предстоящем свидании напрочь вытеснили все остальное из головы. Играла она сносно, руки привычно бегали по клавишам, но учитель, пожилой сердобольный тореец, остался недоволен. Он качал головой, цокал, и просто хмурил брови. К концу занятия он не выдержал и, с укором взглянув ученице в декольте, процедил: «Только ваши боги знают, дитя мое, отчего вы так взволнованы, но если дело в мужчине, то он не стоит того». Ила пропустила замечание учителя мимо ушей, отметив про себя лишь то, что следует проявлять осторожность. В последний марш она вложила все свое самообладание и играла почти виртуозно, но учитель лишь чуть-чуть смягчился и распрощался с ней довольно холодно. Ила махнула рукой, все равно он никогда не бывал доволен ей абсолютно.
Она поднялась в свою спальню, накинула плащ и отправилась к выходу из замка. Не мешало бы пообедать, но Иллария решила не терять время на еду, а полетела на свидание. На городской площади, как всегда, гудела и спешила толпа народу, узкие входы в здание городского рынка только создавали давку, и женщина постаралась быстрее миновать ее. Она почти обошла рынок, когда рядом с ней остановилась ничем не примечательная карета, запряженная одинокой клячей, и возница пробурчал на языке Краны: «Если госпожа желает, я могу подбросить ее до места». Ила не сразу поняла, где подвох, а сообразив, остановилась в нерешительности. Возница продолжил: «Доброшу за полцены. Соглашайтесь госпожа». Ила молча открыла дверцу, забралась в карету и попала в объятия Ладина. Она и обрадовалась и удивилась одновременно. Ох, и аукнется им обоим неосторожность! Любовник поцеловал ее, но из объятий не выпустил, усадил рядом и зарылся носом в ее волосах.
— Здравствуй, соскучился ужасно. Столько дел, а я постоянно думаю о тебе.
Ила погладила его по голове. Легонько дернула за косичку.
— Я тоже скучала. Мы едем на нашу поляну?
Ладин покачал головой.
— Я попросил секретаря снять мне дом за городом. Тут недалеко. Не бойся, вдряд ли, нас кто-то увидит.
Иллария кивнула.
Тем временем лошадь остановилась у ворот высокого глухого забора и любовники, закутавшись в плащи, покинули карету. Заброшенный сад перед домом весь зарос сиренью, ее аромат витал повсюду. Они вошли в дом. Внутри было уютно, прибрано и тепло. Ладин помог Иле снять плащ и повесил его на вешалку у входа. Запер дверь и, улыбнувшись, поцеловал прелестницу, заключил ее в объятия.
— Не стесняйся, здесь только мы, — он осторожно откинул упавшие на вырез платья локоны за спину Илы. — Ты сегодня какая-то необычная, будто на свидание собиралась.
Ила покраснела. Прикусила губу и подмигнула.
— Я обещала, тебе не о чем будет жалеть, вот и стараюсь.
Сын Хозяев Еруды выпустил женщину из своих цепких рук и отошел на пару шагов, внимательно разглядывая ее.
— Что стараешься, заметно. Никогда не видел никого прекраснее, — он закрыл глаза и мечтательно улыбнулся. — С какой радостью я сниму с тебя все это великолепие… Но сначала обед. Ты голодна?
— Очень, — Иллария приблизилась к Ладину и чмокнула его в шею.
Виленвиец снова обнял ее.
— Я так хотел, чтобы ты навестила меня в Еруде, столько всего собирался показать тебе, столько всего попробовать. Раз уж до Града Двенадцати Богов ты не доехала, мне придется осуществлять свои фантазии здесь. Ты не против?
— Нет, — Ила уткнулась в грудь любовнику. Он погладил ее по голове и чмокнул в макушку.
— Пойдем есть, а то, боюсь, все пойдет не по плану, — Ладин отпустил Илу от себя и за руку потянул в столовую.
Женщина засмеялась и последовала за ним.
Глава тринадцатая
Так получилось, что Фалар прибыл в Еруду накануне праздника Летнего Солнцестояния. Ему нужно было спрятаться от преследователей, и лучше места он не придумал. Право слово, кто станет искать сына торейского монарха в Граде Двенадцати Богов? Только сумасшедший. Фалар быстро освоился в городе, здесь всегда было много приезжих, и никто не задавал лишних вопросов. Тореец плохо говорил на виленвийском, но для жизни в Еруде его знаний хватало, к тому же, вокруг полно народу свободно владели торейским, в случае трудностей Фалар переходил на него.
Праздник Солнца обещал стать грандиозным событием, и сын короля Тору не собирался оставаться в стороне, он хотел вкусить виленвийского раздолья полной ложкой. В полдень, он, как и большинство жителей отправился на центральную площадь. На огромной, специально возведенной, сцене шло представление: местные актеры показывали комедию из жизни Двенадцати богов. Зрители добродушно принимали спектакль, многие смеялись до слез. Фалара постановка не интересовала, ему хотелось увидеть Хозяев Еруды. Тореец много раз читал донесения шпионов о них, и его интересовало, узнает ли он правителей Виленвии воочию. Опытным взглядом он проштудировал толпу зрителей и первый кого он увидел, был Толль, один из лучших агентов отца. Фалар ухмыльнулся, его забавляло, что отец никак не может отпустить Виленвию. Появление Толля, однако, ничего хорошего не сулило, и на месте Хозяев Еруды следовало бы насторожиться.
