– Спасибо, – не без изумления произнесла я в пространство. – Я не знаю, как это работает, но, блин, спасибо.
Ворон, Жужа и Карп Наумович буквально подпрыгнули, когда я с грохотом дотянула стремянку до них.
– Не знаю, как я запру ее в подвал, – сообщила им я, – но кому-то придется светить мне фонариком.
– Я посвечу, – согласился домовой.
– Следи за Джульеттой, – велела я ворону.
Пернатый закатил глаза, но подчинился. У меня, конечно, промелькнула мысль, что, раз уж кое-кто заявлял про свою нереальную грузоподъемность, заставить тащить стремянку нужно было его, но здравый смысл подсказывал: этот номер точно не пройдет. Мало учитывать вес переносимого объекта, важны еще и прочие характеристики и условия. Перетащить лестницу в подвал ворон вряд ли сумеет.
Если когда-нибудь меня спросят, на какой силе я сделала все то, что сделала, я не найду что ответить. Просто тащила стремянку, просто спустила ее в провал, хотя руки предательски дрожали. Я просто орала на Милану, чтобы она встала, подошла и расставила эту чертову лестницу, а потом лезла наверх. Последнее, пожалуй, было самым трудным – моя бывшая соседка по ячейке никак не хотела вставать на ноги и выходить из своего угла.
– Тебя нет, – наконец пролепетала она, – ты мне кажешься. Ничего нет.
– Если ничего нет, – заорала я в ответ, – тогда тебе нечего терять. Пусть тебе кажется, что ты встала и пошла. Встань, девочка! Встань и иди, твою мать! У тебя там фамильяр голодный. Я, что ли, твою собаку кормить буду. Вставай давай!
Позади меня раздался шум. Я обернулась и чуть не выпустила лестницу из рук: ко мне неслась черная тень. Только несколько мгновений спустя до меня дошло, что это был ворон. Мой фамильяр летел низко и медленно, а в когтях он держал Жужу. Подлетев к нам, пернатый опустил йорка на кирпичи и скомандовал:
– Голос!
Жужа залилась радостным лаем.
– Милана, вставай! – повторила я.
– Жужа, – раздалось снизу, в голосе Миланы зазвучали хоть сколько живые ноты, – ты меня нашла.
– Она тебя нашла, – согласилась я, хотя внутри меня все вскипело от возмущения – вот так собачка присвоила все мои заслуги. – Вылезай оттуда, не заставляй своего фамильяра нервничать. Лестницу держу.
Ворон надеялся избавить домового от танцев с бубнами, но, похоже, у него не вышло. Нам пришлось потратить еще примерно минут пятнадцать на уговоры и подбадривание, когда Милана наконец встала, дошла до лестницы и смогла ее поставить так, чтобы подняться. Наверх и свою бывшую соседку, и стремянку я уже затаскивала сама.
Когда мы выбрались из подвала, ноги у Миланы подкосились. Я усадила ее на вывороченный камень, она вцепилась в Жужу, а ворон и Карп Наумович принялись торговаться о размере вознаграждения.
– У шлагбаума обычно дежурят такси, – проинформировал меня домовой, когда мы договорились о времени и месте передачи вознаграждения. – Если переживаешь, что они заломят цену за мокрую и грязную девчонку и животных, не переживай. Ценник у них средний, а к таким, как вы, они привыкли. Затем и дежурят – приключенцев по домам развозить.
Слово «такси» прочно ассоциировалось у меня с чем-то на богатом или с экстренными случаями. Еще воображение живо нарисовало мне пяток желтых «Волг» с зелеными огоньками на лобовом стекле. Однако у шлагбаума стояли три разномастные «тачки», две из которых были отнюдь не отечественного производства, а Карп Наумович оказался прав: первый же таксист согласился доставить нас до академии за вполне разумные деньги. Даже попытался вручить визитку, но мне, признаться, было не до того. Приходилось следить, чтобы Милана сидела более-менее ровно, держала в руках Жужу и не впадала, вернее, не выпадала в некое подобие транса. Ворон покинул нас еще до поворота к выходу с «Красного треугольника».
– Сам долечу, – уверил он, взмывая вверх.
В академию мы прошли через главный вход. Я без промедления подвела Милану к Алисе.
– Сообщите, пожалуйста, руководству, что Милана Королева нашлась, – отчеканила я помощнику, – и проводите ее в медпункт. Ей нужна помощь.
Алиса тут же сняла трубку телефона и, похоже, набрала Семенову. Надо же, отметила я все той же холодной и рациональной частью себя, вот чем голем отличается от человека. Живая, настоящая девушка сначала бы или запричитала над Миланой, или хотя бы спросила ту о самочувствии. Алиса же без промедления выполнила то, что ей и велели.
Семенов появился в холле почти сразу же после звонка. Он практически скатился по лестнице, кинул беглый взгляд на Милану.
– Ей нужна медицинская помощь, – повторила я исполняющему обязанности ректора на случай, если у Алисы проблемы с многозадачностью.
– Отведите Королеву в медпункт, Алиса, – приказал он, а когда голем и моя бывшая соседка скрылись из вида, Даниэль Максимилианович посмотрел мне в глаза и, усмехнувшись краем рта, спросил: – Вы же понимаете, Евгения Яновна, что об этом происшествии следует молчать? Королеву я вам тоже не рекомендую ни о чем расспрашивать. У нее и так сильный стресс.
