В итоге мы довольно быстро отправились по тропинке в сторону пирамиды, правда, перед тем, как углубиться в джунгли, я настоял, чтобы мы обмотали нижнюю часть лица мокрыми тряпками. Принцесса сначала, как обычно, покобенилась, но потом согласилась.
Где-то через час мы вырулили на полянку – точную копию той, где погибли разведчики. Посреди нее мертвой скалой возвышался еще один голем с полусгнившим покрытием. Стоило нам приблизиться на расстоянии нескольких шагов, глаза твари вспыхнули, руки зашевелились, словно гигант разминался. Но я не стал ждать, пока он придет в себя. Выхватив пистолет, я метнулся к истукану и, подпрыгнув, выстрелил в упор в один из горящих глаз. Раздался странный звук, словно лопнул огромный стеклянный шар, и гигант застыл, напоследок пару раз мигнув целым красным глазом.
– Минус два, – констатировал Тогот. – А я смотрю, ты быстро все схватываешь.
– Нет, буду играть в тормоз, пока эта механическая тварь не соизволит ожить и не попытается превратить меня в блин на сковородке.
Однако в этот раз я не спешил. Вынув нож, я несколькими осторожными движениями вырезал кусок гнилой «плоти» с груди великана. Да, хоть его скелет и имитировал человеческий, под грудной клеткой, залитые какой-то твердой полупрозрачной субстанцией, были электронные блоки. Если честно, то я, конечно, хотел бы разобрать этого чудика на части, поискать что-нибудь полезное среди его электронных внутренностей. Но полупрозрачная масса искусственной плоти с трудом поддавалась моим усилия, и займись я големом серьезно, я потратил бы на его «расчленение» не один день. Так что мне пришлось с большим сожалением бросить свою находку.
Когда мы уже уходили с поляны, принцесса поинтересовалась:
– Что ты там искал? Зачем пытался вспороть живот мертвяку?
Мне тут же захотелось сказать, что это не ее собакино дело, потом подробно изложить доктрину о том, что если она чего-то не понимает в силу своей умственной неполноценности, то ей лучше помолчать. Однако я не сделал ничего подобного.
– Надо знать своего врага, чтобы в следующий раз попытаться убить его более эффективно.
– Более эффективно…
– Оставим… Впереди у нас еще долгий путь, – и, вновь взявшись за меч, я принялся и дальше расчищать заросшую лианами тропинку.
Так как эта поляна, как и первая, находилась примерно посредине кольца джунглей, то где-то через час мы вновь выбрались на равнину, в центре которой возвышалась пирамида.
– И что теперь?
– Поднимайтесь. Вход на вершине.
Мы зашагали в сторону пирамиды. И чем ближе мы подходили, тем сильнее меня мучили две мысли. Первая: пирамида ужасно напоминала зиккураты Латинской Америки. Не то чтобы я был великим знатоком архитектуры майя. На самом деле я имел о той эпохе весьма посредственное представление, почерпнутое в основном из «Дочери Монтесумы». Но если бы мне показали фотографию этой пирамиды и спросили: «Что это?», – я, не думая, выпалил бы, что это – зиккурат.
Камни пирамиды были древними, исщербленными временем и непогодой, местами заросшими красноватым мхом, Огромные широкие лестницы вели на вершину, которая, казалось, утопала в облаках. И все это ступенчатое сооружение было покрыто странной клинописью – я не раз видел подобные письмена в разных мирах, правда, в свое время Тогот объяснил мне, что в каждом мире своя клинопись, и только внешне они очень похожи. Идея изображать буквы в виде палочек – это как принцип колеса, редкая цивилизация в определенный период своего развития может пройти мимо столь очевидной системы.
Подъем же оказался не столь труден, как казалось издали, а может, тому причиной мое новое тело. Ведь когда я стоял внизу, то прикидывал, насколько тяжело будет вскарабкаться на эту верхотуру. Мне, а не Тзару. Я все время забывал, что нахожусь в другом теле. Что я не измученный «Амстердамом» ленивый алкоголик, а великий герой.
Вид сверху меня разочаровал. Мне казалось, что, когда я окажусь наверху, передо мной откроется величественное зрелище. Да ничего особенного! Два кольца джунглей, далекий океан – и все. Ни лагеря с палаткой принцессы – может, они и в самом деле пошли назад к кораблю, – ни самого корабля мне не удалось разглядеть. Зато сама площадка на вершине пирамиды оказалась местом весьма примечательным. Прямоугольная, с четырьмя колоннами по углам и огромным круглым возвышением в центре. Колонны поднимались метра на два над прямоугольной площадкой. И где же собственно вход?
– Легенды говорили, что он здесь, – ответила мне принцесса, столь же ледяная и невозмутимая, как обычно.
– Легенды! – фыркнул я. – Мифы и сказания!
– Все величие нашего мира в прошлом, и ты должен это знать. А не верить легендам – значит не верить собственным предкам, – надменно продолжала она.
– Ага…
– Пока же эти легенды вели нас совершенно правильно.
Я на мгновение задумался, а потом задал вопрос, который мучил меня с тех пор, как я впервые увидел заросшую тропу:
– А кто и когда последний раз общался с Оракулом?
