Харш похлопал ее по плечу.
— Не обращайте на него внимания. Он не имеет в виду того, что говорит.
Дженис вздернула подбородок.
— Если бы я была ростом в пять футов десять дюймов и выглядела как фигура Великобритании на монете, он бы не осмелился так со мной разговаривать! Он потому меня и выбрал, чтобы было кого топтать. Я терпела это только из-за того, что вы иногда разрешали мне помогать вам. Если вы уедете…
Харш убрал руку с плеча девушки, подошел к дальнему окну и снял трубку стоящего на подоконнике телефона.
— Я не сказал, что уезжаю. А сейчас я должен позвонить сэру Джорджу.
Глава 3
Сэр Джордж Рендал склонился вперед.
— Это ваши края, верно?
— Да, сэр, — ответил майор Гарт Олбени. — Я обычно проводил там каникулы. Мой дедушка был священником в местной церкви. Дедушка уже умер — он и тогда был очень стар.
Сэр Джордж кивнул.
— Одна из его дочерей все еще живет в Борне, не так ли? Она ваша тетя?
— Вроде тети. Старик был женат трижды и первые два раза на вдовах. Тетя Софи на самом деле мне не родственница, так как она дочь первой жены дедушки от первого брака. Ее фамилия Фелл. Мой отец был младшим ребенком от третьего брака дедушки… — Он засмеялся. — Я не слишком ориентируюсь в семейной истории, но проводил каникулы в Борне вплоть до дедушкиной смерти.
Сэр Джордж кивнул снова.
— Но вы должны хорошо знать всех в деревне и поблизости?
— Раньше знал. Наверное, там многое изменилось.
— Сколько времени вы не были в Борне?
— Дедушка умер, когда мне было двадцать два. Сейчас мне двадцать семь. Два или три раза я приезжал навестить тетю Софи — последний раз уже во время войны.
— Деревни не особенно меняются, — заметил сэр Джордж. — Юноши и девушки уходят в армию и на заводы, но в деревне главные — старики. Они вспомнят вас и будут с вами говорить. С незнакомым они не стали бы откровенничать.
Устремив через письменный стол взгляд на собеседника, сэр Джордж откинулся на спинку стула. Это был мужчина лет пятидесяти с лишним, крепкий и хорошо сложенный, с темными волосами, седеющими на висках, и карандашом, который он вертел между указательным и средним пальцами правой руки.
— О чем они должны говорить? — быстро спросил Гарт Олбени.
— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Михаэль Харш?
— Не думаю… — Майор Олбени нахмурился. — Хотя мне кажется, я где-то видел это имя.
Карандаш сэра Джорджа сделал очередной оборот.
— Завтра в Борис состоится дознание но случаю его смерти.
— Да, вспомнил. Я видел имя в газете, по не связывал его с Борном, иначе обратил бы на него больше внимания. Кто он был?
— Изобретатель харшита.
— Харшит — вот почему это имя у меня не ассоциировалось с Борном. Я не знал о смерти создателя харшита. Об этом веществе была статья в газете недели две назад. Кажется, это какая-то взрывчатка?
Сэр Джордж кивнул.
— Будь у нас голова на плечах, нам бы следовало расстрелять на месте автора этой заметки и редактора, который ее пропустил. Мы сидим на этом чертовом харшите, как на раскаленных угольях, А какой-то низкопробный писака все выбалтывает.
— В статье не было никаких конкретных данных, сэр. Не могу сказать, что я многое узнал благодаря ей.
— Потому что вы не были достаточно в курсе дела, чтобы сложить два и два. Но кто-то был, и в результате — завтра дознание по поводу гибели Харша. Мы некоторое время поддерживали с ним контакт. Он был беженцем австро-еврейского происхождения. Не знаю, сколько в нем было еврейской крови, но, очевидно, ее хватило, чтобы испортить ему жизнь в Германии. Лет пять назад он смог оттуда вырваться, но его жене и дочери не так повезло. Дочь попала в концлагерь и погибла там, А жену увели из дому зимней ночью, и больше она не возвращалась. Харшу не удалось захватить с собой ничего, кроме мозгов. Я принял его, так как при нем была рекомендация от старика Бэра, и он рассказал мне о харшите, уверяя, что эта штука превосходит все, чем мы располагаем. Откровенно говоря, мне все это показалось похожим на сказку, но мне понравился этот человек, и я хотел оказать любезность старине Бэру, поэтому я попросил его зайти снова. Это произошло четыре года назад. С тех пор Харш приходил раз в год, докладывая о прогрессе, и я начал ему верить. Потом он продемонстрировал мне, на что способен харшит. Это было ужасно. Но существовало одно препятствие. Вещество было очень нестабильным — на него слишком легко действовали погодные условия, и его было невозможно хранить и перевозить даже в самом малом количестве. Но потом Харш пришел снова и заявил, что справился с нестабильностью. Он ходил по этой комнате, возбужденно размахивая руками и говоря: «Я назвал его „харшит“! Это весть от меня тем, кто выпустил дьявола на волю и стал ему служить. Он услышит его и вернется в ад, где ему самое место!» Потом Харш немного успокоился и добавил: «Осталось сделать маленький шажок — последний эксперимент, и я уверен, что он удастся. Через педелю я позвоню вам и сообщу, что все в порядке». Ну, так оно и было. Харш позвонил мне во вторник. Я должен был приехать к нему в среду, но утром мне сообщили, что он умер.
