— Напрасно дала такое обещание, — сухо сказала Эмма, как только дверь закрылась, возвращаясь к торопливым сборам. — И я не помню, чтобы приглашала тебя к себе.
Мягкая натура Эммы возмутилась от необходимости быть грубой, но тратить время на объяснения с подругой девушка не могла.
— Слушай, Джимми, я… — Пич замялась, словно не могла подобрать нужных слов. — Я не знаю с чего бы начать. Понимаю, ты сейчас не в настроении со мной откровенничать, да и вообще говорить, но все же очень прошу хотя бы выслушать.
— Что бы там ни было, сейчас это не важно, — отмахнулась Эмма, застегивая рюкзак.
— Что за хрень-то такая, — пробормотала Пич. — Я только и делаю, что оправдываюсь и пытаюсь объяснять в последнее время, а на меня то с кулаками кидаются, то забивают.
Эмме очень хотелось узнать, что Пич имеет в виду, но позволить себя втянуть в разговор она не могла. Кто знает, сколько у нее времени? Майор Харрис мог, конечно, приказывать сопровождавшим его лейтенантам держать язык за зубами, но она-то четко видела по противному блеску в глазах одного из них, что его прямо-таки распирает от желания вывалить все грязные подробности на каждого готового услышать. А значит, дело считанных часов, когда это дойдет до отца, и тогда… Нет, она даже не станет об этом думать.
— Куда ты собираешься, Джимми? Я никуда не пущу тебя в таком состоянии и пока не объяснишь, какого черта случилось между тобой и Сеймом, — Пич с решительным видом стала в проходе.
— Пич, предлагаешь мне драться с тобой? Поверь, я сейчас в том настроении, что наваляю тебе и все равно пройду, куда мне надо!
— Драться? — Пич зло прищурила свои почти прозрачные глаза. — Мы команда, а значит — деремся вместе, а не друг против друга! Или ты этого так и не усвоила, мелкая?
— Команда? Что за команда, в которой все считают возможным лгать и о чем-то сговариваться за спиной одного человека? Я для вас чужая, а значит — сама по себе, вот это я точно усвоила! — Эмма целенаправленно сейчас пробовала накрутить себя, потому что быть просто бесстрастной с Пич и отказывать ей хоть в каких-то ответах было невыносимо тяжело. Девушка видела в расширенных от беспокойства зрачках подруги настоящую тревогу и заботу, вот только кому они на самом деле адресованы? Ей? Сейму? Обоим?
— Дурище малолетняя! — подбоченилась Пич, явно не собираясь освобождать дорогу. — Ты для каждого из нас уже давно ближе некуда! И если мы лгали и что-то делали за твоей спиной, то только чтобы защитить!
— Чушь!
— А вот и нет! Хотя я с самого начала была за то, чтобы рассказать тебе всю правду без утайки. Но Сейм посчитал, что сначала он должен собрать всю инфу, и вам нужно полностью сблизиться, а потом уж откровенничать!
— Выходит, он рассчитывал совсем задурить мне голову, а потом манипулировать как вздумается? Заставить делать все, чего бы вы там не задумали? — Эмма сжала кулаки, чувствуя, как опять перехватывает горло, а глаза позорно увлажняются.
— Нет, не так! Он влюблен в тебя, а у мужиков от любви мозги набекрень, какие бы опытные они ни были. Наверное, он хотел быть уверенным, что ты никуда от него не денешься. И где сам этот засранец, черт возьми? Почему его нет с тобой?
— Потому! — Эмма едва не вывалила на Пич все. И то, что случилось с Сеймом после их близости, и то, что за ним явилась блондинистая стерва с фото и уволокла, сказав, что он умрет, если она не придет за ним. Но потом вспомнила о том, что ее отец явно боялся прослушки, и сдержалась. Они и так наболтали много. Да и незачем это. Для Пич это ничего не облегчит, а ее только задержит. — Пич, отойди. Я должна идти.
Но вместо этого Пич вытащила свой сотовый и, пристально глядя на Эмму так, будто все прочитала по глазам, набрала номер.
— Кир, у нас чрезвычайная ситуация. Прихвати Бранта и Сидду и встречаемся через десять минут на пятом учебном полигоне. Все потом!
Пич сунула сотовый в карман и цепко ухватила Эмму за руку с такой силой, будто приковала к себе.
— А вот теперь, и правда, пойдем. Пора устроить минутку откровений, мать ее.
На короткий миг Эмма позволила своему мозгу заработать в боевом режиме, сухо просчитывая все варианты освобождения и обездвиживания подруги. Но потом угол ее зрения будто изменился, как тогда, когда вступал в игру ее дар, и Пич на секунду засияла тем самым особым светом, который указывал, что она является некой частью следа, важной составляющей на пути к цели. И Эмма смирилась и молча пошла за подругой.
ГЛАВА 27.
— Итак, похоже, нам предстоит узнать, что же пошло не так в раю, — в привычной легкомысленной манере начал Кир, едва появился на пустынном темном полигоне вместе с близнецами. На фоне его ослепительной белозубой улыбки обычно хохмящие и беззаботные братья выглядели особенно хмурыми и озабоченными.
Услышав слова Кира, Эмма тут же напряглась сильнее прежнего и уставилась исподлобья на вновь прибывших, словно готовясь выставить перед собой новые щиты.
— Кирос! — резко одернула вечного насмешника Пич.