– Узурпатор общается с ним почти каждый день.
– Нет, я не так спросил… Кто и когда последний раз вживую видел Оракула.
Тут принцесса замялась.
– Согласно легендам… Триста пятьдесят лет назад у этих берегов потерпел крушение один путешественник. Ему удалось добраться до Оракула, обманув стражей.
– Стражей? Так ты знала об этих големах?
– Ничего я не знала, но… В легенде говорится, что он с легкостью обманул их.
– Прямо хитроумный Одиссей какой-то.
– Что ты сказал? – переспросила принцесса. Очевидно, заклятие, позволяющее нам понимать друг друга, на «Одиссее» обломилось. Ну и черт с ним!
– Не бери в голову.
– И вам того же.
– Очнулся?
– Нет, отсмеялся. Ты бы лучше вместо того, чтобы затевать дурацкие споры, попытался придумать, как запустить механизмы.
– Какой такой павлин-мавлин?
– Не дуркуй. Раз стражи автоматы, то и вход может быть замаскированным лифтом.
– И что же мне искать?
– Для начала осмотри столбы.
– Все?
– Нет. Туземцы высотой от полутора да метра восьмидесяти, так что если существует какой-то механизм, открывающий дорогу внутрь пирамиды, то он должен находиться где-то на уровне груди или глаз местных аборигенов, хотя туповатые могут и на колонну залезть.
Дальше я с Тоготом препираться на стал. Вместо этого подошел к ближайшей из колонн и стал осматривать ее поверхность. Камень как камень. Я даже зачем-то постучал про нему костяшками пальцев. Нет, тут никакого механизма явно не было.
То же можно было сказать относительно второй колонны, а вот третья… Тут я тормознул. На третьей колонне где-то на уровне моей груди, то есть на уровне глаз местного аборигена, располагалось девять выступов. Точно кодовый замок на парадном. Вот только цифр на этих кнопочках не было. Я внимательно осмотрел их в поисках привычных затертостей. Ну, те кнопки, которые служат для входа, всегда чуть более затерты, чем остальные. Но эти девять выступов – или все же кнопок? – казались совершенно одинаковыми.
– Предположим, это замок… И как его открыть.
– Интересно, а в туалет я тоже с тобой должен ходить, а то вдруг у тебя не хватит соображения и смекалки все сделать правильно?
– Послушай, Тогот… – тут я глубоко вздохнул, пытаясь собрать все свое терпение. – Может, не стоит? Если взялся мне помогать, помогай.
– Тогда не трогай кнопки пальчиками. Полей на них вина.
– Вина? – удивился я.
– Угу.
Скривившись, я достал мех и, подняв его чуть повыше, окатил кнопки сверху.
– А теперь смотри.
– Куда?
– Кнопки эти простояли под погодным воздействием много лет, но, судя по механизмам в лесу, должны работать. Так?
– Так.
– А раз так, то те из них, что функциональны, должны иметь дополнительную смазку или что-то в таком духе. Тебе нужны кнопки, на которых на круглой поверхности сверху останется меньше вина.
Я приник щекой к столбу, рассматривая кнопки сверху. Сначала я никакого различия не заметил.
– И?
– Ничего не заметил?
– Нет.
– Похоже, не сработало. Фокус не удался. Впрочем, я так и знал.
Вот тут я выругался крепко, красиво, я бы даже сказал, витиевато, вспомнив ласковым словом Тогота и всех его предков до пятого поколения, а потом что есть силы треснул по этой долбаной «клавиатуре».
И я не знаю, то ли сработало какое-то колдовство, а может, просто причиной тому стала огромная сила Тзара, но кнопки перекосило, раздался странный скрипучий звук. Я резко обернулся. Круглое возвышение, словно разрезанное надвое, разошлось на две половинки, и те, скользнув в сторону, открыли черную бездонную шахту. А потом из нее выплыла округлая платформа с перильцами и дверцей на задвижке.
– Транспорт прибыл, – объявил я. – Прошу, принцесса, ты первая.
Она осторожно коснулась перил ограждения платформы, словно боялась, что та растает в воздухе при ее прикосновении, потом осторожно открыла задвижку, распахнула дверцу и попробовала платформу ногой. Удостоверившись, что все в порядке, принцесса осторожно взошла на нее. Я последовал ее примеру.
– Как ты догадался, что надо омыть кнопки жертвенным вином? – спросила она.
Я чуть не подавился слюной, однако постарался скрыть свое удивление и ответил совершенно равнодушно:
– Боги, чтобы смилостивиться над нами, всегда требуют от людей жертвоприношений. А что могли предложить мы им, кроме вина?.. Или давай зарежем друг друга для разнообразия, – предложил я, заранее догадываясь, что принцесса не поймет моей шутки. Хотя, если честно, мне было на это плевать.
Как только она отвернулась, вздернув носик, я тут же стал внимательно разглядывать перила в поисках стартовой кнопки. Но ничего похожего видно не было. Перила как перила: металлические трубки сантиметров десять в диаметре… и все. Никаких подозрительных кнопочек или выступов я не обнаружил.