– Чего они ждут, Нильдиньяр? – тихо спросила я, словно боясь, что меня услышат на том конце луга.
– Нападения. Видите, на холме напротив небольшая группка людей. Это Армей и его личная охрана Они ждут. Ждут, пока мы не сделаем первый шаг, неважно к чему.
– А если мы не сделаем?
– Мы так не можем, – вздохнул наследник, втыкая штандарт в землю рядом с собой. – Людское вероломство, подославшее к нам манилиха, заслуживает наказания. Кровь эльреди, пролившаяся от рук перевертыша, взывает о мести. Мы не имеем права оставить все как есть.
– Нильдиньяр, – я последовала примеру наследника, воткнув знамя Осеннего Пламени в мягкий дерн, – снимите с моей руки браслет, я пойду и отыщу Рейна.
– Леди Ксель, – улыбнулся он, словно объясняя ребенку прописные истины. – Если вы выйдете вперед, вас убьют. Люди не настроены на переговоры, к тому же…
Его слова прервал тягучий, звонкий звук рога, от которого людской строй зашевелился… и двинулся вперед.
– Они все же нападают, – тихо сказал Нильдиньяр, а потом поднял руку, и в воздухе раздался приказ на эльредийском языке, который я все равно поняла:
«На позиции!»
Стражи подняли легкие щиты в форме изогнутого листа, странно поблескивающие по краю, лучники наложили стрелы на тетивы луков, готовясь стрелять на поражение. Впрочем, так это вышло бы для людей, а для эльреди это был бы прицельный огонь. Я только сильнее сжала поводья, понимая, что сделать уже ничего нельзя.
Люди подошли ближе.
Раздалась команда, и слаженный залп эльредийских лучников пробил брешь в человеческом строю…
Напряженная тишина на лугу была нарушена, когда построенное на рассвете войско обогнуло один из невысоких холмов на якобы ничейной земле, отданной «памяти древних», и увидело впереди гордо реющие эльфийские знамена. Узкие, как языки пламени, трепещущие на ветру треугольники зеленых и багряных тонов, золотистые штандарты – их было видно сразу. Чего нельзя было сказать о самих эльфах, стройные ряды которых медленно выступали из клубов тумана. Поднимающееся над макушками деревьев утреннее солнце позолотило сверкающие доспехи мечников, россыпью радуг отразилось от небольших щитов в форме листьев, коснулось ярко-зеленых накидок лучников. Армей поднял руку, и глухо проиграл горн, останавливая гарнизон Ранвелина. Герцог чуть сощурился, оглядывая эльфов, и обернулся к Рейну.
– Сейчас они ждут. И мы будем ждать. Потому что Нильдиньяр наверняка знает, что предателя мы не ведем.
– И что? – Рейн ухмыльнулся, и ледяной ветер взметнул прядь его волос, выбившуюся из косы. – Будем стоять, пока эльфы не скажут нам свое веское «фи»?
Что-то еле слышно просвистело, а потом один из мечников, прикрывавшийся щитом, медленно завалился назад, нарушая цельность строя. Из смотровой щели его забрала торчала черная длинная стрела с ярко-желтым оперением.
– А может, и не придется ждать, – нахмурился Армей, поднимая коня на дыбы и возвышая голос почти до крика: – В бой! Эльфы пролили первую кровь! Отгоним их обратно, пока не подойдет полк! Наша задача – не дать им пройти дальше этого луга.
– Чего вы ждете? – Рейн соскочил с коня и прошел туда, где стоял уже знакомый ему отряд. Тот самый, который пускал в ночь перед боем по кругу «последнюю чашу». – Хотите, чтобы они нанизали вас на стрелы, как скот? Нет? Тогда вперед!
«О да! И у тебя кровь заиграла. Ну же, выпусти меня, выпусти!»
На этот раз – вместе.
«Они заплатят. И за нее тоже».
Сегодня же.
Заиграл рог, призывая к атаке. Людской строй пошел через луг туда, где развевались эльфийские знамена, а над алебардами словно раскинулись туманно-призрачные крылья ледяного ветра.
Месть!
Но стоило им только подойти к середине луга, как со стороны эльфов в воздух взметнулась черная туча, просыпавшаяся на головы людей смертельным дождем из стрел с алым и желтым оперением. Кто-то успел внять предупреждению «Воздух!» и поднять щиты, но кому-то повезло меньше. Особенно тем, кто шел с арбалетами и алебардами – падающие стрелы выкосили приличную брешь в их ровном строю. Он тотчас по команде сомкнулся плотнее, а люди пошли быстрее, стремясь подобраться на расстояние полета болта, а затем – и удара мечом.
Эльфийские мечники перегруппировались и двинулись вперед не плотным строем, а несколькими группами, из промежутка между которыми продолжали вылетать черные стрелы, сеющие смерть…
Молодой воин, впервые участвующий в настоящем бою, крепко сжимал рукоять отцовского меча, который он не пожелал поменять на новенький, только-только из кузни, клинок. Все-таки это единственная память, оставшаяся ему от семьи, погибшей несколько лет назад от мора, который, как поговаривали, навели эльфы своим колдовством. Он поступил на службу, хотя какая там служба – учение одно да беготня. И вот сейчас – первый бой. Вот вновь прозвучала команда «Воздух!», он едва успел накрыться щитом и сразу ощутил, как о мореное дерево, окованное железом, застучали стрелы. Дождь, похоже. Или же ему так показалось?
