Но садоводческий центр на окраине города не приветствовал появление новой дороги. Существовал небольшой стабильный бизнес; автомобилисты, двигавшиеся с востока на запад, имели возможность остановиться, размять ноги, перекусить в кафе и, может быть, положить в багажник что-либо из стелющихся растений или азалии в подарочном оформлении. Если будет построена новая дорога, здесь больше никто никогда не появится.
Владельцы отеля «Россмор», Сканк Слэттери и владелица салона «Помпадур» пока не определились в своих предпочтениях. Для них оба варианта имели свои достоинства и недостатки. Они потеряли бы доходы от транзитных посетителей, потому что никто не проезжал бы через город. Но это могло означать, что у них будет стимул привлекать местных жителей делать покупки, пользоваться салоном красоты или обедать в отеле, когда те будут знать, что можно свободно вздохнуть без риска быть сбитым на дороге вечно торопящимися водителями грузовиков.
А еще были сотни тех, кто рассчитывал на помощь святой Анны. Они не могли поверить, что их любезные соотечественники собираются бросить святую на произвол судьбы и позволить уничтожить источник. Ходили разговоры о том, что люди лягут перед бульдозерами и будут препятствовать движению землеройных машин, строящих дорогу.
Это было последнее, что они могли сделать, чтобы отблагодарить свою святую за все чудеса, сотворенные благодаря источнику. На самом деле не имело значения, что эти чудеса не получили признания Рима, в отличие от Фатимы или Лурда. Местные жители знали о них. Люди издалека, и очень издалека, знали тоже.
Разве они не едут сюда из-за моря, за многие мили, целыми толпами?
И вот равнодушные, жадные до денег люди собирались пренебречь этим великим благом, которым святая Анна одарила столь многих, ради того, чтобы транспорт двигался быстрее и они заработали больше денег, чем обычно.
Каноник совершенно не подозревал о кипящих спорах и говорил лишь, что мы должны молиться о наставлении нас на путь истинный. Йозеф и Анна признались отцу Флинну, что, по их мнению, старик нуждается в круглосуточном уходе.
— Я не заглядываю в будущее на много, святой отец, — сказал Йозеф. — Просто вы должны это знать. И я, конечно, все время боюсь, что однажды вы скажете, что он отправляется в приют, и тогда для меня больше не будет работы. Я надеюсь, что не кажусь эгоистом, но я хотел бы знать заранее.
Отец Флинн ответил, что очень хорошо все понимает и это, конечно, серьезный вопрос. Каноник чувствует себя прекрасно на своем месте, и было бы жаль тревожить его. Его жизнь потеряет цель, если он покинет дом священника. В то же время, если он нуждается в большем уходе, ему придется принять это.
— Я как раз думал, что можно будет получить работу при строительстве дороги, — сказал Йозеф.
— Вы считаете, что это произойдет? — удивленно спросил отец Флинн.
— У меня есть друзья-поляки, и они говорят, что это будет обязательно. Они обращаются и к святой Анне, и ко мне, и к вам, святой отец, вы не представляете, какие большие деньги они заработают на этом строительстве. — На лице Йозефа читалось, что он полон надежд и сладких грез.
— Да, но это всего лишь деньги, Йозеф.
— Это деньги, на которые можно купить магазинчик для моих братьев на родине, в Латвии. Здесь у нас есть все необходимое, но они там живут бедно.
Без всякой связи с происходящим отец Флинн подумал о своем друге Джеймсе О’Конноре, который был посвящен в духовный сан в тот же день, что и он. Джеймс оставил служение церкви, женился на Роззи и имеет двух маленьких сыновей. Джеймс занимается компьютерными технологиями, он говорит, что это хорошая необременительная работа, и когда он приходит из офиса домой, то может забыть о ней.
Ничего общего с работой священнослужителя, когда нельзя пройти мимо незащищенного, нельзя не позаботиться о тех, кто в этом нуждается. Отец Флинн подумал, что любит свою работу.
Именно любит ее.
Сканк Слэттери удивленно поднял глаза, когда Китти Флинн вошла в его магазин с незнакомой элегантной дамой.
— Как поживаешь, Сканк? — спросила Китти. — Мы решили купить несколько глянцевых журналов, а потом отправимся наводить красоту к Фэбиану.
— Желаю успеха, Китти. Это никогда не поздно, я считаю, — не очень вежливо ответил Сканк.
— Всегда скажешь что-нибудь приятное, — буркнула Китти.
— Ты не представишь меня своей подруге? — спросил Сканк.
— Это не подруга, Сканк, это моя невестка — ты не помнишь ее? — ответила Китти.
— Китти тоже всегда скажет что-нибудь приятное! — сказала Джуди. — Я Джуди Флинн, между прочим. Сестра Брайана и Эдди.
— Рад видеть вас, меня зовут Себастьян Слэттери, — представился Сканк.
— Ничего подобного! — возразила Китти. — Ты — Сканк, всегда был им, им же и останешься.
Сканк и Джуди обменялись недоуменными взглядами, пока Китти перебирала глянцевые журналы.
— Удивительно, я никогда не встречал вас раньше. Вы надолго к нам? — спросил Сканк.
— Настолько, насколько будет нужно, — загадочно ответила Джуди Флинн.
