Она не могла больше работать с Линком бок о бок.
— Спасибо, Рой. Большое спасибо. — Она поднялась и взяла сумку. — Мне было очень приятно работать с тобой.
— Так ты что, в самом деле уезжаешь? А как же мистер Кертис?
— Он найдет кого‑нибудь еще. Многие способны справиться с этой работой.
Рой откинулся на спинку стула:
— Возможно, это не мое дело, но я неплохо знаю мистера Кертиса. Он… изменился с тех пор, как ты приехала. Стал счастливее. Даже взял выходной — до сих пор не могу взять в толк, как ты его уговорила. Все сотрудники считают, что он слишком много работает. Но ты ведь знаешь, это мистер Кертис.
— Знаю, — отозвалась Молли. Слишком хорошо…
— Я не собираюсь давать советы, но если у тебя есть возможность остаться… — Рой пожал плечами. — Было бы неплохо и дальше видеть, как босс улыбается.
Молли кивнула, но не стала ничего обещать. Она не может остаться здесь, надеясь, что свершится невозможное.
Она возвращается домой — чтобы в одиночку воспитывать ребенка.
Поэтому Молли попрощалась с Роем и вышла из кабинета.
Она шагнула в лифт, обрадовавшись тому, что там пусто, прислонилась к стене и позволила себе заплакать. Через несколько часов она снова окажется в Сан‑Диего. В своем уютном маленьком домике. И оставит Линкольна Кертиса в прошлом.
Во второй раз.
Глава 11
Линк сидел на низком белом диване, думая, что ждал слишком долго, чтобы прийти сюда. Потому что так было проще.
— Вот, держи! — Рене Кертис поставила перед ним стакан лимонада, а затем села в кресло напротив. — Дети скоро вернутся. Они у моей соседки Дженни, плавают в ее бассейне. — Женщина рассмеялась. — Каким бы замечательным ни был наш бассейн, соседский всегда интереснее.
— Как они?
Рене перевела взгляд на окно:
— Дети в порядке. Со временем становится легче — и вместе с тем тяжелее. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
Линк сделал глоток лимонада — не потому, что хотелось пить, а чтобы чем‑то себя занять. За три года, прошедших со дня смерти брата, он старался не говорить об этом с его женой. Присылал ей чеки. Открытки на день рождения. Подарки на Рождество. Но сам старался не приезжать. Дело было не в том, что он не любил вдову Маркуса и двоих племянников, просто Линку было больно встречаться с ними. Легче всего было продолжать избегать их.
— А как именно становится легче? — спросил он Рене. Ему самому легче не стало.
— Дети привыкли, что отца здесь нет. Начали жить дальше. Через некоторое время перестаешь думать о потере каждые пять минут. А затем становится тяжелее, потому что однажды вспоминаешь, и… И снова больно…
Чувство вины придавливало Линка к земле.
— Прости меня, Рене, — произнес он, думая, что мог бы повторить эти слова тысячу раз — и все равно этого будет мало. — Мне очень, очень жаль.
— Линк, ты вовсе не должен…
— Я должен был быть здесь в тот день. — Он вздохнул, а затем подошел к окну. Неподалеку поблескивал бассейн соседей, но его племянника и племянницы видно не было. Зато до него доносились их радостные крики. — Если бы я не уехал, он бы вовремя позаботился обо всем, принял лекарство…
— Маркус был взрослым человеком и сам принимал решения.
— Я должен был присматривать за ним. Я обещал им. Обещал… — Его голос сорвался, и Линк стиснул пальцами оконную раму.
— Ты ни в чем не виноват.
Мужчина упрямо покачал головой. Он знал правду.
— Маркус сказал, чтобы я не беспокоился, обещал, что будет принимать лекарство. Но я должен был… Из‑за того, что меня здесь не было…
— Ты ведь не мог контролировать его двадцать четыре часа в сутки. Маркус был взрослым человеком. Он даже… — Рене замолчала ненадолго. — Он даже не сказал мне.
Линк повернулся к жене своего брата и коснулся ее руки:
— Он не хотел, чтобы ты волновалась.
— Какой муж будет скрывать от своей жены, что у него проблемы с сердцем?
— Который не хочет, чтобы она считала его слабым. Маркус ненавидел свою болезнь. Он никому об этом не говорил.
— Мне очень жаль, что он так решил. — В ее глазах появились слезы. — Ты не должен был отвечать за него, Линк.
Мужчина отвернулся, не желая принимать прощение. Жившего в его душе чувства вины хватило бы на десятерых.
— Если бы я…
— Если бы то, если бы это… У него все равно мог произойти сердечный приступ. В любой момент. — Рене подошла к Линку и положила руку ему на плечо: — Маркус обожал свою работу. И свою жизнь.
Линк молча кивнул. Его беззаботный брат всегда жил настоящим.
— Сердце не выдержало вовсе не из‑за работы. Просто… пришло его время. Доктор сказал…
Линк резко обернулся:
— Мне плевать, что сказал доктор! Если бы я был рядом, то заставил бы Маркуса принимать эти чертовы таблетки! И отправил бы его к врачу при первых же признаках боли. Я должен был заботиться о нем. И не позаботился…
Рене нежно погладила Линка по щеке:
— Ты сделал все, что мог. И ты прекрасно знаешь, что Маркус сказал бы то же самое. Зачем изводить себя тем, что уже не изменить?
