«Наверное, я ошиблась».
Однако Джек Воробей приветливо помахал рукой, и она узнала в пирате ночного гостя. Сердце просто загрохотало в груди.
«Каков наглец!»
Отыскав свое место, Лера оказалась напротив Шостока. Он был один. Поймав ее взгляд, шеф зачем-то заметил:
– Леночке не здоровится. Она подойдет позже.
Лера села и огляделась. Увидела Еву, которая, смущаясь, беседовала с парикмахером-итальянцем.
Надю было видно издалека, серебряное платье Снежной королевы мелькнуло где-то в районе лифта.
У стены кучкой сгрудились официанты. На пятачке рядом с елкой возник молодой человек в бабочке.
– Добрый вечер, друзья! Здравствуйте! – провозгласил он.
Есть немало праздников прекрасных,
Каждый наступает в свой черед.
Но на свете самый добрый праздник,
Самый лучший праздник – Новый год!
– О, черт возьми! – Пузатый араб в белом платке запутался в своем балахоне. Ему на выручку кинулись янычары. – Слава богу! – Араб увидел Машу в костюме Мальвины. – Уж и не думал, что встречу тебя в этой Гоморре.
– Здравствуйте, Николай Иванович, – она остановилась.
– Хочу у тебя спросить, лапуля, – сказал «араб» Слезь. – «Нет» сегодня или «нет» – вообще?
При его последних словах музыка сделалась громче.
– Что? – Маша показала на уши. – Я ничего не слышу!
– Лгунья, – ухмыльнулся Николай Иванович. – Никуда от меня не денешься. – Он махнул янычарам и направился в ВИП-зону.
Маша вклинилась в узкое пространство между столом и чужими коленями, чтобы занять свое место, как вдруг в ее локоть вцепилась чья-то рука. Она обернулась. Рядом стоял тесть Игоря Петровича. Маша почувствовала себя как вор, пойманный за руку на базаре.
– Здравствуйте, Григорий Федорович…
– Где Игорь?
– У себя в кабинете.
– Проводи меня к нему.
Он пошел первым. Маша – за ним. В душе шевельнулся страх, Игорь Петрович не раз предупреждал: если тесть узнает об их отношениях, он уничтожит обоих.
«Господи, пронеси!» – молилась Маша.
Надя Барсукова догадалась, что Сергей отправился не на склад, а к Шалаевой. Представление началось, а ни его, ни ее среди гостей не было.
Она спустилась в цокольное помещение и уверенно направилась к кабинету директора магазина. Призвав на помощь всю свою выдержку, постучала в дверь.
– Минуточку! – предостерег голос Ольги.
Надя послушно выждала несколько мгновений.
– Войдите…
Надя вошла. Не справившись с собой, обшарила глазами весь кабинет. Сергей стоял в дальнем углу и листал какой-то журнал.
Ольга, держа пудреницу, подводила помадой губы. Быть может, впервые Надя изучающе оглядела ее. Маленький носик, прозрачные водянисто-голубые глаза. Светлые, будто недавно помытые, еще не просохшие волосы. Хрупкие, чуть перекошенные плечи с трудом удерживали грудь «вечнокормящей матери». На ней был костюм Одалиски, который состоял из газовых шаровар и бюстгальтера в блестках.
– Мы опаздываем? – Шалаева убрала помаду.
– Да, уже началось, – сказала Надя.
Сергей положил журнал и первым вышел из кабинета.
– Дед Мороз! Дед Мороз! Дед Мороз! – По тому, как требовательно звучали скандирующие голоса, угадывалось: фраза «выпиваем и закусываем» уже прозвучала.
– Встречайте! – прокричал парень в бабочке.
В дверях появился Дед Мороз.
– Здравствуйте! – сказал он. – Целый год мы не встречались. Я соскучился по вас…
– Ке шокецца…[4] – проронил Андреа.
– Тебе здесь не нравится? – спросила Ева.
– Мне одиноко.
«Кажется, он заигрывает». Ева Полонская почувствовала себя невестой на выданье.
Филиция Павловна представляла на карнавале фатальную Даму Пик. Она не слишком утруждалась организационными вопросами, полагая, что уже сделала все от нее зависящее. А как известно, кто хорошо работает – тот хорошо отдыхает. Она приберегла для себя местечко в зоне для особо почетных гостей.
Наблюдая за Дедом Морозом, она отметила, что тот несколько дезориентирован. Старик казался неадекватным.
Я зимний дед-проказник,
Шалун не по годам,
И чтоб удался праздник,
Я тон ему задам.
На этих словах Дед Мороз развязно обнял Снегурочку. У него съехала борода.
«Господи! Да это же Трешкин». Филиция Павловна содрогнулась. Она была готова поклясться, что Иван Васильевич напился «в тюлечку».
Григорий Федорович уверенно шагал по коридору в кабинет своего зятя. Причиной, по которой он оказался здесь, были Викины слезы. Муж не пригласил ее на корпоративный праздник.
– Да как он смел… – пророкотал возмущенный отец. – Голь перекатная! Босяк! Ничтожество! Мерзкий червяк! – Григорий Федорович схватил трубку и приказал шоферу: – Петр, заводи!