Наоми подошла к отцу Флинну. Обычно она далеко его обходила. Существовало некоторое количество людей, которых Наоми старательно избегала. К ним относились жена Эдди Китти, дети Эдди, его мать и, в первую очередь, его брат Брайан, местный священник.
— Простите, Брайан? — заговорила она.
Отец Флинн споткнулся от неожиданности.
— Да… гм… Наоми. — Чего, ради всего святого, хочет эта девушка?
— Брайан, меня интересует, можете ли вы мне объяснить, как Эдди может аннулировать свой брак.
— Это практически невозможно, Наоми, — ответил отец Флинн.
— Но я же знаю, что это можно сделать, вопрос в том — как. — Наоми уставилась на него своими большими глазами.
— Аннулирование означает, что брака не было, — ответил отец Флинн, — а я должен сказать вам, что между Эдди и Китти существуют узы брака и в результате этого брака они имеют четверых детей.
— Это не было настоящим браком… — начала Наоми.
— Это было, Наоми. Вы еще не родились в то время, а я был здесь. Брак состоялся, вы не можете сказать, что он не состоялся. Разве я сказал вам хоть слово по поводу вашей жизни с Эдди? Я не сказал вам ничего. Это ваше с ним дело, но, будьте любезны, не трогайте установленные государством и церковью принципы регистрации браков.
— Он тогда этого не знал, ему было только двадцать. Господи помилуй, да что может двадцатилетний парень знать по поводу жены и детей? Его согласия на это не спрашивали.
— Что все это даст вам, Наоми? — ровным голосом спросил отец Флинн. Это было не хуже всего того, с чем ему пришлось соприкоснуться за последние дни. Но было бы неплохо узнать, чего ради после двух лет совместной жизни эта девица захотела соблюсти светские приличия и получить одобрение церкви и государства.
— Дело в том, что я хочу, чтобы все было честно и открыто… — начала она.
— В самом деле? — полным сомнения голосом спросил отец Флинн.
— Ну, видите ли, мои родители узнали, что я больше не студентка, они думали, что я учусь в колледже, и это их очень беспокоит…
— Не сомневаюсь в этом.
— Ну вот, значит, я им сказала, что выхожу замуж за Эдди, и теперь они опять очень рады и готовы устроить свадьбу, вот в чем все дело, вы понимаете…
Отец Флинн смотрел на это девятнадцатилетнее существо в полном изумлении. Он подумал, что стал уже крупным специалистом в произнесении успокаивающих словесных штампов, помогающих разрядить трудные и нередко конфликтные ситуации. Но в данном случае он не находил слов.
Недди Нолан раз в неделю привозил своего отца повидаться с каноником. Два старика играли в шахматы, а Йозеф подавал им кофе и бисквиты.
— Скажите мне, каноник, сможем ли мы все проголосовать против дороги, если будет такая возможность? — спросил Марти Нолан.
— Я не думаю, что у нас появится такая возможность. — Рукопожатие каноника было сильным.
— Но вы понимаете, что я имею в виду, каноник, — голосование с помощью ног. Выйти на митинг на площади, может быть, с плакатами. Разве мы ничем не обязаны святой Анне?
— Почему бы вам не спросить отца Флинна, он мозг нашего прихода, — сказал каноник.
— Я спросил его, каноник, но он в это время пытался разобраться в том, что нам посоветует наша совесть. — Марти Нолан расстроенно покачал головой. — Нет никакой пользы от того, что совесть разных людей советует разное. Куда мы с этим придем? Мы нуждаемся в руководителе.
— Знаете, мистер Нолан, мне кажется, что руководитель — это одно, а здравый смысл — другое. Я никогда не думал, что доживу до таких времен, но, похоже, это правда.
— Нам очень тревожно, — сказал Марти Нолан. — Видите ли, нам предлагают продать землю. За большие деньги. И я знаю, что Недди не спит ночами, думает, как же поступить.
— Но ведь еще ничего не решено. Почему люди предлагают вам продать землю? — Каноник был в замешательстве.
— Я не уверен, каноник, может быть, они знают больше, чем мы. Но вы поймите, как трудно Недди. Его родная мать была излечена этим источником. Это не оценить никакими деньгами.
— Где сейчас Недди? — спросил каноник, стараясь сменить тему.
Это сработало.
— Ну, вы знаете Недди, он, как всегда, весь в мечтах. Бродит вокруг Россмора, руки в брюки, интересуется всем и пока ничего не предпринимает.
— Ну ладно, лучше вернемся к шахматам, — сказал каноник. — Мой ход или ваш?
На самом деле Недди находился в юридической конторе Майлса Бэрри.
— Я всегда был немного нерасчетлив, Майлс, — начал он.
— Я бы так не сказал. Разве вы не устроили свою жизнь, не женились на прекрасной девушке? Разве вы не друг всем в Россморе?
— Да, Майлс, но в будущем я боюсь поступить не так, как следовало бы. Ко мне приходят самые разные люди и предлагают продать им нашу собственность.
— Но это же хорошо?
— На самом деле — нет. К ним откуда-то поступает информация, которая мне неизвестна. Они должны знать, что дорога действительно пройдет через нашу землю. — Он выглядел очень расстроенным.