– Да, так, – согласилась я. – Я хотела бы понять, что случается, когда фамильяр переходит от одного хозяина к другому. Вот вы сказали про энергетику – энергетический фон же меняется, да и психологический профиль у нового владельца может быть другой. Что может происходить с фамильяром и насколько это для него опасно?
Юноша ненадолго задумался.
– Знаете, тут все зависит… – Я ожидала, что сейчас он скажет: «От контекста», но юноша сказал: – От ситуации. Какая сила у первого мага, в каких он был отношениях с фамильяром, создавал ли маг его сам или его для мага создали, какие договоренности были при передаче фамильяра от одного хозяина к другому. Тут возможны варианты. Если передача состоялась по всем правилам, то проблем у фамильяра возникнуть не должно – он подстроится под нового владельца и войдет в его поле.
– А если…
– А если, тут надо уже смотреть каждую конкретную ситуацию. – Мой собеседник развел руками. – Если вас интересует именно в общем, то, как я уже сказал, бывает по-разному: фамильяр может заболеть, фамильяр и новый владелец могут не найти общего языка, а если фамильяр раньше принадлежал более сильному в плане энергетики магу либо магу иной специализации, нежели новый хозяин, проблемы могут возникнуть и у нового хозяина.
– Даже так?! – вырвалось у меня.
Того, что фамильяр более сильного мага может негативно повлиять на более слабого, я даже и вообразить не могла, а ведь ректор явно куда сильнее и опытнее меня. Хотя меня все же больше беспокоило то, что в моем поле ворон может заболеть от жареной картошки и прочей вредной нездоровой пищи, опять же потому, что энергетическое поле ректора могло его поддерживать, а мое – не факт.
– Даже так, – подтвердил юноша.
– И еще один глупый вопрос, – осенило меня после этих его слов. – Скажите, а как же крупные животные – лошади, львы какие-нибудь, – они тоже содержатся здесь?
– Это не глупый вопрос, – улыбнулся мой собеседник, – а вполне закономерный. Нет, крупные животные у нас не содержатся. У академии есть договор с зоопарком, и основное время они проводят там.
– Работают животными в зоопарке? – хихикнула я и процитировала: – А работал он в зоопарке крокодилом.
– Примерно так, – кивнул ветеринар, – а когда нужно, хозяева их приводят оттуда сюда. Если для перевозки животного требуется транспорт, нам по договоренности предоставляют транспорт, но таких случаев очень мало.
– Поняла, – вздохнула я. Вопросов у меня больше не было, и я очень надеялась, что ворон успел вытащить или вывести Жужу из ее вольера. – Спасибо вам.
– Заходите, если что, – улыбнулся мне юноша.
Ворон и Жужа ждали меня у выхода из корпуса.
– Отлично, – проворчала я, подхватывая йорка на руки и прижимая к груди. – Мы похитили чужого фамильяра. Что будем делать?
– Искать хозяйку с ее собакой, – уверенно ответил ворон, взлетая мне на плечо. – Это увеличивает наши шансы.
– Надо сначала понять, где ее искать. В какое гиблое место она могла пойти?
Мы пересекли двор и вышли в переулок.
– Куда нам идти? В каких местах погибли те студенты?
– Все в разных, – отозвался ворон, – но это были именно места, овеянные гибельной славой.
Жужа подергала лапами и заскулила.
– Тихо, тихо. – Я покачала ее, как качала ворона. – Найдем мы твою хозяйку. Надеюсь, она жива… Она же жива? Фамильяр же может чувствовать, да или нет?
– Может, – согласился ворон. – Насколько я понял Джульетту, твоя подруга действительно жива.
– Так, может, Жужа знает и где она? – Я решила, что со словами про подругу мне проще смириться, чем тратить энергию на споры. – Ты знаешь?
Йорк только грустно засвистел.
– Увы, фамильяры так не умеют, – ответил ворон. – Даже самые магические могут только приблизительно либо по наитию отыскать хозяина, но, если уже более-менее точно знать локацию, там смогут найти наверняка.
– А как мы будем точно знать локацию? – Ноги повели меня в сторону «Чернышевской».
– Ты архитектор, – отозвался ворон.
– А что, разве архитекторы могут заниматься поисками?
– Не совсем. Этим занимаются специальные маги-поисковики, их очень мало, и точность у них тоже не стопроцентная, иначе нам не нужен был бы институт полиции и волонтеры. Собаки были бы не нужны. Но архитектор может договориться с городом или с местом, не каждый архитектор, но может. Ты же знаешь, у архитекторов тоже есть специализации.
Я выслушала это и ускорила шаг. Ворон – или ректор (в голове у меня все смешалось)? – говорил, что город – это люди. Если город – это люди, значит, человека в городе в принципе найти можно. У меня есть представление об этом человеке и ощущение, которое у меня сформировалось от Миланы. У меня есть фамильяр Миланы. У меня в рюкзаке лежат три ключа завета, а в кармане – мастер-ключ. Возможно, этого достаточно, чтобы хотя бы попытаться.
– Какие это были места? Ну, где были найдены те студенты?
– Особняк Брусницыных, Малоохтинское кладбище, Никольское кладбище, заброшенная больница на Чекистов, Парк Победы.
