Солак в сердцах махнул рукой, ближайшая к нему свеча погасла.
— Кровь у меня благороднее некуда, и денег достаточно. Отец Веталии, конечно, так богат, что сравниться с ним могут, наверное, только Хозяева Еруды, но я уж точно не беднее ее очередного женишка. Отец ее терпеть меня не может, но и это я бы пережил как-нибудь… Я не свободен. Я обещан Иле. И обещание это как капкан, выпустит только без одной лапы.
Ладин отправил в рот очередной кусок мяса. Зажег погасшую свечу от другой.
— Не похожа Ила на счастливую невесту… Может, она отпустит вас?
Солак усмехнулся. В очередной раз опустошил и наполнил бокал. Вздохнул.
— Все не так просто. Шестнадцать лет назад мои родители организовывали заговор против клана Вепрей. Если без подробностей, то у клана Огненной лисы прав на верховенство не меньше. Заговор разоблачили, и чтобы сохранить свою жизнь, моим родителям пришлось дать клятву. Там было много пунктов, меня касались только два: я должен быть готов по первому требованию жениться на Иле, и наши дети должны войти в клан Вепрей. Нарушить клятву, как вы понимаете, я не могу. Остается только ждать пока Ила выйдет замуж за другого. Только вот чем дальше, тем надежд меньше.
Ладин скорчил рожу.
— Будет, вам, Солак. Ила — не урод, фигура отличная, приданое хорошее, найдется и на нее охотник.
— Осталось только, чтобы она согласилась. Тот, кого она хочет в мужья, давно мертв, — Солак потер ладонями свою лысую голову. — Столько раз намечали свадьбу… Только все напрасно.
Виленвиец молча ждал продолжения. Огненнолисый выпил достаточно, но воспитание сказывалось, лишнего он не болтал, грань приличий не переступал. Сын хозяев Еруды залпом допил вино и доверительно прошептал.
— У меня есть засахаренный фундук. Будете?
— Неважные вести из дома?
— Скорее непонятные, — Ладин и не предполагал за Солаком такой проницательности.
— Давайте, — Солак улыбнулся. — А потом спать. Мы будем ждать вашего секретаря?
— Нет. Он нагонит нас в дороге, — виленвиец уже достал орехи и высыпал в тарелку.
Солак сгреб несколько в ладонь и отправил их в рот.
— Как у вас все отлажено….
Сын Хозяев Еруды лишь пожал плечами.
— Я не первый раз надолго уезжаю из дома.
Глава третья
В отличие от Виленвии, у которой на севере в соседях только Тору, с интриганом — Скаваром во главе, Крана с севера граничила еще и с Лароком. Собственно, с Тору Крана никогда толком и не воевала. Еще до рождения Илы и Лари Скавар пытался сместить их отца, но после оставил свои попытки. Лишь пятнадцать лет спустя король Тору добрался-таки до него, конунг Краны умер в тяжелых муках от неизвестного яда, но клан Вепрей сохранил за собой власть. Воспользоваться юностью нового конунга интриган не успел, Виленвия начала свой путь к независимости. Восставшие хоть и были неопытны, но подготовились хорошо, и все время войны доставляли массу хлопот. В конце концов, стало понятно, Виленвию проще отпустить. Скавар подписал с Хозяевами Еруды мирный договор и снова обратил свой взор на Крану. Поздно. Ларок уже три года кряду пытался наложить на нее свои щупальца. Королю Тору ничего не оставалось делать, как присоединиться, в надежде, что, в случае удачи, немножко перепадет и ему.
Когда в начале лета Ладин соглашался на участие в войне, он считал Тору главной угрозой Кране, но он ошибался. Главной угрозой был Ларок. Отлично обученная, великолепно экипированная, мобильная армия Ларока не просто терроризировала окраины Краны, время от времени осаждая приграничные города, она пыталась пробиться вглубь страны. К чести кранцев дальше приграничных территорий врагов не пускали, но стоило это дорого. Будь Ладин на месте Лари, он бы тянул время и искал союзников. Опыт подсказывал, с Лароком один на один сейчас никто бы не справился. Впрочем, Виленвия от такого расклада только выигрывала, пока соседи воевали между собой, виленвийцы наводили порядок у себя дома.
Лето близилось к концу, отец настойчиво звал домой в Еруду, он жаждал увидеть, как сын управляется со страной в мирное время. Ладин, будто нерадивый ученик, хитрил и увиливал. Вот и в последнем письме, он пообещал выехать домой через неделю. Вряд ли неделя могла что-то изменить, но Ладин радовался любой отсрочке. Он уже давно выполнил просьбу Лари, торейцев у границ почти не было, он оставался на этой войне скорее из любопытства. Ему хотелось понять, справиться ли он с таким врагом как Ларок. Мелкие стычки с ними уже были, он остался собой доволен, а вот до крупных сражений дело все не доходило. Интуиция говорила, надо только подождать, и за важным боем дело не станет.
