Они осмотрели ванные комнаты и шкафы, стены за доспехами и пол под цветочными горшками. Они потратили целый дождливый день, прочёсывая полки в библиотеке, и целую ночь, осматривая ряды наград с турниров по фехтованию, соревнований по поло и конкурсов орфографии, которые стояли рядом с олимпийской медалью, завоёванной отцом Габриэля ещё до его рождения.
Но дети не нашли больше маленьких коробок. Или сундучков. Или ящичков. Или потайных отделений. Совершенно никаких замков.
Плюс был в том, что для поисков оставалось ещё много мест. Минус в том, что оставалось ещё сли-и-и-и-ишком много мест для поисков!
Когда дети не были заняты обыском особняка, они следили за Ивертом, пытаясь понять, как выкрасть ключ Эйприл обратно.
Вы могли бы подумать, что слежка за кровожадным, смертельно опасным, демонически злым дядюшкой должна быть интересной. Ну, как чуть позже признала Эйприл, вы бы ошиблись. Иверт был невероятно скучным.
Каждое утро он завтракал одним и тем же – овсянкой.
Каждый день уходил на работу в одном и том же – в чёрном костюме-тройке.
Каждую ночь ложился в кровать в одно и то же время – 22:45.
А когда Злой Дядюшка оказывался совсем один – когда думал, что его никто не видит, – он вытаскивал ключ и крепко сжимал его в руке, как раньше делала Эйприл. От этого девочке становилось тошно. И хотелось залезть в экран и выцарапать Иверту глаза.
К счастью, дети узнали, где находился ключ. К несчастью, он был у Иверта. Буквально на нём. Почти всё время. Злой Дядюшка носил ключ на цепочке, которую держал в кармане и вынимал оттуда только перед сном. Эйприл хотелось вломиться в комнату Иверта с ножом – просто чтобы посмотреть, как ему это понравится. Но…
– У него есть телохранители. Большие и опасные, – сказал Колин, наверное, уже в сотый раз за неделю дежурства.
Габриэль поморщился и пробормотал что-то вроде «Не такие уж и опасные», но Эйприл не стала его слушать. Она уже слышала всё это раньше.
– Сколько охранников на территории? – уточнил Тим.
– Четверо, – сказала Сэйди.
– С четырьмя мы сможем справиться. Правда? – спросила Эйприл, но Сэйди нервно огляделась по сторонам.
– Ещё есть собаки. Я не знаю, что делать с собаками, – сказал Колин, а Тим скрестил руки на груди.
– С собаками я разберусь, – сказал он. Эйприл не хотела знать, что именно он имел в виду, поэтому не стала задавать вопросов.
– Мы могли бы притвориться агентами Avon, – сказал Колин. – Тогда нас пропустили бы через ворота.
– Я не знаю, кто это, – призналась Сэйди.
– Тогда специально для тебя – девочками-скаутами. Но Иверт нас знает. Вот чёрт. О! Как насчёт трёхрогого дракона? – Сэйди посмотрела на него как на сумасшедшего, но Колин только закатил глаза и сказал. – Аферы у меня в крови, дорогуша. Просто доверься мне. Нам понадобятся воздушный шар с горячим воздухом, паяльная лампа и три обезьяны.
– Колин…
– Ладно, Сэй. Две обезьяны. Максимум.
– Колин!
– Одна обезьяна и один хорёк-переросток?
– Хватит! – не выдержал Габриэль. – Идите спать.
– Ещё только семь часов, – заныл Колин, и Эйприл не могла его винить. Ей тоже не хотелось идти в кровать. Ей хотелось вернуть свой ключ и найти замок. Но только Эйприл начала говорить об этом, её внимание привлекло движение на мониторах. Иверт делал что-то необычное.
Девочка встала и шагнула ближе к экранам. Она даже не замечала, что Габриэль стоит у неё за спиной, пока мужчина не произнёс:
– Это ночь покера.
Иверт на экранах сидел за столом вместе с пятью другими мужчинами. Перед ними лежали колода карт и груда фишек.
– Дядя играет каждый месяц. Уже много лет. – Габриэль посмотрел на Эйприл. – Не вы одни готовитесь на будущее.
Девочка услышала грохот в дальнем конце погреба и голос Колина:
– О-о-о, куда она ведёт?
Мальчик потянулся к старомодному ключу в замке кованой железной двери, когда Габриэль крикнул:
– Там старый винный погреб, и там опасно. Держись подальше.
Мужчина не спускал глаз с Колина, но Эйприл подходила всё ближе к экранам, и Габриэль не решался отойти и оставить её одну.
– Кто они?
Старая дверь со скрежетом отворилась, и очень скоро Колин закричал:
– Ого! Ещё мечи!
Габриэль поморщился и указал на мужчину справа от Иверта, представляя всех по очереди:
– Начальник полиции. Окружной прокурор. Мэр. Федеральный судья. Сенатор США. Мой дядя завёл отличные связи. Сила защищает силу.
– Ты гораздо сильнее их всех. Ты – Габриэль Винтерборн.
– О, правда? – Мужчина улыбнулся самой грустной улыбкой, что Эйприл когда-либо видела. – Иногда я об этом забываю.
С другой стороны комнаты донёсся скрежет и лязг металла о металл.
– К оружию! – воскликнул Колин, а Тим пролаял:
– Осторожно!
Но Эйприл не сводила глаз с Габриэля.
