– Нори, может, водички выпьешь? – осторожно предложила я. – Или урок послушаешь? Успокоишься, отвлечешься, голову проветришь. Окстись, Война Ворона шла в сотнях миль отсюда. Или предлагаешь завтра с утречка туда-обратно слетать? На чем, на метлах, которыми класс подметают?
– Балда. – Нори постучал себя по лбу согнутым пальцем. – И ты тоже! – палец обратился на ни в чем не виноватого Вилли. – Метлы-шметлы! И чего я с вами, простолюдинами бестолковыми, вожусь? Нам не вся Война Ворона нужна, верно? Хватит и кусочка. А кусочек тут как раз был, был! Когда один из шпионов Ворона сумел пробраться почти к самому городу. Его вовремя схватили, иначе кранты бы нашей Пристани, не иначе. На позапрошлом уроке истории рассказывали. Вроде как в лесу даже осталась обугленная проплешина после битвы. И чем вы слушали?
– Твоими ушами слушать проще, они у тебя вон какие оттопыренные, – буркнула я. И чем, спрашивается, я занималась на том уроке? Наверняка читала под партой «Увлекательные истории торговца Кралла, или Девяносто девять способов разбогатеть». Стыд и позор.
– Да, я тоже помню. Говорят, будто эти пособники Ворона после смерти то ли взрывались, то ли исчезали в огненной вспышке. Я видел одну такую проплешину дома, в Синеполье, даже ходил по ней. Нехорошее от нее ощущение.
– Нам и лучше, что нехорошее – авось не так много народу там шляется! – подвела итог я. – Может, даже какие-нибудь косточки и тряпочки от того шпиона остались, если не в пепел сгорел. Где это место, Нори?
– Ну... – Норберт, кажется, смутился. Небывалое дело. – Честно говоря, я не знаю. Запомнил, думал, если что – в библиотеке посмотрю.
Ох. Библиотека второй день как на ремонте, после неудачного применения огненных рун каким-то пятиклассником. Книги, благоразумно зачарованные от любых негативных воздействий, включая прямое попадание молнии, не пострадали, но были перенесены в хранилище — пока плотники спешно сколачивают новые шкафы. К летним экзаменам обещали открыть, только когда еще те экзамены...
Вильям спокойно уточнил:
– То есть мы имеем непонятно где находящуюся обгорелую поляну. Возле города. В пределах плюс-минус пары миль. Так? Приметы прямо как в детской считалке – «на серебряной горе, в зачарованной норе, меж деревьями в пустыне есть невидимый секрет».
— А что? Ты такое любишь, — обиженно фыркнули из-под парты. — Вон, только что сказочкой зачитывался, так в ней та же ерунда...
– Может, проще самим взять да и поджечь что-нибудь в лесу? – предложила я. – Сойдет за место роковой битвы. А мы туда народ будем водить, чтоб полюбовались, медька с каждого.
– Через мой труп, – Вилли грозно сверкнул на меня очками.
А, ну да. При уроженцах Синеполья, которые, по слухам, в древности дружили с теми самыми легендарными эльфами, лишнюю веточку сломать или костер в неположенном месте развести – лучше об стену побиться лбом. Мораль будут читать часа два, не меньше.
Тут мне в голову пришла еще одна мысль:
– Слушай, а не заросла она уже давно, твоя полянка-то? Семьдесят лет прошло. Там, небось, уже дубы и елки. С земляникой.
– Там, где умер маг Хаоса, трава полторы сотни лет расти не будет, – сообщил Нори.
– Это на уроке сказали?
– Это примета, ее все знают. Что ты на меня так смотришь? Эй, лягаться нечестно! Вилли, скажи ей!
– Про траву — все верно. Я в Синеполье видел. Только вот не знаю, как мы без карты нужное место найдем.
– По наитию и интуиции! Ай!
Вот как-то так и вышло, что в погожее утро выходного дня мы не валялись в постелях, а брели по лесной тропинке, отмахиваясь от слишком рано проснувшихся комаров. Весна уже вступила в свои права, было тепло, вокруг тропы вовсю блаженствовали заросли мелкой ползун-крапивы, клевера и двуцветки. Редкой крестокровки, разумеется, видно не было — она предпочитала расти на прогалинах, где солнца больше. Да и вообще большинство трав, необходимых для зачаровывания и заклятий, почему-то предпочитали открытые и хорошо освещенные места, и рвать их следовало тоже днем. Сначала, когда меня только приняли в первый класс Мастерской, я этому удивлялась. Думала, что настоящие волшебники собирают ингредиенты для зелий обязательно под полной луной, ночью, в самых темных уголках леса, да еще и завывая страшные заклятия. Желательно голышом.
— Нэк, о чем ты думаешь?
— А? Ни о чем...
— Внимательнее по сторонам смотри, внимательнее! Не пропусти цель!
Раскомандовавшийся не по росту Норберт топал во главе нашей процессии. Вилли — в хвосте, с тетрадью в руке и карандашом за ухом: вдруг да придет в голову что интересное, вроде слов к новой песне, и потребуется немедленно это записать? Я шла посередине, изредка пиная носками сапог прошлогодние шишки. Полчаса назад мы свернули с исхоженной дороги и направились в глубину леса, где не росло ни ценных трав, ни красивых цветов. И если раньше я думала, что знаю окрестности Пристани как свои пять пальцев (или хотя бы как четыре!), то теперь начинала понемногу в этом сомневаться. Сосны все гуще смыкали свои пушистые кроны, и лес как будто бы становился темнее. Над тропинкой нависали ветки, и нам с Вильямом приходилось часто пригибаться, чтобы не оцарапать нос или ухо. Норберту такая опасность не грозила, но и он понемногу замедлил бодрый шаг. Тропа сузилась, и мы перестроились, чтобы идти друг за другом, след в след.
