Там, где на сердце, съеденном червями,
Любовь ко мне нетленно затая…
Вейдле В. В. Поэзия Ходасевича // Русская литература. 1989. № 2.
Бочаров С. Г. «Памятник» В. Ф. Ходасевича // Ходасевич В. Ф. Собрание сочинений: В 4-х т. Т. 1. М., 1996.
Богомолов Н. А. Сопряжение далековатых. О Вячеславе Иванове и Владиславе Ходасевиче. М., 2011.
Успенский П. Ф. Творчество В. Ф. Ходасевича и русская литературная традиция (1900-е гг. – 1917 г.). Тарту, 2014.
Александр Введенский – поиск новых связей(о стихотворении «Ответ богов»)
Вместо эпилога подробно рассмотрим здесь одно из стихотворений обэриута Александра Введенского, ведь и на все творчество поэтов группы ОБЭРИУ можно было бы посмотреть, как на своеобразный эпилог к русскому «серебряному веку».
В начале 1930-х годов Введенский говорил о своем творчестве так:
Я посягнул на понятия, на исходные обобщения, что до меня никто не делал. Этим я провел как бы поэтическую критику разума – более основательную, чем та, отвлеченная. Я усумнился, что, например, дом, дача и башня связываются и объединяются понятием «здание». Может быть, плечо надо связывать с четыре. Я делал это на практике, в поэзии, и тем доказывал. И я убедился в ложности прежних связей, но не могу сказать, какие должны быть новые. Я даже не знаю, должна ли быть одна система связей или их много. И у меня основное ощущение бессвязности мира и раздробленности времени. А так как это противоречит разуму, то, значит, разум не понимает мира[113].
Филолог как служитель науки понимания не может не усмотреть в этих словах поэта-обэриута профессионального вызова для себя.
Как прикажете трактовать художественный текст, где «плечо» связывается с «четыре», и где прежние связи разрушены, а новые лишь интуитивно нащупываются?
Предпринимаемый в нашей последней лекции разбор стихотворения Введенского 1929 года представляет собой попытку ответить на вызов поэта.
Ответ богов
<1> Жили были в Ангаре
<2> три девицы на горе
<3> звали первую светло
<4> а вторую помело
<5> третьей прозвище Татьяна
<6> так как дочка капитана
<7> жили были а потом
<8> я из них построил дом
<9> говорит одна девица
<10> я хочу дахин дахин
<11> сестры начали давиться
<12> шили сестры балдахин
<13> вдруг раздался смех оттуда
<14> гибко вышел белый гусь
<15> говорит ему Гертруда
<16> я тебя остерегусь
<17> ты меня не тронь не рань
<18> я сложнейшая герань
<19> но ответило светло
<20> здесь красиво и тепло
<21> но сказало помело
<22> сколько снегу намело
<23> будем девы песни петь
<24> и от этого глупеть
<25> девы охают поют
<26> из фонтана речки бьют
<27> в это время из камина
<28> появляется домина
<29> а в домине жил жених
<30> видит лучшую из них
<31> видит он и говорит
<32> я рыдать могу навзрыд
<33> я в слезах сижу по пояс
<34> огорчаясь беспокоясь
<35> где рука и где рога
<36> я желаю пирога
<37> говорит одна девица
<38> пирога мы вам дадим
Он
<39> я желаю удавиться
Она
<40> лучше сядем посидим
<41> посмотрите вот орел
<42> брел и цвел и приобрел
<43> он семейник и гурман
<44> между ними был роман
Он
<45> мужем я желаю стать
<46> чистоту хочу достать
<47> а достану чистоту
<48> поднимусь на высоту
<49> верст на тридцать в небо вверх
<50> не взирая на четверг
<51> подошла к нему Татьяна
<52> так как дочка капитана
<53> и сказала вот и я
<54> черепаха и статья
Он
<55> не желаю черепахи
<56> и не вижу я статьи
<57> стали девкины рубахи
<58> опу поды[114]* в забытьи
<59> гусь до этого молчал
<60> только черепом качал
<61> тут увидел он – пора
<62> тронул клювом до пера
<63> добрым басом произнес
<64> у меня не клюв а нос
<65> слушал я как кипяток
<66> слов мучительный поток
<67> колоссальный этот спор
<68> стало тяжко как топор
<69> я дрожу и вижу мир
<70> оказался лишь кумир
<71> мира нет и нет овец
<72> я не жив и не пловец
Мы (говорим)
<73> слышим голос мрачной птицы
<74> слышим веские слова
<75> Боги Боги удалиться
<76> захотела голова
<77> как нам быть без булавы
<78> как нам быть без головы
Боги
<79> звезды смотрят свысока
<80> на большого рысака
<81> мысли звезд ясны просты
<82> вот тарелка чистоты
<83> то ли будет впереди
<84> выньте душу из груди
<85> прибежал конец для чувства
