орбу. Завтра утром она отбудет в Еруду. Он снял с безымянного пальца правой руки перстень с огромным голубым бриллиантом, с указательного — печатку с гербом хозяев Еруды, и, завернув их в носовой платок, затолкал в торбу к остальным вещам. Последний предмет, способный выдать его, так и остался висеть на шее. Чтобы увидеть цепочку с ключиком-подвеской, Ладина надо было хотя бы раздеть, а это еще ни одному врагу не удавалось. Да и мало ли подобных украшений? Эту побрякушку узнают только родители, и нужна она будет в том случае, о котором сын Хозяев Еруды старался не думать всю свою военную карьеру. Он хорошенько завязал посылку и, с чувством выполненного долга, улегся в постель.
Сон не шел. Слова Лари вереницей кружили в голове и грели душу. Еще пару лет назад Виленвию не рассматривали иначе, чем часть Тору, а сейчас торейская торговая вотчина обрела, наконец, свое лицо. Наследники Хозяина Града Двенадцати богов избавлены от необходимости приносить клятву верности Скавару, осталось лишь демаркировать границу, обновить торговые связи и забыть о восьмидесяти годах неволи, как о страшном сне.
Обещанный проводник прибыл через день на рассвете. Они встретились в комнатушке, недалеко от входа в дом. Высокий — с Ладина ростом, почти лысый — с идеальной формой черепа, он все время то ли ухмылялся, то ли улыбался, но взгляд его оставался безучастным. На его правой руке пылала вытатуированная лисица с добычей в зубах. Надпись у запястья гласила: «Не волей, так хитростью». Виленвиец долго и бесцеремонно рассматривал рисунок. Новый знакомый в конце концов скрестил руки на груди и заговорил.
— Прошу прощения за опоздание, — его губы изогнулись в попытке изобразить нечто вроде сожаления. — Поверьте, только очень важные дела, могли заставить меня задержаться. Я — Солак, сын клана Огненной Лисы.
Ладин махнул рукой.
— Ничего страшного. Ожидание еще не успело утомить. Когда мы отправимся?
— Хоть сейчас, — огненнолисый погладил ладонью бритую голову. — Я должен забрать кое-что в библиотеке, а сразу после я к вашим услугам.
— Мне нужны будут карты местности и краткий рассказ о людях, которыми я буду располагать, — лицо гостя стало серьезным.
Солак кивнул.
— Смею вас уверить, у вас все будет.
Огненнолисый покинул комнату. Шаг его был тверд, но почти неслышим, движения точны и не лишены грациозности. Ладин тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли о сходстве людей и их покровителей. Медлить не было смысла, виленвиец отправился поторопить своего напарника. Вчера в полдень семеро остальных спутников сына Хозяев Еруды отправились обратно в Град Двенадцати богов, в Кране остался лишь его секретарь — совсем еще зеленый мальчишка. Случись чего, помощи от него с гулькин нос, но зато местным языком он владеет отменно, а на первых порах это самое важное. Ладин, помимо родного виленвийского, сносно изъяснялся на торейском и ланарийском, но язык Краны отчего-то давался ему с трудом. Он легко понимал написанное, но на слух ничего не воспринималось. Виленвиец, впрочем, надеялся в ближайшее время исправить эту досадную оплошность.
Через четверть часа мужчины отправились в путь. Лошади резво скакали по пыльной сухой дороге, солнце только начинало свой путь, а в воздухе еще витала утренняя прохлада. Солак придержал коня и, перейдя на шаг, поравнялся с Ладином.
— Нам придется сделать крюк, надо заехать в Анак, передать документы. Это не займет больше пары дней. А там и до границы рукой подать, — огненнолисый снова изобразил сожаление.
Виленвиец пожал плечами.
— Я с удовольствием посмотрю на вашу столицу. Я слышал от деда, такого святилища как у вас он нигде больше не видел, а дед видел так много, что в пору легенды слагать.
Лицо спутника озарилось довольной улыбкой.
— У нас больше тысячи богов, каждому клану — по покровителю. Статуи в святилище одна краше другой, каждый старается воздать своему защитнику по заслугам. За день ничего и не посмотришь толком, но если захотите, я могу показать самые красивые истуканы.
Сын хозяев Еруды кивнул. Солак снова пустил коня рысью.
— Мы налегке, если не останавливаться надолго, успеем в Анак завтра к обеду.
Гость, хоть это было и нелегко, старался не отставать от провожатого. Перед глазами будто мелькал учебник по геометрии: все вокруг выверено, гладко и однозначно. Много зелени, ровные широкие дороги, даже встречные люди и те, будто несут перед собой бумагу с описанием кто они и откуда, судьба каждого высечена на правой руке. Мужчины время от времени перекидывались короткими фразами, но большую часть пути они ехали молча.
Весна была на излете: теплый воздух, густо синее небо с редкими облаками, незатейливо поющие птички, запах кожи, лошадей и, о боги за что, фиалок. Ладин пытался увидеть эти цветы хоть где-то, но тщетно, зато запах и не думал прятаться. К вечеру виленвийцу казалось, он сошел с ума.