— Каким образом?
— Его нашли застреленным — и где бы вы думали? В церкви! Вроде бы у него был ключ, и он приходит туда играть на органе, когда хотел. Харш жил в доме под названием Прайорс-Энд, где проживает Мадок — специалист по пищевым концентратам. Именно Мадок позвонил мне. Он сказал, что Харш ужинал с ним, его сестрой, мисс Мадок, и девушкой-секретаршей, А потом куда-то вышел. По словам Мадока, он любил гулять поздно вечером, если погода не была слишком скверной. Странный вкус, но думаю, это помогало бедняге засыпать по ночам. Когда Харш не вернулся в половине одиннадцатого, Мадок и его сестра легли спать, ничего не предприняв. У Харша был свой ключ, и им никогда не приходило в голову, что с ним может что-то случиться.
— Ну, сэр, вам ведь тоже не приходило, верно?
— Пожалуй. Как бы то ни было, они пошли спать, но девушка не стала ложиться. В половине двенадцатого она забеспокоилась по-настоящему, взяла фонарь и отправилась в деревню, но не обнаружила там никаких признаков Харша. Тогда она постучала в дверь к церковному сторожу и заставила его пойти с ней в церковь, думая, что Харшу могло стать плохо. Они нашли его лежащим возле органа с пулевой раной в голове — пистолет валялся там, куда мог выпасть из его руки. Я побывал в Борне — там все не сомневаются, что Харш застрелился. Но я уверен, что он этого не делал.
— Почему? — спросил Гарт Олбени.
Сэр Джордж перестал вертеть карандаш и положил его на стол.
— Потому что он не должен был так поступать. У него была назначена встреча со мной, А Харш в этом отношении был крайне щепетилен. Он собирался передать мне формулу и свои записи, А я — приехать вместе с Берлтоном и Уингом. Харш ни за что не стал бы нас подводить.
— У него мог внезапно помрачиться рассудок, — заметил Гарт. — Такое случается.
— «Самоубийство в психически неуравновешенном состоянии»! — с иронией процитировал сэр Джордж. — Та кой вердикт наверняка вынесут на дознании. — Внезапно он стукнул кулаком по столу. — Опровергнуть его невозможно, но это неправда! Харша убили. Я хочу найти того, кто это сделал, и позаботиться, чтобы он не вышел сухим из воды. И это не просто естественная реакция на убийство. Все куда глубже. Если Харш был убит, значит, кому-то понадобилось убрать его с дороги именно сейчас. Не полгода назад, когда харшит еще пребывал в нестабильном состоянии, не месяц назад, когда Харш надеялся, что преодолел нестабильность и сможет это доказать, А через несколько часов после того, как он получил это доказательство и собирался продемонстрировать его мне. Разве это подходящий момент для самоубийства? Нет! Кто-то очень стремился помешать транспортировке харшита.
— Не знаю, сэр, — с сомнением произнес майор Олбени. — Харш долгое время работал над своим веществом и был постоянно занят. А закончив работу, он мог почувствовать, что ему больше незачем жить. К тому же убийство ведь не помешает вам получить формулу?
Сэр Джордж снова взялся за карандаш.
— В том-то и дело, мой дорогой Гарт, что помешает. Потому что три года назад Михаэль Харш составил завещание, назначив Мадока своим единственным душеприказчиком и наследником. Ему нечего было оставить, кроме своих записей и результатов открытий и изобретений.
— Но Мадок, разумеется…
Сэр Джордж невесело засмеялся.
— Вы не знаете Мадока. Это псих, готовый идти на костер за свои убеждения. Если никто не отправит его туда, он сам соберет хворост и зажжет огонь в лучших традициях мученичества. Мадок — один из самых воинствующих пацифистов в Англии, если не во всем мире. Естественно, он не желает иметь ничего общего с военными действиями и занимается пищевыми концентратами только потому, что считает своим долгом подготовиться к послевоенному голоду на континенте. По-вашему, он согласиться передать формулу харшита?
— А по-вашему, нет?
— По-моему, он скорее увидит всех нас в аду.
Глава 4
Гарт Олбени вернулся в свой отель и позвонил мисс Софи Фелл. Ему ответило глубокое контральто:
— У телефона мисс Браун — компаньонка мисс Фелл.
Гарт помнил совсем другую компаньонку — ее фамилия была не Браун, А голос походил на щебетание. Голос же мисс Браун наводил на мысли о мраморном зале с гробом, венками и траурной музыкой. Не слишком весело для бедной тети Софи.
— Могу я поговорить с мисс Фелл?
— Она отдыхает. Ей что-нибудь передать?
— Если она не спит, возможно, вы соедините меня с аппаратом в ее комнате? Я ее племянник, Гарт Олбени, и хотел бы ее навестить.
Последовала явно неодобрительная пауза, которую сменили щелчок и голос тети Софи:
— Кто это?
— Гарт. Как поживаешь? У меня небольшой отпуск, и я хотел бы тебя повидать. Можешь принять меня?
— Ну конечно, мой дорогой мальчик! Когда именно?