<86> начинается искусство
Жених
<87> странно Боги как же так
<88> где рука а где рога
<89> ведь на мне надет пиджак
<90> я желаю пирога
<91> вот красавица Татьяна
<92> так как дочка капитана
<93> я желаю с Таней быть
<94> с ней минуты проводить
Боги
<95> нет минут
Мы (говорим)
<96> вы не будьте Боги строги
<97> не хотим сидеть в остроге
<98> мы желаем пить коньяк
<99> он для нас большой маньяк
Ровесник
<100> еду еду на коне
<101> страшно страшно страшно мне
<102> я везу с собой окно
<103> но в окне моем темно
<104> я несу большую пасть
<105> мне она не даст упасть
<106> все же грустно стало мне
<107> на таинственном коне
<108> очертания стоят
<109> а на них бегущий яд
<110> твердый стриженый лишай
<111> ну предметы не плошай
<112> соберитесь в темном зале
<113> как святые предсказали
<114> но ответило светло
<115> где крапивное село
<116> и сказало помело
<117> то село на нет свело
<118> все боятся подойти
<119> блещет море на пути
<120> муха ветхая летит
<121> и крылами молотит
<122> начинается закат
<123> беден среден и богат
<124> птица гусь в зеленой шляпе
<125> ищет веточек на лапе
<126> ни кровинки на кольце
<127> ни соринки на лице
<128> оживает и поет
<129> нашатырь туманный пьет.
Поскольку в прояснении явно нуждается не только общий смысл этого стихотворения, но и едва ли не каждая его строка, попробуем не слишком торопясь пересказать «Ответ богов», честно отмечая те его фрагменты, которые останутся для нас непонятными, несмотря на предпринятые комментаторские и интерпретаторские усилия.
Уже в первых шести строках стихотворения привычная система логических соответствий разрушается, и на ее руинах начинают выстраиваться новые связи. Традиционный сказочный зачин («жили-были») во 2-й строке дополняется прозрачной отсылкой к пушкинской «Сказке о царе Салтане» («три девицы»)[115], а в 5-й – 6-й строках – к еще двум произведениям Пушкина, объединенным темой предполагаемого или свершившегося сватовства, но отнюдь не сказочным: к роману в стихах «Евгений Онегин» («третьей прозвище Татьяна» – ср.: «Итак, она звалась Татьяна») и к повести «Капитанская дочка» («так как дочка капитана»). При этом образуется как минимум две системы пространственных связей: в традиционной сказке сестры могут жить либо на дне реки[116], либо на вершине горы, но у Введенского они существуют одновременно – и там, и там, и на вершине, и во впадине.
Отчасти сходным образом обстоит дело с именами сестер. Сначала сообщается: «звали первую светло», и читатель может вообразить, что перед ним строка с enjambement, а следующая, собственно, и откроется именем сестры (что-то вроде: «звали первую светло // Ольгой…»). Но потом мы узнаем, что сказочное имя второй сестры – «помело»[117], и это заставляет нас вернуться к имени первой и понять, что ее так и звали – «светло». Не будет ли слишком смелым предположение, что «светло» – это «Светлана», заглавная героиня еще одного полусказочного произведения с участием жениха – одноименной баллады Жуковского? Так или иначе, но теперь читатель ожидает, что и третью сестру будут звать подобно двум первым («звали первую светло // а вторую помело // имя третьей припекло», например), однако и эти ожидания оказываются обманутыми: у третьей сестры имя вполне обычное, только вот характеризуется оно почему-то как «прозвище».
Следующие две строки (7-я – 8-я), в которых внезапно появляется автор, мы интерпретировать не беремся. Думаем, что они призваны передать «ощущение бессвязности мира» и построены по логике «плечо» – «четыре». Возможно, для Введенского это ощущение как-то ассоциировалось с существительным «дом», которое употребляется и в 8-й строке «Ответа богов» («Я из них построил дом»), и в приведенном нами выше рассуждении поэта, иллюстрирующем абсурдность устройства мироздания («Я усумнился, что, например, дом, дача и башня связываются и объединяются понятием “здание”»).
А вот следующие (9-я – 12-я) строки разбираемого стихотворения вполне поддаются объяснению. Сначала читатель легко распознает прямую цитату из «Сказки о царе Салтане» («говорит одна девица»), а встык с ней и отчасти по контрасту – не менее хрестоматийную отсылку к гётевской «Песенке Миньоны»