж вам была нужна.
– Да я шучу, Василиса Александровна. Иногда хочется посмеяться, отвлечься от наших кровавых будней. Вы-то зачем мне звоните?
– Сказать, что я уже почти неделю живу в Авдеево.
– Где? – В голосе Бунина послышалась растерянность.
– В деревне Авдеево. Под Сергиевом Посадом. Там, где нашли тело Вахтанга Багратишвили, – наслаждаясь производимым эффектом, сказала Василиса.
– Василиса Александровна, вас что, в детстве не пороли совсем? Зачем вы туда поперлись? Вы понимаете своим куриным мозгом, что это может быть опасно?
– Права оскорблять меня вам никто не давал, – быстро парировала Вася. – Я все прекрасно понимаю, именно поэтому я сюда и поперлась, как вы изволили выразиться.
– Господи, почему, ну почему следователь не взял с вас подписку о невыезде! – простонал майор. – Вы хоть понимаете, что не только подвергаете опасности себя, но и можете сорвать всю операцию по поимке преступника?
– То есть вы уже тоже пришли к выводу, что убийца здесь, в Авдеево?
– Это с самого начала было понятно. Мало кто поедет далеко от дома, чтобы совершить убийство. Труп нашли в Авдеево, значит, и убийца находится где-то поблизости.
– А его сообщник в нашем городе.
– А вы откуда знаете?
– Ну, хоть у меня и куриный мозг, но два и два я сложить могу. Я узнала, что Вахтанг ехал к Вальтеру Битнеру, но того тут в этот момент не было. Только убийца, выманивая Вахтанга на встречу, мог знать о том, что Битнер в Германии, и только его сообщник из нашего города мог знать, что Вахтанг вообще собирается отправиться в Авдеево.
– В логике вам действительно не откажешь, – Бунин вдруг засмеялся, и Вася подумала, что буря, пожалуй, пролетела мимо.
– А вы в курсе, что в Авдеево живет Наталья Игнатьевна Волохова, которая с детства знала семьи Битнеров и Багратишвили? – И Василиса рассказала внимательно слушающему ее Ивану все, что ей удалось узнать за последние несколько дней.
– Многое из того, что вы рассказали, для меня внове, – честно признался Бунин. – Некоторые недостающие кирпичики встали на место. Но сути дела это не меняет. Василиса Александровна, сегодня же уезжайте из Авдеево. Схема преступления ясна, убийство почти раскрыто, и мне бы не хотелось, чтобы следующим трупом стал ваш.
– Вы знаете, кто убийца?
– Догадываемся. Вот только с доказательствами пока туговато.
– Так, может, я могу помочь?
– Лучшее, что вы можете сделать, это убраться оттуда, – в голосе Бунина вновь прорезался металл.
– Я не могу сейчас уехать, – поколебавшись, сказала Вася. – Но, честное слово, мне ничто не угрожает. Я переехала со съемной квартиры в дом к своему новому знакомому. Тут надежные замки, высокий забор и бронированные окна.
– Знакомому? Вальтеру Битнеру?
– Да, – Василиса неловко замолчала.
– Да ладно, не смущайтесь. Он с вами?
– Уехал на пару дней в Питер, по делам.
– А до этого вы где жили?
– В соседнем с Волоховой доме. У женщины пожилой, тети Ангелины.
– Да уж, то, что вы переехали к Битнеру, это хорошо, – сказал Иван. – Если уж вы твердо намерены дождаться его возвращения, то сидите тихо и не высовывайтесь из дома. Я, конечно, распоряжусь, чтобы за вами приглядели, но убийца тут на своей территории, так что лучше поберегитесь, хорошо?
– Хорошо, – Вася пожала плечами, хотя он точно не мог этого видеть. – Я не думаю, что представляю для кого-то хоть малейшую угрозу. Если только монетой, так никто, кроме Вальтера, не знает, что я ее нашла.
– Какую монету? С изображением Петра Второго? – резко спросил Бунин.
– А вы и это знаете? – в свою очередь, удивилась Вася. – Да. Я нашла ее в лесу. Неподалеку от того места, где обнаружили тело Вахтанга.
– А нам про монеты рассказал отец вашего убитого друга. Так что вы правы. Багратишвили действительно ехал к Битнеру. Он должен был отдать эти монеты. И после его смерти они пропали. Василиса Александровна, пожалуйста, поверьте, что все происходящее – не шутка и не игра. Вы находитесь в реальной опасности. Поэтому немедленно уезжайте домой.
– Да уже и автобусы не ходят, – засмеялась Вася. – Так что до утра я точно не могу тронуться с места. Вы же не хотите, чтобы я шла пешком, одна на дороге? Иван Александрович, я никому не открою дверь. Не волнуйтесь.
– Будем надеяться на лучшее, – вздохнул он и отключился.
Василиса с удовольствием приняла душ. За пять дней, которые она провела в доме Ангелины, она успела соскучиться по городским бытовым удобствам, и сейчас, намыливая тело пахучим гелем для душа, с усмешкой думала о том, насколько же быстро отвыкла от деревенской жизни.
Замотавшись в найденный в ванной комнате тяжелый банный халат, принадлежащий Вальтеру, Василиса вытащила с книжкой полки в гостиной детектив Агаты Кристи, убедилась, что главной героиней является именно мисс Марпл, сходила еще за одним стаканом апельсинового сока, уселась в глубокое кожаное кресло и погрузилась в чтение. Ей было уютно, вот только неспокойно. Часы пробили одиннадцать часов, и она вздрогнула от их боя, показавшегося ей предвестником беды.
«Нет, в такой ситуации читать детективы – это безумие, – подумала она. – И так страшно, а я еще ужастики читаю. Преступления, совершенные более полувека назад в старой доброй Англии, ничем не отличаются от действий того человека, который сейчас ложится спать в одном из домов Авдеево. Итак, Вахтанга убили из-за монет. Понять бы еще, кто именно знал о том, что они у него есть…»
Отбросив книжку, она поднялась в спальню и вышла на балкон. Белая ночь, очередная в этом году, уже вступила в свои права. Воздух пах летним разнотравьем, откуда-то доносился лай собак, но деревня уже утихала, успокаивалась на ночь. Не было слышно голосов переговаривающихся за забором соседей, не кричали петухи, пастух уже провел по пыльной улице трех коров, которых держали на всю деревню, протарахтел и уехал прочь мотоцикл, шурша шинами по гравийной дороге.