– Люди до сих пор о тебе говорят, – попыталась объясниться девочка. – Они хотят знать, куда ты пропал. И почему. И…
– Вы неправильно это делаете, – рявкнул Габриэль через плечо Тиму и Колину, не переставая при этом смотреть на мужчин, которые сидели за столом его дяди.
– Люди к тебе прислушаются. Может, у них есть власть… – Эйприл взглянула на мужчин на мониторе. – Но зато ты знаменитый. И богатый. И у тебя тоже есть друзья.
Габриэль посмотрел на девочку так, словно не знал, смеяться ему или плакать. В конце концов он снова рявкнул:
– Вы неправильно это делаете! – и зашагал к Тиму, выхватив у того меч.
Некоторое время Габриэль просто стоял, размышляя, но наконец спросил:
– Ты хочешь побеждать в фехтовальных соревнованиях или в реальных боях?
Тим усмехнулся:
– А ты как считаешь?
– Ладно, – улыбнулся Габриэль. – Тогда держи меч вот так.
31. Дни рождения
Эйприл не видела моря, но слышала, как волны разбивались о скалы. Чувствовала солёный бриз. Но отчётливее всего близость моря чувствовалась по тому, что руки озябли, а волосы начали завиваться от влаги. Дождя ещё не было, но Эйприл понимала, что надвигается шторм. Где-то вдалеке время от времени мерцали и вспыхивали молнии, и девочка знала, что совсем скоро она сможет услышать гром.
На воде качались лодки, которые безостановочно ходили вперёд и назад последние несколько дней. Как сетка. Как…
– Они до сих пор его ищут.
Эйприл не видела Тима в темноте, но могла представить задумчивое выражение его глаз. За последнюю неделю он начал превращаться в мини-Габриэля. От перевоплощения в полноценного альфа-парня его отделяли только пара клинков да густая борода, и Эйприл это совсем не нравилось. Ей было вполне достаточно одного полноразмерного Габриэля, большое спасибо.
– Иверт знает, что он вернулся. Он надеется, что Габриэль умер той ночью. Но он будет готов ко всему. Просто на всякий случай.
– И что? – сказала Эйприл. – Мы тоже будем готовы.
Тим стоял неподвижно, сунув руки в карманы. Ветер трепал его волосы. Не глядя на Эйприл, мальчик произнёс:
– Он отлично владеет своими клинками.
– Он учился фехтованию, когда был ребёнком.
– Тому, что умеет он, нельзя научиться в детстве.
– Ага. Ну, это было занятие всей его жизни. Я уверена, что…
– Ты должна спросить Габриэля, зачем он вернулся, – перебил её Тим.
– Он вернулся, чтобы показать всем, кем является его дядя – и он это сделает. Нужно только вернуть мой ключ и найти замок, и… Что?
– Вряд ли он вернулся для того, чтобы забрать ключ, о котором даже не знал. – Тим посмотрел на Эйприл так же, как временами смотрел на Вайолет – словно девочка была слишком юна и слишком наивна, чтобы понимать этот мир, и поэтому он собирался её защищать. Если понадобится, даже ценой собственной жизни.
– Это правда. Он же помогает нам разобраться, как вернуть ключ и найти замок.
– Неужели? – спросил Тим. – Или он просто пытается чем-нибудь нас занять, пока восстанавливает силы?
– Конечно, ему нужно восстановить силы, если мы собираемся украсть ключ! Он должен…
Эйприл оглянулась на дом Винтерборнов. Тем временем тучи над морем подошли ближе, а ветер подул так сильно, что девочке казалось, он может сдуть её, как воздушного змея без верёвки.
– Ты должна спросить его, Эйприл. Спросить про настоящую причину его возвращения, пока ты не начала сама себя дурачить, считая, что ключ открывает дверь в счастливый конец.
С этими словами Тим зашагал обратно в особняк – заниматься тем, чем обычно занимаются парни-грубияны, высказав свои грубые мысли хорошим девочкам, которые были виноваты лишь тем, что верили в счастливый исход.
Но хуже всего было то, что тихий голос внутри Эйприл нашёптывал: Тим может быть прав.
В доме Винтерборнов не водились привидения. Эйприл была в этом уверена. Почти. Единственным призраком, которого она видела до сих пор, был мужчина в погребе, и он не собирался никуда оттуда уходить. Пока. Но пробираясь по тёмному коридору, Эйприл услышала детский смех. Увидела, как на полу танцуют и мерцают бледные огни. И услышала голос мальчика, который кричал где-то вдалеке:
– Давай, Иззи! Поймай меня, если сможешь!
Дойдя до двери домашнего кинотеатра, Эйприл не стала заходить внутрь. Она просто встала у дверей, глядя на мисс Нельсон, которая сидела, свернувшись калачиком, в одном из больших мягких кресел. На её коленях лежало одеяло, из-под которого выглядывали две вязанные вручную, разного размера тапочки. Мисс Нельсон даже не обернулась, говоря:
– Ты должна быть в кровати, Эйприл.
– Знаю. Простите. Я… – Эйприл замолчала, заметив на экране смеющегося маленького Габриэля, который гонялся за маленькой Изабеллой.
Наверное, мисс Нельсон почувствовала замешательство Эйприл, потому что сказала:
– Я здесь выросла. Я разве не говорила? Мой отец был начальником охраны Габриэля.
Картинка на экране сменилась, и Эйприл застыла, увидев Смиттерса, который внёс в комнату торт с одиннадцатью свечами и поставил его перед Габриэлем, пока все вокруг пели.