Я с отвращением посмотрел на своих приятелей.
– И вы считаете, что изгаляться над человеком подобным образом правильно?
– Нет, надо было пистолет ему к виску приставить и закончить все мучения, а лучше взять подписку о том, что он больше не будет, и отпустить на все четыре стороны. Ты что предпочитаешь?
Я только рукой махнул.
– Делайте что хотите.
– Ты морду-то не вороти, – подступил ко мне Тогот. – Вот из-за таких чистоплюев дедушка Ленин полстраны изничтожил. А не струсил бы в свое время Керенский… Да, Корнилов залил бы кровью Питер, и повисли бы большевики по фонарным столбам вдоль Невского, погибло бы человек сто, ну а так миллионы после в расход пошли. Классненько… А относительно этого кадра. В тюрьму его не посадишь… вывернется. Расстрелять… Умрет, но не прочувствует… А так, молототерапия. Как показала практика, если боги мозги Прометею на место вставили, то уж мы с каким-нибудь Дмитриевым справимся…
– Ты мне лучше скажи, на кой вы меня в больницу запаковали. Ну, положили бы в саркофаг…
– А что саркофаг? У тебя физических повреждений не было, а психические он не лечит. А в больнице, под надзором врачей, с манной кашкой…
– Да не кушал я там ни разу. Раз проснулся, потом два… и в бега.
– Ну, а может, оно и лучше, – подвел итоги Тогот. – Нынче вон сколько людей травится самыми полезными продуктами. А ванна занята. У нас тут постоянный клиент.
– Ладно, – отмахнулся я. – Решили в больницу, так в больницу. Хотя…
– Понимаешь ли, Артур, если бы ты был болен или что-то было не в порядке, – нудным тоном, каким обычно малышам объясняют очевидные истины, начал Тогот, – то я бы, без сомнения, применил магнию, а так… Тебе нужно было просто отлежаться в тишине, чтобы тебя никто не трогал. Там тихо, а тут, у нас, весело. Чего стоила одна отправка наших чинуш на «принудительное лечение»…
– А вся эта аппаратура и дежурства?
– Ну, береженого Бог бережет, ты же знаешь… Ладно, смотрю, мы уже пошли по второму кругу. Так что ты бы лучше шел, тебя там Судья дожидается.
Я огляделся, но с первой попытки так и не заметил скрытую тенями дверь.
– Тебе туда, – смилостивившись, указал Тогот.
Я, пошатываясь, встал на ноги, и тут мне в руки легла элегантная тросточка.
– Тебе пригодится.
– А раньше, в больнице, ты не мог ее организовать? – поинтересовался я у покемона.
– Нет, конечно, – ехидно улыбнулся тот. – Надо же было, чтобы ты прочувствовал всю свою физическую никчемность… А так в больнице без тросточки ты живо взбодрился, а иначе месяц бы пытался на ноги встать и выл бы мне тут, как белуга. К тому же некогда мне было тросточки тебе организовывать. Я там с одной старшей медсестрой тискался. Классная баба, весом тонны три… – и Тогот злорадно хихикнул. – А ты иди… Иди… Если захочешь, мы с тобой потом поговорим.
Повернувшись, я захромал к двери. Может, Тогот и прав. Если бы не эта безумная погоня по больнице, то я так быстро на ноги не встал бы. Все-таки прав, мерзавец!
Подойдя к двери, я тяжело вздохнул, взялся за ручку и на мгновение остановился: что ждет меня там? Рванул ручку на себя и замер, широко открыв рот. Я словно вернулся лет на десять назад. Те же старинные кожаные кресла, те же обои… Только вот этого выступа тут не было и тумбочка вроде была немного другой. Я покрутил головой, внимательно приглядываясь. Я находился в прихожей… А квартира… Она очень напоминала квартиру моей мечты. Да и мебель была почти такой же. Сделав несколько шагов, я оказался в гостиной, где вместо узких окон корабля было одно огромное панорамное окно от пола до потолка. Точно такое, о каком я в свое время мечтал. Посреди огромной гостиной журчал небольшой фонтан, а сбоку за столом устроились судья, лжесудья, маркграф, Геннадий Николаевич и Викториан.
– Да ты проходи, проходи, – жестом пригласил меня к с толу судья. – Не стесняйся. В конце концов это мы у тебя в гостях, – голос его был глубоким, добрым, из него напрочь исчезли властные металлические ноты, которые так поразили меня при первой встрече.
Я кивнул, однако вместо того, чтобы подойти к столу, направился к окну и с удивлением уставился на открывшуюся незнакомую панораму.
– Где мы?
– Местные называют этот район Васькой, – пояснил судья. – Какой-такой Васька, я не знаю, но…
– Но…
– Но Тогот приложил массу усилий, чтобы устроить тебе это гнездышко, когда исчезла угроза со стороны властей.
– Исчезла? – удивился я.
– Да ты садись, выпей кофейку, подкрепись, а потом, откуда взяться угрозе, если те самые чиновники, что тебе угрожали, теперь у нас проходят программу воспитания.
– Это как тот? – я с неодобрением кивнул в сторону двери в пространственный карман, где остались Дмитриев и два моих лучших друга.
– Нет, там случай особый, – вздохнул судья. – Это не воспитание, а переосмысление жизни, на это ваших чиновников не подбить. У них нет души, переосмысливать нечем.