Тут сын торейского монарха заметил ее — милую девушку, с огромными ледяными глазами. Ее высокую статную фигуру укутывало расшитое вилевийское платье из легкой ткани, по плечам спускались две косы воронова крыла. «Пташка — Талика, — подумал Фалар, — осталось найти родителей». Хозяева Еруды стояли недалеко: видный мужчина держал за руку красивую женщину, со строгим взглядом голубых глаз. Фалар прикинул, отец ровесник Хозяину Еруды, а выглядит лучше, впрочем, тореец жизнь свою мог поставить — его отец еще всех переживет. Фалар поискал Ладина, но, не обнаружив его, махнул рукой, и снова посмотрел на Талику.
До чего же она хороша, эта Пташка! И не поверишь сразу, что ей единственной в этой семье не везет в любви. Фалар потер рукой подбородок, не грех проверить ее невезучесть на себе, определить, так сказать, на какой именно стадии отношений ее постигают неудачи. Он не спускал с нее глаз, пока не начались танцы, а потом он выждал немного и, в начале очередной мелодии, совершенно по виленвийски протянул ей руку. Она лишь подмигнула и вышла к нему. Они оттанцевали свою партию и он, еще не отпуская ее руку, отвел ее в сторону от танцующих. Скорее от неожиданности, чем из жажды приключений, Талика последовала за ним. Они остановились неподалеку, и Фалар не желая томить девушку ожиданием, поспешил начать разговор.
— Я знаю, кто вы, — сказал он на виленвийском, хотя и не был уверен, что произнес все так как положено.
— Тут все знают, кто я, — пожала плечами Талика.
— Да, это очевидно, — немного растеряно пробормотал Фалар. Его решительность как рукой сняло. Поздно, девушкой уже овладело любопытство.
— А я знаю, кто вы? — поинтересовалась виленвийка.
— Мое имя Фалар Кербер.
Пташка испуганно посмотрела на него. Потом взяла себя в руки, в конце концов, отец рядом, и пробормотала на торейском.
— Странно, что мы с вами не встречались раньше, и немного страшно, что мы встретились сейчас.
Фалар улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой и с облегчением заговорил на родном языке. Если она не прогнала его сразу, значит, у него есть шанс.
— Вам нечего бояться Талика, вы очень понравились мне, и я бы хотел, если вы не против, пригласить вас прогуляться немного. Я безоружен, если для вас это важно.
Девушка задумалась на мгновение, но потом кивнула.
— Пойдемте, танцевать все равно уже надоело. Имейте ввиду, здесь никто не даст в обиду дочь господина.
Фалар засмеялся и аккуратно взял Талику под локоток.
— Я тоже не дам вас в обиду, уж поверьте.
Письмо в желтом конверте пришло сыну Хозяев Еруды на исходе лета, секретарь привез его незадолго до выхода Ладина на встречу с Илой. Послание было от матери, виленвиец сначала решил, что там нет ничего важного, просто отцу надоело тщетно звать сына домой, и Хозяин Еруды передал это в женские руки. Последний месяц Ладин тянул время как мог: демаркацию уже завершили, со шпионами разобрались, казалось, в Тору его ничего не держит, но он упорно отказывался уезжать. Причина была проста — Скавар еще не вернулся из Ладоса, и свидания с Илой продолжались. Если раньше сын Хозяев Еруды думал, жена торейского монарха скоро наскучит ему, то сейчас он с ужасом ждал момента, когда придется отдать ее в объятия супруга. Виленвийцу не хотелось отпускать Илу, напротив, он все чаще грезил о совместном будущем. Он ясно представлял себе какой она будет матерью, женой, как она справится с ролью Хозяйки Еруды. Огорчало одно — Иллария всячески скрывала свои чувства. Ладин жизнь свою готов поставить, она счастлива с ним, но отчего-то ему не доверяет. Он стыдился задать прямой вопрос, но мысль о том, что его любовница считает его недостаточно надежным, немного нервировала.
Несколько секунд сын Хозяев Еруды смотрел на желтую бумагу, потом вскрыл печать и торопливо пробежался по тексту. Морщинка между бровями приобрела рельеф и глубину, мужчина закрыл глаза и потер ладонями нос. Затем деловито свернул бумагу вчетверо, отдал приказ своим людям немедленно готовиться к отъезду и, прыгнув в седло, поскакал на встречу с Илой. По-хорошему, следовало бы отправиться сей час же, но не попрощаться с любовницей он не мог. Она пришла вовремя, немного озадаченная тем, что он не встретил ее по дороге. Он ждал около двери, не скидывая плащ и не присаживаясь в кресле. Ила поймала его взгляд, заперла дверь на ключ и вполголоса спросила.
— Что случилось?
Ладин тяжело сглотнул слюну и потер лоб.
— Отец при смерти. Мне надо домой.
Ила сжала губы и опустила глаза. В отличие от Ладина, она прекрасно представляла себе, что именно ждет его в Еруде.
— Болезнь?
Виленвиец покачал головой.
— Яд.
Любовница кивнула, намотала на палец тесьму от плаща, а потом размотала обратно.
— Если не умер до сих пор, шансы остаться в живых велики. В любом случае, поспеши, — она обняла Ладина, закопавшись ладонью в его волосах, посмотрела в его глаза и прошептала на языке Краны. — Пусть боги хранят тебя, любовь моя. Будь счастлив.