Я хотел возразить, но прикусил язык – что есть, то есть.
– Но я все равно не волшебник.
Джемма похлопала меня по руке:
– Я помогу.
Я покорно склонил голову. Почему-то подобная перспектива пугала меня до дрожи в коленках. Одно дело – водить дружбу с колдунами всех мастей и калибров, другое – пытаться колдовать самому. Да, но как сказала Джемма…
Стоп! До меня вдруг дошло, именно она сказала. А ведь я не говорил ей ни о Леа, ни о Халлидарре, да и в Зазеркалье никто не знал этой части моей биографии. Неоткуда ей было об этом узнать! Разве только…
Я резко встал и, глядя на Джемму сверху вниз, заявил:
– Ты лгала мне!
В ее глазах появилось искреннее недоумение:
– Я? Арчи, ты что?
– Если ты считала меня погибшим, тогда откуда знаешь о Леа и всем остальном?
Она вздохнула, тоже поднялась на ноги, попыталась заглянуть мне в глаза:
– Это сложно объяснить…
– Попытайся! – бросил я резко. Гнев и обида душили меня, мешая мыслить здраво, и мне стоило невероятных усилий сдерживать эмоции.
– Мне действительно сказали, что ты умер, – проговорила она тихо, – и все было так, как я рассказала. Но Леа – мать Алекса. Это она поведала мне об Арче Бесстрашном, его подвигах и своем чудесном спасении… Я заподозрила, что это мог быть ты… Навела справки. К сожалению, на тот момент я уже была замужем и ничего изменить не могла. Вот и все.
– Ты могла дать мне знать, что жива! – отчеканил я.
– Но зачем? – Она взяла меня за руки, заглянула в глаза: – Зачем, Арчи?! Это было бы слишком больно… Я не хотела, чтобы ты снова мучился.
Я выдернул свои руки из ее пальцев, скрестил их на груди, отвернулся.
– Я и не переставал мучиться, – проговорил я глухо. – Все эти годы… все эти проклятые годы я винил себя в твоей смерти!
Она снова прикоснулась к моей руке, меня словно током по нервам ударило, но усилием воли заставил себя не отшатнуться.
– Прости, я не знала…
– Теперь знаешь!
– Арчи!
Я отвернулся и, не оборачиваясь, пошел прочь. Боль и ярость переплелись в груди моей ядовитыми змеями, и я был попросту не в состоянии проявлять великодушие. Даже по отношению к ней.
В ту ночь, ворочаясь без сна в предоставленной мне постели, я твердо решил называть свою спутницу Викторией.
Хватит строить из себя дурачка, страдать и мучиться! Принцесса Са-Масте – не моя Джемма. И чем раньше мы оба это уясним, тем лучше будет для всех.
Решил. Только легче не стало.
26. Отшельник из Башни Света
И снова через Паутину, на сей раз – к Центру. К слепящему, манящему, холодному Свету. В Оэльдив.
– Когда-то я зарекалась не возвращаться в эту землю, – посетовала Виктория.
Оэльдив – это цветущий сад. Рай. Эдем. Здесь царят мир, покой и просветление. Местные жители полны любви и доброжелательности, они давно победили войны и болезни, поднялись на такие духовные высоты, что и не снились простым смертным. Они идеальны, а их общество – чистая утопия, однако нашедшая свое воплощение. Оэльдив, земля всеобщей радости и поголовного счастья.
Такими они предстают перед жителями иных миров. Таковы они везде, где бы ни появлялись. Я искренне верил, что они нравственно выше других, добрее, чище… пока не узнал их поближе.
Снобы они все! Дети Света, высшая раса…
А, черт с ними! Проехали. Теперь это уже не важно. Если бы не Отшельник из Высокой Башни, на встрече с которым Джемма особо настаивала, я бы тоже никогда сюда не вернулся.
Кстати, строительство этой самой башни – единственное темное пятно в блестящей, словно глянцевой, истории Оэльдива. Они, конечно, всячески стараются забыть тот позор. Но из песни слова не выкинешь.
«Мастер говорил: есть Свет, и есть Тьма. Почитайте их, ибо не будь тьмы, не узнали бы мы, что видим свет. Лишь гармоничное сочетание двух великих начал дает нам красоту и познание».
Так учил Мастер, но он ушел. И дети его, основавшие Оэльдив и Иррат, ушли. А потомки их стали забывать заветы Мастера. И жители Оэльдива, земли в Центре, возгордились и стали считать себя выше других; Свет, которому поклонялись, – единственным благом, а Тьму – злом. И в гордыне своей оэльдивцы решили возвести башню из чистого Света, дабы видна она была из любой точки Паутины, и никто уже не смог бы сомневаться, что Свет – превыше всего.
Сказано – сделано. День ото дня росла башня из Света, даруя радость своим создателям. Но Света без Тьмы не бывает. И башня стала отбрасывать тень из Абсолютного Мрака прямо на Паутину.
Чем выше становилась башня, тем дальше простиралась тень, и там, куда она ложилась, стирались линии Паутины, исчезали миры. Наконец, настал день, когда тень достигла Края Паутины и прорвала его, открыв проход легионам Хаоса, беснующимся за Краем.
Тогда направил Бесформенный свое войско в открывшийся проход, намереваясь разрушить Паутину, разорвать ее в клочья, чтобы даже следа не осталось от творения его мятежного брата. Страшная угроза нависла над Паутиной. Бесформенный уже потирал руки, предвкушая близкую победу.