Я подошел к столу, втиснулся на табурет между лжесудьей и маркграфом.
– И что теперь?
– Торжественное открытие пути между мирами, и все…
– И все?
– Ну, после воспитательного процесса чиновники пойдут на перемены. И, надеюсь, у вас тут все наладится.
Я с сомнением посмотрел на судью.
– Однако вы, батенька, пессимист, – добавил он и при этом лукаво мне улыбнулся, и очень улыбка эта мне не понравилась. Напомнила она мне кого-то, вот только кого?
– И все-таки не пойму, – уперся я, размешивая сахар в огромной кружке растворимого кофе, – как вам это удалось устроить.
– Очень просто, – пожал плечами судья. – Я заменил людей псевдообразами, вроде этого, – и он кивнул на лжесудью.
– Но ведь вы не похожи.
– Были похожи, когда я прибыл на вашу планету. Тогда у нас было одно лицо. Не забывай, я не человек… и не аморф, конечно, – добавил судья, заметив мой подозрительный взгляд, – так что со временем, сообразно условиям и прочему, моя внешность сообразно меняется. Впрочем, можешь и сам убедиться: все высокопоставленные лица на своих местах, а вот что до истинных «героев», – тут судья усмехнулся, – это пусть твой наставник тебе экскурсии проводит.
– Наставник? – переспросил я. Похоже, в этот день меня уже было ничем не удивить. А потом, проследив взгляд судьи, я резко развернулся.
За спиной у меня стоял Тогот. Я и не слышал, как он подкрался. Но это совершенно в его духе.
– Что, закончил с очкариком?
– Сейчас у него период реабилитации. Завтра снова приступим.
– И не жалко тебе так измываться над живым существом?
– Интересно, а Чикатило ты бы тоже стал защищать?
– Но он маньяк, убийца.
– А этот еще хуже. Одно дело ткнуть человека ножом, и все… И совсем другое разорить, ограбить, вымотать все нервы и в финале посадить лет на восемь, когда человек совершенно невиновен. Это же ни с какими физическими пытками не сравнится. А мы: «Маньяки… маньяки…» Вот, к примеру, чиновник, укравший миллионы. А ведь он украл их не у меня, не у тебя, он украл их у бабки, которая должна умереть в развалюхе без лекарств… у тех, кто всю жизнь горбатился для того, чтобы это быдло нажирало себе харю в кабинете… Впрочем, ты как, кофе допил?
– Нет еще.
– Допивай.
Я сделал глоток и замер в удивлении. Что-то с этим кофе было не то. Я буквально физически ощущал, как силы возвращаются ко мне. Только что я едва держался на ногах и меня качало из стороны в сторону, а теперь я взбодрился, словно проспал часов двенадцать кряду. А силы! Они не просто вернулись, а переполняли меня, как электричество лейденскую банку в грозу.
– Восстановил силы? – поинтересовался судья, голос у него был вкрадчивый, как у любящего папаши, хлопочущего над непослушным малышом. – Вот и славно. Теперь прогуляйся со своим наставником. Свежий воздух необходим для восстановления организма. А потом баюшки. Все обряды, открытия дорог между мирами – на завтра. И не забудь заглянуть в гардеробную, а то смотрю, ты уделался будьте-нате.
Я не спорил. И в самом деле, после преодоления чердака больницы новый джинсовый костюм годился разве что на помойку. Кивнув, я поднялся из-за стола, сказал традиционное «спасибо» и только потом повернулся к Тоготу.
– Ну что, чудовище ненасытное, веди показывай, где тут у меня гардеробная.
– Не у тебя, а у нас, – поправил Тогот.
И, кивнув честной компании, продолжавшей глушить кофе из огромных кружек, я пошел за Тоготом. Всюду ощущался «запах» магии, изощренной магии, которая могла творить не только пространственные карманы – дополнительные комнаты без окон, а и каким-то чудным образом расширять коридоры, превращать обычные комнаты в огромные залы.
По длинному и не слишком широкому коридору мы прошли к дверям одного из пространственных карманов, больше напоминающего склад модной одежды. Где ее только Тогот наворовал? Потому как известно, ничто из ниоткуда не берется, а что наколдовать, например, из камней такую кучу одежды, мысленно рисуя себе каждый шовчик, каждую клепочку… На это ушли бы многие годы.
– Ничего не наворовал, – фыркнул Тогот. – Ты, Артур, до сих пор мыслишь, как советский гражданин. Сколько я ни пытался выбить из тебя дурь, накачанную в твой крошечный дефективный мозг из окружающей среды… Это все я купил оптом. Зашел как-то на один склад модной одежды на Лазурном берегу, отсмотрел соответствующие размеры и забрал все коллекции, честно расплатившись, согласно их конторским книгам: с одной стороны, все по-честному, а с другой – в следующий раз станут платить налоги.
Я попытался представить себе лица хозяев, когда они обнаружили пропажу и деньги, которыми одарил их Тогот.
– Кстати, а где ты «пеньензы» взял?
– Ну, мало что ли разных кладов. Так, смотался в одно местечко, отсыпал с «поезда Колчака» золотых червонцев…
Вот все просто-то как, оказывается. Это ж столько лет я вкалывал, собирал дань с караванов, а этот хмырь зеленый…