– Пришли, – робко сказала Маша.
Распахнув дверь, тесть обвел глазами пустой кабинет зятя:
– Где он?
Маша обомлела:
– Может быть, в комнате отдыха?
– Веди!
Отделку комнаты отдыха закончили неделю назад. Следуя капризам Кравченко, ее сто раз переделывали, потом опять что-то меняли. В результате там появились джакузи, кожаный диван, бар и кушетка для массажа. По стенам разгуливали мозаичные жирафы, бегемоты и зебры. Для чего они здесь нужны, никто, кроме Кравченко, не знал. А он никому не рассказывал.
Дверь с треском распахнулась.
– Какого черта… – прозвучал голос генерального директора.
Он в чем мать родила расположился в джакузи. На нем сидела голая женщина.
Маша застыла в дверном проеме, прижав руки ко рту.
– Встать! – заорал тесть. – Встать, похотливые свиньи!
Женщина соскочила с Кравченко и выползла из джакузи. Григорий Федорович кинулся к одежде и с завидной для старика резвостью схватил белый халат.
– Вот тебе! Вот тебе, тварь подзаборная! – Он принялся хлестать ее почем зря.
Взвизгнув, «одалиска» увернулась и бросилась к двери. Ее силиконовые груди подпрыгнули до ключиц.
«Пронесло», – Маша посторонилась.
В голой «твари» она узнала Леночку Шосток.
Слышите, музыка вновь зазвучала:
Это, товарищи, танцам начало!
Всюду веселье и радость искрится.
В вальсе пусть каждый из вас закружится!
Под громкую музыку задвигались стулья. У елки появились танцующие пары. Ева решилась взглянуть на Андреа, и он произнес слова, которые подразумевали развитие отношений:
– И почему ты такая хорошенькая…
В тот же момент Ева почувствовала его руку на своей талии.
Забыв обо всем, Лера искала глазами Джека Воробья. В том, что это ее недавний знакомец, она не сомневалась. Даже если бы Лера его не разглядела, узнала бы по тому, как волшебно дрогнуло ее сердце.
«Неужели влюбилась?.. Дура».
– Потанцуем? – рядом с ней остановился Гриньков.
– С удовольствием.
Чтобы всюду хоровод!
Чтобы дом был тесен!
Чтобы встретить Новый год
Вихрем лучших песен!
– Начинаем конкурс с кокосами! Кавалеры приглашают дам, дамы приглашают кавалеров! – крикнул ведущий. – Танцуем, зажав кокос между партнерами. По моей команде кавалер прижимает даму. Победит тот, у кого быстрей лопнет кокос. Кокосы выдают здесь! – Он указал на горку надутых шариков.
– Я – дедушка по имени Мороз! – выкрикнул массовик-затейник. – Приехал я из северного края! Сюда, где кукуруза и кокос в безо… безо… безбзоблачном тепле произрастают!
Всем стало ясно, насколько он пьян.
– Можно пригласить Дракулу? – Ольга Шалаева подскочила к Сергею. – Наденька, ты позволишь?
Надя оглядела сексуальную фигурку Шалаевой и почувствовала себя ледоколом, закованным в ледяной панцирь.
– Пожалуйста.
Парочка смешалась с танцующими. Несколько минут конкурсанты топтались под музыку, дожидаясь команды. Когда был подан сигнал, треснули десятки шаров, затем автоматной очередью полопались остальные. Отовсюду слышался смех.
И вдруг шум перекрыл женский визг.
Конкурсанты расступились. Посреди вестибюля в луже крови лежал мужчина в костюме Дракулы, в метре от него валялся брошенный пистолет.
– Сережа-а-а-а! – Надя вскочила и сделала шаг вперед. Ее лицо застыло, после чего она рухнула на мраморный пол и потеряла сознание.
Глава 22Дослушайте меня до конца
Сорвав с головы шляпку, Ева со всех ног бросилась к Наде. Лера оставила Гринькова и кинулась вслед за ней:
– Воды, дайте воды!
Кто-то подал бутыль минералки. Лера плеснула Наде в лицо, однако та даже не вздрогнула. Опустившись на колени, она подняла ее голову, а Ева подложила под нее свою шляпку.
Все присутствующие жались к столам и смотрели на Дракулу. Из толпы вышел охранник и потрогал его за шею:
– Убит…
Тревожный выдох многократно отозвался в замершем зале. Охранник стянул с лица убитого маску, потом накрыл его плащом.
– Всем оставаться на местах! – Он кинулся к телефону.
– Сережа… – прошептала Надя, и Лера прижала к себе ее голову.
– Тихо… тихо…
– Сережа-а-а-а, – простонала Барсукова. – Они убили его…
– Подожди, – Ева смалодушничала. – Может, он еще жив…
Лера метнула в нее осуждающий взгляд. Возникшую тишину вспорол звук открывшихся дверей лифта. Все взгляды устремились туда. Из кабины вышли четверо. Впереди в костюме Карабаса-Барабаса колченого ступал Кравченко. За ним шел его тесть, потом – Маша. Последней неохотно тащилась Леночка. Григорий Федорович бесцеремонно схватил ее за руку и вытолкнул вперед.
– Ну, показывай, шалава, где твой мужик!