Они остановились на ночлег в добротном и чистом постоялом дворе. Хозяин, пожилой расторопный мужчина с яркой пичужкой на правой руке, вежливо приветствовал их. Путники пристроили лошадей, забросили вещи в комнаты на втором этаже и уселись ужинать в большом зале на первом. Народу вокруг было немного. Пяток пьяных мужских компаний, невнятная парочка и длинноволосая странно одетая женщина, поглощающая свой ужин в самом дальнем конце зала. Ладин посмотрел на ее руки. Света было явно не так много, как хотелось, но Ладин хорошо разглядел изображение оскалившегося пса на левой, а не правой руке. Вполголоса он спросил Солака о ней. «Безликая,» — буднично кинул он в ответ. Гость собрался выспросить подробности, но появился хозяин с бутылкой.
— Позвольте господа, очень рекомендую, лучшее вино наших южных соседей.
Мужчины благодарно закивали. Усталость брала свое, и выпивка была кстати. Хозяин разлил напиток и ушел. Огненнолисый пригубил первым и довольный продолжил трапезу. Сын Хозяев Еруды тоже сделал два крупных глотка. Он изменился в лице и произнес самое мерзкое виленвийское ругательство. Секретарь покрылся легким румянцем, при нем подобное было впервые. Солак внимательно посмотрел на гостя. Тот шумно выдохнул.
— Оно фиалковое!
Провожатый удивленно приподнял уголок губ.
— Конечно. Оно же киросское. Другого они не пьют.
— Боги за что? — Ладин прикрыл глаза ладонью. — С позавчерашнего вечера меня преследует запах этих цветов, а теперь еще и вино. Проклятие какое-то!
Огненнолисый захохотал, да так громко, что парочка рядом удивленно уставилась на него. Он позвал хозяина, шепнул ему пару слов, и бутыль поменяли на превосходный виноградный напиток без лишних примесей. Наполнив им бокал виленвийца, Солак объяснил.
— На прошлой неделе конунг Киросы просил руки Илы для своего старшего сына. Не знаю, кто ему поведал о ее любви к фиалкам, но в подарок они передали пять бутылей фиалкового масла, из него еще духи делают, и восхитительный шелковый плащ. Упаковали подарок плохо, бутыли побились по дороге. Из ящика по капле утекало масло, но никто этого не заметил, и пока подарок дошел до Илы, фиалками пропах весь приграничный особняк. Про плащ и говорить нечего. Ила так и оставила его в библиотеке, на одной из полок. Она велела прихватить его вместе с документами, скорее всего надеясь, что запах успеет выветриться.
Ладин еще раз громко вздохнул и, опустошив свой бокал, налил себе снова.
— Ила — сестра Иллария?
— Да. Родились они одновременно, а родовое имя для старшего ребенка одно. Она — Иллария, он — Илларий. Так и поделили на Лари и Илу.
— Любопытно. Когда назначили свадьбу?
Солак ухмыльнулся и покачал головой.
— Ила отказала ему. Как, впрочем, и всем до него.
— Много претендентов? Она такая красавица?
— Судить не берусь. Скорее партия выгодная. Женщина она своеобразная… — провожатый осекся, помолчал мгновение, но после, будто вспомнив что-то важное, раздухарился. — Вы сами ее увидите, если она в не в отъезде. Думаю, нас пригласят на завтрак или на ужин.
— Звучит многообещающе, — сын Хозяев Еруды понимающе подмигнул.
Солак в который раз покачал головой.
- Отнюдь. Мы с поручением от брата, в противном случае, она бы не выползла из своей лаборатории ради нас.
В тоне Солака сквозило нечто среднее между благоговением и дружеской издевкой. Ладин выпил еще и уже настроился перемыть кости сестре Иллария, но секретарь засобирался спать. Завтра на рассвете ему предстоял путь на ближайшую приграничную заставу, куда должна прийти почта для господина. Солак отправился спать следом. Виленвиец выпил еще вина и ушел в отведенную ему комнату. Постель была чистой и свежей, хвала богам, фиалками не пахла.
Глава вторая
Замок клана Рассвирепевшего вепря в Анаке поражал своим великолепием. За торжественными крепостными стенами из белого, как сметана, кирпича, прятался высокий холм. На вершине холма, впиваясь в небо шпилями, будто иглами в ткань, господствовал он. Симметричный с идеально-выверенной геометрией и широкими въездными воротами, как девушка на выданье, замок оценивающе разглядывал посетителей бесконечным множеством узких окон. На склонах холма располагалось святилище: огромный парк с тысячей статуй покровителей кланов Краны. Солак рассказывал о каждой встречающейся на пути.
Вчера, за ужином в его доме, большом каменном особняке с огромным балконом на втором этаже и заброшенной оранжерей на первом, огненнолисый предполагал, что их пригласят в замок на завтрак. Он оказался прав. До замка было не близко, чтобы не опоздать, Ладину пришлось отказаться от утренней чашки кофе, и даже сейчас, слушая истории провожатого с неподдельным интересом, виленвиец не переставал хмурится. Утро без кофе теряло всякую прелесть.
В замке их приветливо встретил слуга с изображением лани на правой руке, Ладин уже успел привыкнуть к татуировкам и без труда различил надпись у запястья: «Честь превыше всего». Глядя на то, как слуга будничным жестом приветствует Солака, сын Хозяев Еруды решил, огненнолисый здесь — частый гость.