По крайней мере, с нами Вилли, родившийся в чащобах Синеполья, умеющий с закрытыми глазами определять стороны света, и, значит, опасность заблудиться нам не грозит. Было бы ужасно глупо потеряться в двух шагах от Пристани. Потом вся Мастерская засмеет. Я родом из жаркого Вирдо, Нори — из столицы, и в лесах мы оба ни шиша не смыслим. Хоть Нори в этом и ни за что не признается.
— Нэк!
— Чего тебе? Смотрю я, смотрю. И ничего не вижу.
— Значит, нюхай! Горелый лес должен пахнуть горелым! Даже твой курносый нос учует!
— Это через семьдесят лет-то — пахнуть? Еще скажи — дымиться. Был бы он такой заметный, давно бы отыскали его без нас.
— Но ты даже не стараешься!
— Стараюсь я, стараюсь. Из штанов выпрыгиваю прямо.
— Не ссорьтесь. Я пока тоже ничего не чувствую. У нас еще много времени для поисков.
Я честно принюхалась, ничего, кроме запаха смолы, травы и цветущей ползун-крапивы, не учуяла, и погрузилась обратно в размышления.
Пристань – город не такой уж и большой. И ничем бы он особенным не отличался — на берегу Озера Ори еще два десятка поселений, — если бы не чья-то гениальная идея упихнуть туда и Мастерскую Магии, и Светлую Семинарию. Видимо, чтобы скучно не было. Маги, наверное, должны были обеспечивать культурную жизнь горожан, а служители Пресветлой Богини – улучшать их моральный облик. На деле вышло так, что ученики обоих заведений вдохновенно грызлись, соревновались и устраивали друг другу круглосуточное веселье. Ночью заснуть не можешь, потому что пятиклассники-маги огненными рунами крыши расписали, фейерверки пускают; наконец задремал – с утра, еще до рассвета, семинаристский хор молитву тренирует в сорок юных глоток. Жители взвыли.
Какое-то высокое начальство, может быть, и сам король, уж не знаю, почесало в затылке, подумало... и высочайшим указом переправило сюда еще и Воинскую Академию. Аллилуйя, как сказали бы семинаристы. Хрендец гоблинячий, как выругались бы маги. Все остальные просто в ужасе вжали голову в плечи, ожидая последствий.
Но, как ни странно, ничего ужасного не случилось. Наоборот – присутствие будущих воинов как-то усмирило и семинаристов, и учеников Мастерской. А может, просто табуреткой от ребят из Академии прилетело кому надо в трактирной драке. По крайней мере, директора трех учебных заведений теперь часто вместе выпивали, а бурная вражда между двумя группировками перешла в вялое и, в общем-то, вполне дружелюбное соперничество между тремя. Потасовки, конечно, случались, куда без них, но заметно реже чем раньше.Так и возникла три сотни лет назад та Пристань, которую мы все знаем – уютный, веселый и спокойный, несмотря ни на что, город. Видимо, все чересчур нервные жители сбежали еще на первом этапе.
Нам повезло. Будь Пристань каким-нибудь захолустным городишкой, вроде Синеполья Вилли, чащи рядом было бы – хоть до седой бороды блуждай. А так – с севера озеро, на востоке река Ория, к югу поля и холмы. Лес лишь к западу от города, да и то изрядно вытоптанный травниками, любителями пикников и возжелавшими уединения парочками. Интересно, неужели тут и впрямь удобно уединяться? Сплошь же шишки и комары, никакой романтики. И сосновая веточка в волосах запуталась.
— Нэк!
— Чего опя... Ай!
Задумавшись, я не заметила, что Норберт резко остановился, и с размаху врезалась подбородком приятелю в затылок. Мы синхронно взвыли, я – держась за челюсть, Нори – за голову.
– Что, неужели близость ужасного проклятия Хаоса на вас так действует? – удивился Вильям, благоразумно остановившись в паре шагов. – То есть мы, считай, пришли? В смысле, нашли?
– У-у, дылда! – проворчал Нори, получил от меня дополнительный подзатыльник и ныть раздумал. – Не знаю. Вы ничего не чуете? Что это за гоблиня такая?
Мы с Вильямом недоуменно переглянулись. Я еще раз втянула ноздрями воздух — смола, трава, крапива, знакомые ароматы, смолой уже пропахла и моя форменная куртка. Все, как и было, только почему-то замолчали щебетавшие без устали птицы. А потом в голове словно что-то щелкнуло, и я почувствовала: впереди что-то происходит.
«Чутье» — так называли это все ребята. «Дар» — так называли это учителя Мастерской. Руны рисовать кто угодно обучится — хоть дрессированная обезьянка с южных островов. Руны рисовать, травы кидать в котел, слова, жесты, предметы... Но должен быть еще и дар. Что-то неясное, то, чего ты и сам в себе не знал. Кому-то оно позволяло изредка угадывать карты в «найди гоблина» или выбрасывать шестерки при игре в кости, кому-то — вовремя испаряться из дома, когда папаша приходил пьяный, кому-то, в общем, ничем особо и не помогал — но и не вредил, лишь изредка напоминая о себе внезапно прорезавшейся остротой зрения или яркостью цветов. Я не знаю, как определяли его учителя, но в Мастерскую брали лишь людей с даром. Даже не так: все, обладавшие даром, рано или поздно попадали в Мастерскую. Как отличали наше «чутье» от обычной удачи или счастливой случайности? Я не знала. Знала, что из нашей тройки самым лучшим «чутьем» обладал легкомысленный Нори. Несмотря на то, что Вилли — отличник, а я опережала Норберта по половине предметов.