— Молчу, — блондин моментально посерьезнел и примирительно поднял руки, переходя на деловой тон. — Что мы тут имеем?
— Ты им рассказал? — игнорируя его вопрос, Пич кивнула на братьев.
— Он нам рассказал, — желчно отозвался Сидда вместо Кира. — Приятно было узнать, как долго вы колебались, решая, достойны ли мы доверия.
— Парни… это было очень серьезно, — Пич виновато опустила глаза.
— А кто-то из нас дал повод вам посчитать, что мы можем отнестись к такому как к херне? Ты, Пич, думала, что мы можем пойти и вломить тебя командирам? Или что нам наплевать на судьбу пичуги? — темнокожая девушка только еще ниже опустила голову и громко сглотнула. — Спасибо огромное! После, мать твою, всех этих лет вместе? Сколько раз мы позволяли подпалить себе зад, чтобы прикрыть друг друга?
— Это совсем другое, — негромко возразила она.
— Ни хрена! — рыкнул Сидда. — Команда, помнишь?
Чувство вины буквально излучалось в пространство от Пич, явственно читаясь даже в ее позе. И, несмотря на кучу собственных вопросов к подруге, и на то, что Эмма как никто понимала Бранта и Сидду, ей вдруг захотелось встать между ней и упрекающими близнецами. Но Кир опередил ее.
— Эй, мужики, тут вина не только Пич, — вмешался Кирос. — Просто так вышло. Обстоятельства сложились.
— Охренительно удачно они сложились! Все все знали, кроме нас и пичуги! — с упреком буркнул молчавший до этого хмурый Брант. — Или как боевые единицы мы сойдем, а как друзья — еще под вопросом? Вы почти двое суток строили планы и устраивали движняки, не посвящая нас ни во что! И тогда в столовке, когда Флеш с этой фоткой приперлась, мы ведь, как идиоты, решили, СС, и правда, налево от пичуги гульнул, аж навалять командиру захотелось, а оно вон чего!
— Вы что, не понимаете? — огрызнулась Пич. — Рассказать обо всем — было поставить вас перед выбором!
— И? — Сидда вызовом посмотрел на Кира и Пич. — Вы все сомневались, какую сторону мы выберем?
— Да нет же! — примирительно встал между друзьями Кир. — Я рассказал вам обо всем, едва представился удачный случай!
Эмма понимала чувства близнецов, но у нее совершенно не было времени выслушивать эти разборки, и к тому же она по-прежнему была той, кто понимает и знает меньше всех присутствующих. И это уже начинало злить по-настоящему.
— Стоп! — приказала она с неожиданной даже для себя решимостью и наконец выдернула собственное запястье из хватки Пич. — Если вы хотите сейчас устраивать здесь разборки на тему, кто дольше пребывал в состоянии наивного лоха, я лучше пойду. На это у меня просто нет времени.
— Никто никуда не идет, пока мы тут не выясним один раз все и до конца! — рявкнула Пич. — И если вы все заткнетесь, я постараюсь быстро и доходчиво рассказать. С меня это началось, в меня и камнями бросайтесь. Значит так, Джимми… я собиралась помочь демонессе заполучить тебя в обмен на шанс на свободу и новую жизнь в другом мире для нас.
— Охрененно ты умеешь рассказ начать. Прямо ас дипломатии, — буркнул Кирос, напрягаясь и впиваясь настороженным взглядом в Эмму.
На самом деле сейчас все на нее смотрели не отрываясь, ожидая реакции. Эмма же, моргая, уставилась на девушку, которую считала первой и единственной подругой, и не знала, что сказать. О чем спросить. Почему? Что она сделала, чтобы заслужить такое? Нет уж, в ее случае будет правильнее — а чего ты, идиотка, ожидала? Настоящей боли, которую ей стоило испытывать от признания в предательстве, не было. Наверное, для этой эмоции не осталось больше внутри ни пространства, ни топлива.
— Послушай, Джимми, ты должна понять, что, когда я на это соглашалась, я не знала тебя. Я реально ступила… — поспешила продолжить Пич, не дождавшись никакой реакции.
— Ты не ступила, а допустила реальный факт измены, — жестко перебила ее Эмма. — И тебе это прекрасно известно.
— Прежде чем осудить, задумайся хоть на секунду, каково это: быть нами, жить по таким законам, знать, какое будущее нас ожидает! Какие перспективы, кроме как героически сдохнуть на очередном задании, стать очередным пушечным мертвым мясом, о котором никто не пожалеет и не вспомнит? А со стороны мне казалось, что у тебя есть все то, чего были лишены мы. Дом, уют, семья, пусть и в виде такого жестокого мудака, как подпол Лейн. Глядя издали, я каждый раз поражалась, как же ты не похожа на нас, как только может отличаться существо, рожденное и живущее в раю, когда мы барахтаемся в этом грязном болоте, из которого есть только один выход — окончательно утонуть к чертовой матери. Я была уверена, что уж твое существование и перспективы гораздо счастливее нашего, и будет справедливо, если…
— Если что? Если ты отдашь меня врагу, покупая себе шанс? Это в твоем понятии справедливость? А в вашем? — Эмма обвела остальных пристальным взглядом. Парни стояли мрачные и настороженные, и по их лицам сложно было понять — мучает ли их чувство вины, или каждый целиком и полностью разделяет позицию Пич. Ни один не произнес ни слова, очевидно, предоставляя возможность именно девушкам выяснить все окончательно.