– Это все?
– Это достаточно, – злобно бросил ворон.
Я так и не поняла, что он имел в виду: что пяти погибших студентов уже достаточно либо что мне достаточно этого перечисления. Скорее всего, все же первое.
– Хорошо, какие еще мрачные места есть? Я Милане сказала про Большой дом, но тут же предупредила про госэгрегор.
– Мрачных мест в Питере… – хмыкнул ворон и замолчал.
– У меня второй день в голове про Обводный крутится, – сообщила я.
Жужа заскулила.
– Значит, едем на Обводный, – принял решение пернатый. – Что там из неприятного? Мосты? Если бы она сиганула с моста, было бы уже известно. Значит, какая-то заброшка или промзона… – А когда мы входили в метро, он выдал: – «Красный треугольник». Езжай до «Нарвской», оттуда дворами дойдем.
– Птиц, а вдруг мы ошибаемся? – спросила я, когда мчалась от метро «Нарвская» вслед за вороном, который летел чуть впереди, прокладывая путь. Жужу я отпустила, и она бежала рядом со мной, смешно семеня лапками и высунув набок язык. – Вдруг мы ошиблись и Милана в другом месте?
– Нас ведет, и мы идем, – хрипло каркнул ворон.
Больше вопросов я решила ему не задавать. На «Красном треугольнике», вопреки моим ожиданиям, кипела жизнь. До сегодняшнего дня я видела то, что осталось от завода, только пару раз издалека, пока гуляла в окрестностях, но на территорию – как и много куда в этом городе – еще не заходила ни разу. Пока мы с вороном шли вдоль стены, ограждающей бывший заводской комплекс, я заметила в ней множество работающих магазинчиков, торгующих всем – от бытовых мелочей до резиновых изделий «Красный треугольник» (интересно, производили их теперь в Китае или тут остались работающие цеха?). Обойдя шлагбаум, мы оказались на довольно шумной дороге. Ездили машины, ходили люди, по левую руку тянулись шиномонтажки и сервисы. Но в то же время было видно, что комплекс умирал: корпус по правую руку от меня зиял черными провалами окон, двери были заварены листовым железом и расписаны граффити. Крыша местами просела и обвалилась.
– Дальше! – на лету бросил ворон, устремляясь по дороге вглубь корпусов.
Я вновь подхватила Жужу на руки и помчалась за ним. Так странно, думала я, выхватывая из пространства кадры: этот исполин мертв, но на его останках бурлит жизнь – тут и машины чинят, и татуировки набивают, и что-то продают. Пробежав мимо очередной зоны погрузки, около которой суетливые гастарбайтеры разгружали фургон, я поняла, что это вызывало у меня одновременно диссонанс и восторг.
Внезапно я остановилась. У меня резко возникло ощущение тупика. Хотя впереди еще были тропинки между постройками, я знала – дальше тупик, нам туда хода нет. Ворон пролетел вперед еще немного, потом вернулся ко мне и опустился у моих ног.
– Что такое? – обеспокоенно спросил он.
– Подожди, – мой голос звучал чужим и отстраненным.
Я прислушалась к себе, к фамильярам, к пространству. Твардовская, у тебя в рюкзаке три ключа завета и мастер-ключ в кармане, напомнила я себе. Мастер-ключ позволяет открыть места силы, скрытые от глаз, либо призвать духов места и дает тебе власть с ними разговаривать, а им велит отвечать, особенно если проведен нужный ритуал. «Красный треугольник», скорее всего, мало чем отличается от академии в плане устройства на тонком плане. Здесь наверняка есть свой главный домовой или заводской дух. Можно ведь призвать его и спросить, нет ли на территории Миланы.
– Птиц, здесь же есть главный дух? – уточнила я у пернатого.
– Теоретически – да, – ответил он, – практически – не знаю.
– Хочу попробовать его вызвать, – сообщила я.
– Без даров? – прищурился он.
– Почем я знаю, какие ему нужны дары, – огрызнулась я.
– С дарами эффективнее, но можешь договориться оставить их потом. Так иногда тоже работает.
– Попробуем, – решила я, поставила йорка на асфальт рядом с вороном и достала мастер-ключ. – Слова призыва какие должны быть, если откушать мы не принесли?
– Экстренные, – сообщил ворон. – Сообрази что-то вроде: «Эй, кто тут главный, я со всем почтением, но мне очень надо».
– Избушка-избушка, встань к лесу задом, – пробормотала я. – Ладно, сейчас сообразим.
В конце концов, я планировала быть мастером слова, подумалось мне. Если не получилось в плане образования, хоть так реализую это желание – буду составлять оговоры и призывы. Статьи писать тоже. Усмехнувшись, я показала ключ пространству и выдала:
– Приветствую место и его обитателей. Я желаю поговорить с вашим главным. У меня есть ключ, у меня есть вопрос.
– А что ты нам за это дашь? – раздалось у меня за спиной.
Жужа пискнула и спряталась за ворона. Я неспешно развернулась (хотя откровенно хотелось подпрыгнуть до небес) и посмотрела на говорившего. На канализационном люке стоял дух, похожий на домового (и даже на уже виденного мной Афанасия Никитича), только одетый не то как работник автомастерской, не то просто как рабочий.