И в момент, когда защитники Паутины почти утратили надежду, возникла вдруг радуга, и вернулся Мастер, и встал во главе армии своей, и Хаос отступил. А потом обратился Мастер к созданиям своим и сказал так: «Да пребудет вовек Паутина, и Свет в Центре, и Темный Край, и Высокая Башня, и даже Великая Тень, дабы помнил мир, насколько он хрупок».
Короче, все как обычно: хотели выпендриться и чуть не сотворили карачун всему сущему. Совсем как мы, с атомной энергией и андронным коллайдером… По данным ирратских товарищей, Мастера там и близко не было, а его роль с блеском исполнил некто Юрхек, получивший за свои подвиги титул Укротителя Тени.
Мастер или Юрхек – для Оэльдива в общем-то без разницы. Но они предпочитают Мастера, потому что стерпеть превосходство выходца из Иррата оэльдивские снобы не в состоянии.
На мой взгляд, Отшельник – единственный нормальный человек среди местных психов. Когда-то он сам пришел ко мне и попросил об услуге, я помог ему, не взяв платы, хотя он и настаивал. Но со святых и блаженных денег не берут. И тогда Отшельник пообещал исполнить любое мое желание. Я попросил его вернуть мне Джемму, но Отшельник сказал, что есть вещи, неподвластные даже ему. Так оно и осталось неиспользованным, то желание. Потому что ради пустяков дергать Отшельника мне не хотелось, а ничего грандиозного не придумывалось.
Башня, в которой он обитает, действительно из чистого Света; я, хоть убей, не понимаю, каким образом она держится, и как в ней можно жить. Но Отшельник живет. Хорошо, Виктория бывала здесь раньше, а то я так и топтался бы у подножия, не зная, как попасть внутрь.
Леди Оэльдива объяснила, что сначала нужно поклониться, потом положить руки на поверхность башни и ждать. Если Отшельник, читающий в душах и знающий всех и вся, посчитает гостя достойным аудиенции, то его втянет в середину, а луч чистой энергии вознесет счастливчика наверх, где в заоблачных покоях обитает Отшельник. Правда, если визитер поведет себя неправильно, тот же луч его о землю и брякнет. Из-под высей небесных…
Нам повезло. Едва моя рука коснулась поверхности, как я почувствовал, что возношусь. Рядом, вся в слепящем сиянии, плыла Виктория.
– Я ждал вас, дети мои! – сказал Отшельник, улыбаясь.
Старый, даже древний. Поговаривают, что он помнит самого Мастера. Седой, будто небольшой сугроб на голове носит, сгорбленный, морщинистый. Лишь ярко-зеленые глаза кажутся молодыми и на удивление ясными.
– Вижу, вы снова вместе, – заметил он.
– Вместе, – подтвердил я. – Выходит, Мудрейший, ты все-таки исполнил мое желание.
– Это не я, – отмахнулся он сухой ручкой, больше похожей на птичью лапку, – судьбу человека делает он сам. Все волшебники и святые здесь не в помощь. Вот и сейчас – вы пришли вместе, объединенные одной целью. Но разве эта женщина стала твоей собственностью? Разве не вольна она поступать, как ей вздумается? Можешь ли ты утверждать, что кто-то: я, Мастер или другие силы, вернули ее тебе?
Основная проблема святых и просветленных – склонность к пространным речам и умение запутать все так, что без бутылки не больно-то и разберешься. Так что я решил не поддерживать глубоко философский треп, грозивший перерасти в многочасовую беседу о вечном и сущем, и ответил так, как чувствовал:
– Сейчас она со мной, этого достаточно. Стоит ли строить планы на завтра, которое может и не наступить?
– Ты стал мудрее, – удовлетворенно отметил старик, – это хорошо. Но что привело вас ко мне сегодня, дети мои? В часы страшных потрясений ищете вы совета или утешения?
Я посмотрел на Викторию, предоставляя ей вести разговор самостоятельно. В конце концов, явиться сюда было ее идеей.
– Эти двое не нуждаются ни в том ни в другом! – прозвучал резкий голос у нас за спинами.
Я начал оборачиваться, желая рассмотреть неожиданного визитера. Мимо меня, теряя сияние и приобретая свой обычный малопривлекательный вид, прошел Кордган. Глава Координационного Совета и младший брат правителя Оэльдива.
– Я тебя не звал! – довольно неприязненно обратился к нему Отшельник.
– Знаю, – досадливо дернул плечом Кордган, – я уже больше месяца не могу добиться вашей аудиенции, Мудрейший. Но сегодня ты забыл закрыть проход за этими двумя отступниками, так что извини!
– Выходит, ты следишь за мной…
– Нет; какой в этом смысл? – отмахнулся Кордган. – Я просто засек эту парочку и решил проследить за ними. Просто несказанная удача, что они привели меня сюда!
– Пришел, так отставайся, – отмахнулся от него Отшельник и снова повернулся к моей спутнице: – Я слушаю тебя, Вивианна.
Та бросила сердитый взгляд на Кордгана, явно не желая говорить в его присутствии.
– Тайны! Всегда тайны! – рассмеялся тот. – Моя маленькая племянница просто обожает интриги! Ты можешь ничего не говорить, принцесса Иррата! Я сам поведаю нашему Мудрейшему, но не растерявшему детской наивности Отшельнику о цели вашего визита!