– Он забрал своего кота?
– Забрал.
– Тогда все. Трындец. Нужно искать замену. – Ева была обескуражена. Роман с итальянцем закончился так же быстро, как начался.
На столе зазвонил телефон.
– Да… – в трубку сказали только одно слово. Услышав его, Ева вскрикнула: – Лола!
Все пришло в движение: сотрудники разбежались по кабинетам, уборщица терла пол, переводчица Тина забилась в угол.
– Лола… Лола… Лола, – слышалось там и тут.
Лола Торадзе была хозяйкой русских салонов «Саваста Фьоре». Несколько лет назад ее муж купил это право у итальянца.
С тех пор Лола дистанционно (из рублевского дома, с курорта Сент-Мориц или с острова Капри) управляла своей собственностью.
Сотрудники боялись ее смертельно, дело доходило до обмороков. Поэтому с охранниками бизнес-центра существовала договоренность: как только «Мерседес» Лолы въезжал в подземный гараж, в салон сразу звонили.
Ева бросилась к зеркалу, оглядев себя, одернула блузку. Она переместилась к стойке и скинула все, что на ней лежало, в верхний ящик стола.
Всякий раз повторялось одно и то же. Дверь открывалась ровно на четверть, в образовавшуюся щель бочком вползала Лола. Она была низкого роста, вероятно, поэтому предпочитала сшитые на заказ туфли на платформе.
Несмотря на то что все надетое на нее было сверхдорогим, и туфли, и одежда казались на редкость однообразными. Cколько бы Лола ни меняла наряды, создавалось впечатление, что носит она одно и то же.
Лицо Лолы не выражало ни единой эмоции. Двигалась она по заранее определенной траектории в единожды заданном ритме. Говорила медленно, растягивая слова, как будто после инсульта.
Натуральные волосы Лолы были чернее краснодарской ночи, она же предпочитала белокурые. Чтобы обесцветить корни волос или навести глянец по всей длине, требовались литры красителей и танталовы муки. Близость желанной цели и невозможность ее достичь – вот что сводило с ума колористов фирмы «Саваста Фьоре».
Дверь отворилась ровно на четверть. В салон втиснулась Лола.
– Здравствуйте… – Ева втянула живот.
– Ко мне-е-е в кабине-е-ет, – не убыстряя и не замедляя шага, Лола проследовала мимо нее.
Зайдя в кабинет, она поставила сумку на стол, медленно его обошла, подобрала юбку, внимательно оглядела кресло и тихо в него опустилась.
– Са-адитесь.
Ева, в отличие от хозяйки, просто хлопнулась на сиденье.
– Что-о-о… у вас… происхо-о-одит? – Лола не считала нужным смотреть в глаза.
– Андреа сбежал в Италию.
– Рейс но-омер две-енадцать восемьдесят пя-ять в семь пятьдеся-ят утра.
– Ну, вот и вы слышали… – без особого энтузиазма сказала Ева. – А я только сейчас узнала от переводчицы. Андреа позвонил в пять…
– Не-е так бы-ыстро…
– Он позвонил в пять утра…
– Это меня не инте-ересует. – Лола прошлась взглядом по Евиной кофточке. – Что… на-а-амерева-а-аетесь… де-елать?
– Искать замену.
– Где? – Наконец Лола посмотрела Еве в глаза. Один ее зрачок был больше другого, отчего казалось, что глаз косит.
– В нашем салоне на Кутузовском.
– И-им хо-орошие стилисты уже-е не нужны?
– Да, нет же! – От чрезмерного усердия голос Евы звучал фальшиво. – Заберем Джакомо, пока из Милана не пришлют замену.
– Для че-его вы здесь?
– Что? – Ева не поняла вопроса.
– Для че-его я пла-ачу вам де-еньги?
– Не знаю… – растерянно проронила Ева.
– Во-от и я не мо-огу понять. – Лола начала подниматься. – Ве-ечером доложи-ите.
Пока Лола поднималась с кресла и тянула руку к своей сумке, Ева могла бы запросто пробежать стометровку.
Хозяйка ушла, а чувство неудовлетворенности и страха осталось. Выждав минуту, Ева тоже покинула кабинет.
– Я – на Кутузовский, – бросила она переводчице, что означало: «Я поехала в салон на Кутузовском проспекте искать замену сбежавшему итальянцу».
В какой бы салон «Саваста Фьоре» ни зашла Ева Полонская, ее воспринимали как проверяющую. Все потому, что она работала администратором в главном офисе. Узнав, что Ева приехала за Джакомо, директриса кутузовского салона немного успокоилась:
– Бери, но согласуй с Лолой.
– Она уже знает.
– Тогда нет проблем.
– Кстати, где он? – спросила Ева.
– У колористов.
Помещение салона на Кутузовском оформлял известный дизайнер. На двухстах квадратных метрах разместились фонтаны, хрустальные люстры, муранские зеркала в стальных рамах и неудобные кресла в форме кубов.
Зал колористов был изолирован. Когда Ева открыла дверь, навстречу ей потянуло холодом. В трех из пяти кресел сидели клиентки. Ева не видела их лиц, однако заметила, что двух женщин красили хной, одна ожидала мастера.
Он стоял у шкафа рядом с Джакомо. Ева подошла к ним. В отличие от прочих итальянских стилистов, Джакомо говорил по-русски, он инструктировал колориста:
– Смотри на волосы, на текстуру. Она блондинка, волосы длинные, много раз крашенные, тонкие. – Он взял в руки флакон. – С оксидантом будь осторожен. Лучше налить меньше.