Хлопнула входная дверь, и дом наполнился детскими криками:
— Мам, можно мы и в нашем бассейне искупаемся?
В комнату вбежали две маленькие копии Маркуса.
Анна и Дэниел. Дети замерли на пороге. Анна, младшая, недоуменно склонила голову, а Дэниел широко ухмыльнулся:
— Привет, дядя Линк.
— Привет, Дэниел, Анна.
Восьмилетний мальчик был поразительно похож на своего отца. Он обладал точно такой же кривой ухмылкой, волосы вечно торчали в разные стороны, как у Маркуса.
— Я вам кое‑что принес, — произнес Линк и вручил детям по пакету с игрушками, которые приобрел по дороге.
Он понятия не имел, какие могут понравиться детям, поэтому попросил продавщицу помочь.
Слава богу, игрушки пришлись ко двору. Дэниел пришел в восторг от машины с пультом управления, а Анна радостно прижала к груди куклу. Линк счел, что для парня, который ровным счетом ничего не знает о детях, он неплохо справился с задачей.
На мгновение он вновь подумал о Молли. О ребенке, который рос в ней. Он невольно спросил себя, каково было бы увидеть свои черты на лице малыша? Который будет радоваться неожиданным подаркам и мчаться к нему с широко раскрытыми объятиями…
Линк поспешно отбросил эти размышления. Он уже сделал выбор.
Дети поблагодарили его и отправились во двор играть.
— Спасибо, Линк, — произнесла Рене.
— Это меньшее, что я могу сделать, — произнес он. — Вам хватает денег?
— У нас все хорошо, Линк. Я пытаюсь донести это до тебя уже несколько лет. Не нужно беспокоиться о деньгах, у нас их предостаточно. Честное слово. Я работаю, к тому же мы получили страховку.
— Это меньшее, что я могу сделать, — повторил он.
Рене собрала обертки и пакеты и положила их на журнальный столик. Вздохнув, она вновь опустилась в кресло.
— Линк, перестань привозить дорогие подарки. Не нужно посылать деньги. — Он начал протестовать, и Рене подняла руку: — Единственное, что нужно нам с детьми, — это ты сам. В жизни детей не хватает мужчины, который бы их любил, который бы отвечал на все вопросы.
— Рене, я не умею общаться с детьми. Мне не следует…
— Следует. Дети просто хотят видеться со своим дядей. Они не ждут, что ты превратишься в клоуна и будешь развлекать их. Ты помогал нам финансово, и я признательна тебе, но…
Рене замолчала, и Линк понял, что она хотела сказать. Он подвел своих племянника и племянницу.
— Я хотел бы быть с ними, но… — Как объяснить ей, что каждый раз, глядя на детей, он невольно вспоминает их отца? И понимает, что во всем виноват он сам?
— Хватит придумывать отговорки, Линк. Я думаю, для них и для тебя самого лучше всего было бы проводить вместе немного времени. Ничто не способно исцелить разбитое сердце лучше, чем семья. И, по‑моему, ты нуждаешься в этом больше всех нас.
Молли была дома уже неделю. Она потратила кучу времени, занимаясь всякой ерундой — перекладывая вещи в ящиках и шкафах, занимаясь садом, гуляя с Роки каждый день. Доктор советовала больше ходить во второй триместр. Иногда она брала с собой еще Дьюка, песика соседки, — пожилая миссис Уиткомб уже не могла долго гулять с ним.
Молли удалось найти неплохую работу — она должна была начать преподавать в следующем месяце. Обычно в конце каникул Молли уже начинала знакомиться с учениками, планировать занятия, разрабатывать забавные задания…
Но в этом году почему‑то ей было не до того.
Джейн делала все, что в ее силах, пытаясь развеселить подругу. Они ужинали вместе, ходили по магазинам, даже отправились как‑то в салон красоты. Молли надеялась, что это поможет ей развеяться.
Не помогло.
Молли регулярно общалась по телефону с Алекс и Сериной, уверяя их, что все в полном порядке, и отмалчиваясь в ответ на все вопросы, связанные с Линком.
Первый триместр остался позади вместе с утренней тошнотой. Врач заверила Молли, что все идет прекрасно. Ребенок родится в марте. Лучшее, что можно сделать, — подготовиться к появлению малыша.
Однажды она забежала в магазин детских вещей и начала присматриваться к кроваткам, одеяльцам и горам мягких игрушек. Вместе с ней покупки делали супружеские пары, то и дело обмениваясь поцелуями…
И Молли почувствовала себя еще более одинокой. Рука невольно легла на пока еще небольшой животик. «Малыш, малыш, — подумала она. — Как бы мне хотелось, чтобы твой папа был сейчас здесь».
Но он далеко. И она ничего не может изменить.
Молли повернулась, собираясь уходить, и увидела Джейн:
— Что ты здесь делаешь?
— Утром ты упомянула о том, что пойдешь смотреть мебель для малыша. Я просто не могла оставить тебя одну, — усмехнулась та. — Вместе ведь веселее!
— Как я рада, что ты здесь! — Молли смахнула с глаз непрошеные слезинки.
— Даже не вздумай! — погрозила пальцем Джейн. — Нам полагается веселиться! Пойдем выбирать кроватку. Ты справишься, Молли, как всегда! — Подруга обняла ее, и они направились в другой отдел.