Треклятые нелюди, сколько же у них стрел?! И какая меткость!
Он переступил через труп, из-под шлема которого торчала стрела, попавшая, видимо, в горло, и, опустив щит, пошел дальше. Слева волнами накатывал пробирающий до костей холод, и юноша поежился. В городе шепотом поговаривали, что на службе у его сиятельства находится инфернал, что сила его велика и один взгляд способен вызвать страх даже у самого отважного воина. Про это юноша только слышал, но даже повернуть голову, чтобы увидеть того, чьи глаза, по рассказам, пылали багровым пламенем, у него не было никакого желания.
Что-то еле слышно засвистело, и парень успел ощутить острую боль под подбородком.
А в следующую секунду уже мешком упал под ноги своих товарищей.
Над воротником кольчуги, едва покачиваясь, торчала черная стрела с желтым оперением.
Защелкали тетивы арбалетов, зазвучали боевые кличи, и строи сшиблись с оглушающим звоном. Заработали мечи, резко опустились алебарды, падая на эльфийские шлемы и сминая их. Засвистели стрелы, делающие бреши в строю, куда немедленно устремлялись эльфы, работая мечами с листовидным лезвием и щитами, кромка которых, как оказалось, была заточена не хуже клинков. В воздухе запахло кровью, трава под ногами казалась скользкой, как лед.
– Да будь все проклято!!!
Рейн вырвался из строя, распуская за спиной черные полотнища крыльев, рваные края блеснули кромкой лезвий, вгрызающихся в эльфийские доспехи, как в картон. Багряные капли цепочками скатывались с маслянисто блестящих пол «плаща», реющего в воздухе смертоносной пеленой, а над лугом запел закатную песню ледяной ветер.
«Да, да! О да-а! Скажи, разве битва не пьянит сильнее, чем вчерашнее «последнее» вино? Разве ты не чувствуешь их страха и восхищения! Сейчас никто и ничего не может нам сделать!»
Заткнись.
«Зачем? Скажи, разве тебе не нравится чувствовать, что все их жизни на самом деле ничего не стоят? Разве ты не был готов к тому кровавому хаосу, в который погрузилось это поле?»
Я же сказал, заткнись!
«Но почему? Взгляни, как они реагируют на твое приближение, прочти ужас на их лицах! Разве это не та месть, которой ты так хотел?»
Нет!!!
«Тогда смотри и вспоминай, что у всего, что существует, есть своя цена. Сейчас цена твоего желания вернуть Ксель – жизни этих несчастных. Ты готов заплатить ее сполна?»
Да.
«Продолжаем!» – И по полю пронеслись порывы ледяного ветра, будто бы вторящие чьему-то хохоту.
Рейн развернулся и взмахнул мечом, блокируя удар листовидного лезвия, и тотчас эльфа, на свою беду подошедшего слишком быстро, располосовали черные «крылья». Зверь показал миру свои острые зубы и ухмыльнулся. На этот раз он не намерен скрываться столь быстро.
Высокий эльреди, восседавший на белоснежном жеребце, поднял руку, закованную в довольно изящную стальную перчатку, и указал куда-то вниз, на разворачивающееся перед моими глазами полотно битвы у подножия невысокого пригорка, служившего негласной границей между Минэрассэ и Ранвелином, ничейной землей. Я поправила забрало серебристого шлема, выданного мне вместе с легкими доспехами, и пригляделась.
– Я ничего не вижу, Нильдиньяр. Вернее, ничего разобрать не могу.
– Присмотритесь повнимательнее, Ксель. Туда, где кипит битва. В самую гущу… Видите?
Да, теперь, когда я точно знала, куда смотреть, я умудрилась разобрать нечто странное. Сражение развернулось во всей низине, но только там, куда мне указал эльреди, был пятачок безмятежности. Мертвой. Потому что там никто уже более не сражался. Только одинокий воин в длинном черном плаще и без шлема. Либо сам снял, либо потерял в бою. Так или иначе, пряди длинных темных волос реяли на ветру, который кружился над лугом, закрывая его лицо.
Я пригляделась – и сердце мое пугливо екнуло, пропустив удар. Может, зрение меня все-таки подводило, но, кажется, там внизу стоял Рейн. Господи, что он делает в этой мясорубке? Почему герцог позволил влезть в бой восемнадцатилетнему парню, да и еще – сражаться в одиночку в самой гуще?
– Рейн…
– Значит, это и есть ваш друг, да? – Эльреди только покачал головой и нахмурил алые брови так, что на безупречной переносице образовалась глубокая морщинка. – Похоже, я все-таки оказался прав насчет герцога Армея. Он бросил в бой все силы, даже второй Ключ. Не жалеет ни себя, ни других.
– Но это надо остановить! – Я сорвалась с места, но была деликатно перехвачена одним из лучников, охранявших наследника.
– Вы погибнете, Ксель, – ровно и даже чуточку скучающе отозвался Нильдиньяр, все так же невозмутимо восседавший на белом скакуне. – Разве вы не видите – второй Ключ полностью поглощен битвой, ему нет дела до вас. Думаете, кого он увидит? Всего лишь еще одну эльредийку, которая, по сути, новый враг. Посмотрите вниз.
Несколько секунд я почти зло смотрела в янтарные глаза наследника, так и не надевшего шлем, и, высвободившись из рук лучника, пригляделась к тому, что творилось внизу. Лучше бы не видела.