– Очень хорошо понимаю. – Я уставилась на него в ответ.
– И чего же вы хотите за… за спасение человеческой жизни? – Исполняющий обязанности ректора попытался отвести глаза, но я представила, как хватаю нить его внимания – совсем как нить, связывавшую стражей с линией силы, – и тяну ее на себя.
– Я хочу учиться в академии, – отчеканила я, сжимая кулак.
– Я вас услышал, – тихо ответил Семенов.
Глава 40
Я закрыла за собой дверь ячейки и поняла, как сильно устала. У меня саднили ладони, ныла спина и болели ноги. Еще я осознала, что мы с вороном даже не завтракали, а уже близилось время ужина. Больше всего мне хотелось просто лечь – причем на пол – и лежать, уткнувшись лицом в ковролин. Однако я открыла окно, впуская заждавшегося на карнизе ворона, взяла чистые вещи и пошла в душ. Там я привела себя в порядок, забросила испачканное в стирку и вернулась к пернатому.
– Ты поел, пока летел? – спросила я у него.
Сытым мой фамильяр не выглядел, но в порядок он себя явно успел привести – на его перьях не было и следа строительной пыли из заброшки.
– Нет, – ответил он, – не хотел без тебя.
– Тогда собирайся, идем… даже не знаю что, если мы с тобой еще не завтракали.
– Нищему собраться – только подпоясаться, – усмехнулся пернатый, а когда мы вышли из академии, предложил: – Пойдем на Фурштатскую, там есть одно занимательное место.
Всю дорогу до занимательного места (им оказалось кафе, декорированное работами учащихся академии так плотно, что скорее напоминало выставку или барахолку) мы молчали. Внутри меня повисла спокойная уверенная тишина, разбивать которую мне не хотелось.
– Птиц, – когда нам принесли заказ, я наконец прервала молчание, – что это было?
Ворон только вопросительно наклонил голову.
– Что со мной было? Я как будто раздвоилась. Одна я тряслась и всего боялась, а вторая командовала.
– Нормальный рабочий процесс. – Он пожал крыльями и нацелился на сосиску, поклевал ее и продолжил: – Что тебя смущает?
– Я это физически чувствовала, – я тоже приступила к еде, – и это было… странно. Я же не такая.
– Почему ты думаешь, что ты не такая?
– Ну… – протянула я. – Мне всегда говорили, что я трусливая, мечтательная, потерянная… Это даже Дмитрий сказал.
– Ага, трусливая, – хмыкнул ворон. – Выжила в своей провинции и даже сохранила веру в свои мечты, удрала в академию, связалась с большой черной птицей. Это я молчу про твои прогулки по промзонам. Женя, это всего лишь вопрос позиционирования. Если тебе что-то говорят, это не значит, что оно про тебя. Или оно про тебя, но только частично. Может, ты и мечтательная, не спорю, но твои мечты не пустые, а еще ты волевая и целеустремленная. Можешь быть жесткой, когда тебе надо. Сегодняшняя работа просто вытащила эти качества наружу и раскрыла их. Вот и все. С тобой не произошло ничего сверхъестественного.
– Спасибо, утешил, – фыркнула я в ответ. – Все равно ощущения странные…
– Так бывает, – хмуро отметил ворон, потом смерил меня подозрительным взглядом и спросил: – У тебя же с собой был только мастер-ключ?
– Нет, – призналась ему я, – когда я вчера встретила Милану, я шла с почты. Я забрала ключи завета. Они у меня в рюкзаке.
– Вот оно что… – как будто даже с облегчением протянул он. – Похоже, это они тебя так мобилизировали. Отсюда и твое ощущение, что ты резко раздвоилась. Но я тебя успокою: это действительно твои качества, которые были разбужены и усилены тремя мощными ключами, просто это произошло без предварительного подхода к снаряду. Считай, что ты сразу подняла штангу на центнер, ни разу не позанимавшись в спортзале. Страшно, изумительно, восхитительно, чувство, что это не ты, но это ты, и потом все будет болеть.
– Надеюсь, они не исполнили мою мечту, подогнав мне стремянку в цеху. – Я растянула губы в улыбке. У меня уже все болело, причем не в переносном смысле.
– Скорее они придали тебе удачи оказаться в нужное время в нужном месте и обрести там необходимое. Так часто работают ключи архитекторов.
– Плюс сто к удаче?
– Плюс сто, – согласился ворон.
Мы некоторое время ели в молчании. Я попыталась вспомнить и проанализировать свой путь от покупки ворона до спасения Миланы, но что-то внутри активно саботировало этот процесс. Оно не хотело показывать мне ретроспективу моего пути по ступеням. Оно хотело, чтобы я ощутила ступень, на которой стою здесь и сейчас, погрузилась в эти ощущения и побыла в них. Почему-то я была уверена, что ворон думает о том же самом.
– А если бы я ответила, что у меня только мастер-ключ? – собираясь покидать заведение, спросила я ворона. – Точнее, если бы у меня действительно был только он, тогда что?
– Тогда я бы решил, что тебя заколдовали, – судя по тону, пошутил мой фамильяр, но потом серьезно добавил: – Не знаю. Вариантов могло быть больше. Например, что в экстремальной ситуации люди раскрываются своей самой яркой стороной или проявляют недюжинные способности. Это, конечно, уже психология, а не магия, но и магия тоже. Впрочем, то, что на тебя повлияли ключи завета, не исключает того, о чем я сейчас сказал.