– Ясно, – колорист нацедил осветлителя в мерный стакан, выплеснул в чашку и все смешал.
– Браво, – сказал Джакомо и кивнул в сторону кресел: – Это правда, что она – теледива?
– Кто? Наша клиентка? – Было заметно, что женщина колориста интересовала меньше всего. – Актриса. Настя Рюмина. Хорошенькая, но дура.
Эти слова пронзили Еву как удар молнии. Она повернула голову и увидела в зеркале отражение Рюминой. Та была красива как никогда, отдых в Дубае наилучшим образом отразился на ее внешности. Положив ногу на ногу, актриса листала модный журнал.
Джакомо и колорист отошли в сторону. Ева быстро схватила флакон с оксидантом и выплеснула в чашку добрую его половину, потом кисточкой перемешала состав.
– Идем, я свободен, – Джакомо обнял Еву за плечи.
Колорист тем временем забрал фарфоровую чашку с обесцвечивающим раствором и, вооружившись расческой, направился к Рюминой.
Разговор с Джакомо происходил в вестибюле и мог быть очень коротким, но Ева тянула время. Итальянец любил поболтать, и она этим воспользовалась. На исходе тридцатой минуты к ним подбежала директриса:
– Джакомо, у нас ЧП…
– Что такое ЧП? – спросил итальянец.
– Идем!
Втроем они побежали в зал колористов. Заскочив туда последней, Ева тут же спряталась за колонну.
Джакомо приблизился к Рюминой и стянул парикмахерскую шапочку с ее головы. Шапочка сползла вместе с волосами. На лысом затылке осталось несколько облезлых пучков.
– Что это? – простонала Рюмина.
– Не волнуйтесь, мы все поправим, – директриса оглянулась на Еву.
Проследив за ее взглядом, Рюмина закричала:
– Это она! Я знаю, это она!
Служащие побежали за валерьянкой. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Ева выскользнула из зала и стала пробираться к выходу.
– Зачем? – На ее пути встал Джакомо. – Зачем ты это сделала?
Собравшаяся возмутиться Ева вдруг разревелась:
– Она забрала у меня мужа-а-а…
Помолчав, Джакомо спросил:
– Твой муж бросил тебя и ушел к этой женщине?
– Да-а-а-а…
К ним подбежала директриса:
– Ева, клиентка утверждает, что во всем виновата ты…
– Во всем виноват я! – Загородив Еву, Джакомо гордо выпятил грудь.
– Что?
– Во всем виноват я, – повторил итальянец. – Ошибся. Я заплачу.
– Заплатишь, заплатишь, – пообещала начальница и вернулась к орущей Рюминой.
Джакомо обнял Еву и прижал к себе:
– Успокойся. Клянусь богом, я ничего никому не скажу.
Глава 27Когда Дед Мороз плачет
В комнате, куда Васин привел Леру, было множество мониторов, на которые транслировалась повседневная жизнь бизнес-центра. Напротив мониторов сидели охранники. Завидев Леру, один из них встал и предложил ей освободившийся стул.
– Я пригласил вас для того… – На середине фразы Васин прервался, потому что появился Губанов. – Зачем ты здесь? – спросил он у него.
– Работаю, – ответил Дмитрий.
– Есть что-нибудь новенькое?
– Да. На седьмом этаже нашли сумочку Сцейпек.
– Что-о-о?
– Сумку убитой. – Губанов прошелся по комнате и остановился, облокотившись на подоконник. – Нашел рабочий и принес коменданту. Та сообщила мне. На том месте, где лежала сумка, остался след от мужской подошвы, испачканной голубой краской.
– Вызвал криминалистов? – спросил Васин.
– Вызвал.
– Сумку смотрел?
– Ничего особенного, Паспорт, косметика… Если и было что – наверняка вытащили.
– В день гибели Сцейпек седьмой этаж осмотрели. Тогда ничего там не нашли. – Васин задумался. – Сумку подкинули, значит, убийца еще здесь.
– Голубой след от подошвы был в грузовом лифте, – вмешалась Лера.
– Знаю. – Васин подошел к ней и продолжил менее официально: – Вы должны просмотреть видеозапись с камеры, которая установлена в коридоре напротив входной двери, ведущей в приемную адвокатской конторы Шостока.
– Туда, где сижу я?
– Именно. Попрошу назвать всех, кого увидите, пофамильно.
– Зачем?
– Я должен перед вами отчитываться? – Вспыхнув, Васин тут же смягчился: – Затем, что жена Шостока видела пистолет в ящике стола за три часа до убийства. Нужно узнать, кто мог его взять. Вчера все были в карнавальных костюмах. Трудно понять, кто есть кто. Вот вам лист бумаги. Слева пишете время, оно указано на мониторе, справа – фамилию сотрудника. Приступайте.
Охранник включил запись:
– Внимание на экран.
Лера достала из сумки очки, но, прежде чем надеть их, в замешательстве покосилась на Губанова.
– Вам очень идут очки, – сказал он.
Покраснев, Лера сосредоточилась на мониторе. Она увидела дверь со стороны коридора и себя, выходящую из приемной.
– Это я. Вчера отпросилась пораньше.
– Вижу, – сказал Васин. – Смотрим дальше.
Запись прокручивалась в ускоренном режиме. Наконец в дверях возник человек, и картинка застыла.