За день до отъезда ожидания оправдались. Враги сделали отчаянную попытку прорваться в сторону Анака. К счастью, разведка предупредила об атаке заранее, и кранцы успели подтянуть людей. То был не бой, а необъятных размеров мясорубка. У Врат Вечности в тот день, похоже, стояла очередь. Но кранцы сделали невозможное, они отогнали воинов Ларока ближе к границе. Удача сопутствовала Ладину до конца сражения, лишь когда его отряд увлекся преследованием врага, она отвернулась на пару минут. Этих минут хватило. Очередь у Врат Вечности занимать не пришлось, но хлопот добавилось. Солак вытащил с поля брани израненного виленвийца и повез его в Анак. Лари дал огненнолисому недвусмысленный приказ: «Гость должен покинуть Крану живым и здоровым».
Солак пошел ва-банк и отвез подопечного к той, которую считал лучшей в своем деле. Замок клана Рассвирепевшего вепря встретил его, как и сотни раз до этого дня. Его оставили в холле. Он ждал не долго, минут через десять пришла раздосадованная Ила, она терпеть не могла, когда ее без договоренности вытаскивают из лаборатории. Он дежурно поклонился:
— Госпожа, со мной раненый.
Ила посмотрела на него как на ненормального и заговорила, четко выговаривая каждое слово.
— Солак, всех раненых ждет госпиталь. Это большое серое здание на окраине святилища, около статуи дикой белки.
Огненнолисый замахал головой.
— Это виленвиец, Ладин. Ваш брат велел мне оградить его от угроз. Я не справился. Выручайте. Если он умрет, боюсь, ваш брат мне этого не простит.
Ила смягчилась. Лари был непредсказуем, когда дело касалось его приказов, а Солак ничем не заслужил плохого обращения. К тому же, семь лет назад он спас ее от торейцев.
— Я сделаю все, что смогу. Но я не бог. Если ранение серьезное, я смогу только попросить брата вспомнить ваши предыдущие заслуги.
— Надеюсь, это не понадобиться, — Солак еще раз поклонился. — Благодарю. Побеждай или умри!
— И вас не оставят ваши покровители. Побудьте в городе. Утром пришлю вам известие о здоровье виленвийца.
— Как прикажете.
Огненнолисый еще раз поклонился и отбыл своим делам. Ила вздохнула и занялась привычным делом, помощью раненому. Она терпеливо дождалась, пока его перенесут в зеленую гостиную. Отправила помощника за водой и инструментами, осмотрела раненого. Нет. Врата Вечности ему не грозят. Хотя… Он без сознания, потерял много крови. Рана на плече почти царапина, зашить да и только, на животе так себе, но тоже ничего серьезного, а на бедре рана Иле не понравились. Она еще раз тяжело вздохнула, закатала рукава, обнажая руки: правую с ощетинившимся зверем и левую всю в огромных ярко-розовых шрамах.
Несколько минут спустя, она вовсю колдовала над Ладином. Разум ее был холоден, руки точны, а глаза не пропускали ни одну мелочь. Сколько таких, как Ладин прошло через ее руки? Она не помнила, и не хотела вспоминать. Только иногда те, борьбу за жизнь которых она проиграла, давали знать о себе безотчетным страхом ошибиться или поспешить, но это были лишь мгновения, а все остальное время она не сомневалась ни в одном своем действии.
Она сталкивалась с недугами с детства. Мать занималась врачеванием, а Ила лишь оказалась достойной ее ученицей. Способной, прилежной и постоянно совершенствующейся. После смерти матери у Илы были и другие наставники, и сейчас она совершенно точно знала, лучше врача в Кране просто нет. Из каждой войны, из каждой эпидемии и просто мелких напастей сестра конунга выносила свой маленький урок. Никого из своих пациентов она не отдавала просто так, каждого из почивших, смерти надо было выцарапывать из последних сил.
Она уже почти закончила с Ладином, когда в гостиную зашел мужчина с изображением волка, воющего на луну, на правой руке. Он сообщил, что начали привозить раненых, их много и дороги каждые руки. Ила только кивнула в ответ и пообещала прийти немедля. Мужчина ушел, уводя за собой ее помощника. Женщина еще раз внимательно осмотрела раны подопечного, накрыла его простыней и, поручив его опытному слуге, побрела в госпиталь. Перед тем, как выйти из замка она остановилась раскатать рукава. Все, конечно, в курсе той истории с торейцами, но не нужно лишний раз напоминать о своих изъянах.
На этот раз раненых было хоть и много, но не больше, чем после любого крупного сражения, другое дело — большинству помощь требовалась немедленно, даже самое незначительное промедление могло стоить кому-то жизни. День прошел в беготне и суете, ночь Ила тоже провела без сна. На рассвете она отправила помощника осмотреть Ладина и дать знать Солаку все ли в порядке.
Мужчина с воющим волком на руке принес завтрак. Ила поблагодарила, поставила поднос на подоконник, помыла руки и уселась есть. Он присел рядом и смотрел, как она воюет с едой. Он молчал, только его тонкие длинные пальцы отбивали неслышный ритм. Ила отвлеклась от трапезы.
— Идите спать. Я протяну до обеда. В конце концов, здесь и кроме нас полно людей, которые могут помочь.
Мужчина кивнул.
— Ты права. Сейчас пойду. Я поговорить с тобой хотел. Это на пару минут.
Ила расправилась с молоком, вытерла рот салфеткой, давая понять, что готова слушать. Мужчина прекратил барабанить пальцами и собрал руки в замок.
— Твой помощник уже готов к самостоятельному плаванию. Ты сказала ему об этом?
— Да. Он со мной последнюю неделю.