— А ты меня раньше времени не хорони, сучка белобрысая! — в голосе Пич Эмма не услышала и тени страха, хотя в глубине души она опасалась за решимость подруги после того, как демонесса почти угробила ее.
Эмма не отрываясь смотрела на Беллами, так и стоя с протянутой к заклятью рукой, готовая в любую секунду замкнуть его, если только та сделает хоть один шаг в их сторону. Но пока Беллами не двигалась с места, изображая почти полную расслабленность, верить которой нельзя было ни на миг.
— Да была бы еще забота! Никто вас хоронить и не утрудится! Станете кормом для зверюшек этой ленивой коровы жрицы! — Беллами брезгливо дернула рукой, будто стряхивая насекомое.
— Не смей так говорить о ней! — гневно выкрикнула Айчин, вмешиваясь в разговор.
— О, смотрю, вы еще и блаженной идиоткой-идеалисткой разжились! — усмехнулась демонесса, не взглянув даже в сторону маленькой иномирянки. — Ну, у вас прямо теперь как есть цирк уродов! Жаль, что кочевать с фокусами у вас не выйдет. Докочевались.
— Советую тебе проваливать, высшая. Очень скоро здесь будет моя жрица с целой армией, и при всей твоей скорости и силе, кровь они тебе пустят! — гордо выпрямилась Айчин.
— Ах, да, кстати, об этом. Мне необыкновенно приятно обмениваться с вами взаимными оскорблениями, но, как говорят в мире, зовущемся Землей, время — деньги. Давай-ка попробуем еще раз договориться, Ключик мой. А то как понабегут тут всякие слегка разумные жрицы и их совсем неразумные животинки, и начнется суета, кровища, бойня, кишки ваши по деревьям, и не поговоришь нормально. Последний из последних разов предлагаю, Ключик, выбери ты жизнь для себя и своих друзей приятелей. Не для всех, конечно. Но тут уж ты сама виновата. Надо было сразу соглашаться, а вот теперь уж извини — подвинься, но нужно примерно наказать тебя, ну-у-ужно. Но я проявлю необычайную щедрость и разрешу тебе самой выбрать, кто тебе не особо дорог и можно отдать на заклание.
Эмма только хотела ответить, но Айчин перебила ее выкриком:
— Никто не будет вести с тобой переговоры, высшая! Пошла прочь!
— Если меня когда-то заинтересует твое мнение, убогая, я его узнаю! Но ты вряд ли доживешь до этого момента, потому как сдохнешь очень скоро от рук своей же жрицы. Нам обеим больше не кажутся забавными твои потуги убить меня так или иначе. Мы решили, что хватит тебе бегать повсюду, болтать, о чем не знаешь, и сеять в умах неправильные мысли. Время умира-а-ать, неуемная Айчин!
— Что? — ошарашенно пробормотала иномирянка, но Беллами уже потеряла к ней всякий интерес.
— Итак, Ключик, как мы поступим? Устроим тут эффектную битву, и ты будешь смотреть, как один за другим умирают твои друзья, или обойдемся малой кровью? — Беллами качнулась чуть вперед и ухмыльнулась, наблюдая, как дернулась рука Эммы. Она, испытывая нервы девушки, развернулась и стала прохаживаться туда-сюда, однако не приближаясь.
— А может, мы просто запремся внутри и посмотрим, как вы тут будете мочить друг друга? — ответил вместо Эммы Сеймас. — Логичнее дождаться и договориться с победителем, ну, или добить его, в случае несговорчивости.
— Эх, красавчик, а ты все же не безнадежен! И мыслить начинаешь правильно. Но, видишь ли, никто не собирается сражаться друг с другом. Все здесь по вашу душу. Так что не сработает.
— Она лжет! — потрясенно проговорила Айчин. — Не верьте ей! Она лживая дрянь, никогда никто из членов общины не заключил бы с ней союза! Вы же видели, что она сделала с моей жрицей! Она едва не убила ее!
— Ой, не преувеличивай! — отмахнулась демонесса. — Старая корова решила, что может иметь свое мнение в определенных вопросах, отличное от моего, и я объяснила ей, что это не так. Только и всего. Небольшая воспитательная работа!
— Неправда-неправда-неправда! — Айчин, как ребенок, зажала уши. — Я не слушаю ее ложь, и вы не слушайте.
— Ой, да хватит! Пора повзрослеть! Ты что, всерьез считала, что кто-то в твоей общине ведет с нами партизанскую борьбу? Ну и дура же ты! Община сама по себе творение высших, сборище наших марионеток и инструментов! Зачем мараться и суетиться самим, если всегда можно найти тех, кто хочет власти и поклонения и ради этого готов убивать и отдавать в вечное рабство себе подобных! Ваша пресловутая община была кучкой жалких фанатиков, ненавидящих Ключи, оберегающие ваш мир. Их бесила безграничная их власть и поклонение перед их сущностью и даром. Вот они и призвали в союзники высших, чтобы все изменить. А правители высших хотели получить в свое пользование такой дар, как у Ключей. Вот все между собой и договорились.
— Нет! Нет! — упрямо повторяла Айчин. — Каждое слово твое — наглое вранье! Я читала летописи! Я знаю историю нашего мира! Тебе не обмануть меня!
Что-то отчетливо поменялось в звуках и движении созданий, наполнявших здешний лес, и всем стало очевидно, что к ним действительно приближается что-то большое. Беллами тоже на секунду прислушалась, но совершенно не встревожилась.
— Нет, ты и правда блаженная! — продолжила она добивать шокированную ее откровениями Айчин. — Высшие и твоя драгоценная община планомерно уничтожали почти два поколения в твоем мире, стирая память об истинном положении и роли Ключей. Что для них написать заново историю, чтобы у таких, как ты, чересчур грамотных, не было сомнений?
— И какой же была эта самая роль Ключей? — резко вмешалась Эмма.
Расхаживающая туда-сюда Беллами будто споткнулась и стремительно поменялась в лице, мгновенно из самодовольной становясь настолько злобной, что сквозь совершенные черты проглянула личина чудовища, и в этот раз ее уже увидели все.
— Считаешь, что ты умнее меня, Ключик мой? Напрасно! Ответь немедленно! — рявкнула блондинка, и голос ее преломился, приобретая вызывающий дрожь рокот.
Шум, треск ветвей, рычание и визги, сопровождающие приближающуюся армию, стал совершенно отчетливым.
— Отрицательный! — жестко ответила Эмма и решительно коснулась заграждающего заклятья. И очень вовремя, так как одновременно с движением руки девушки демонесса совершила молниеносный бросок, пытаясь достать ее.
Барьер захлопнулся с такой скоростью, словно только этого и ждал. После уже ожидаемого дискомфорта от его активации у всех на несколько секунд возникло ощущение, что в этот раз не просто заложило уши, а они совершенно оглохли из-за воцарившейся абсолютной тишины. Беллами ухитрилась затормозить у самого заклятья, и только ее великолепное платье вспыхнуло впереди, превращаясь в лохмотья. Она бесновалась и орала что-то за невидимой стеной, не подходя, однако, больше к нему слишком близко, а внутри стен царило полное безмолвие. Сеймас ждал, когда понимание безнадежности их положения накроет и его, и остальных. Но оно никак не приходило. Его сознание, как, похоже, и у остальных, отказывалось впускать мысль о том, что это, скорее всего, конец для всех. Обернувшись, он обвел свою команду взглядом. Никто не выглядел раздавленным или даже всерьез озабоченным. Бойцы просто стояли и смотрели на свирепствующую за незримым барьером демонессу, примерно как глядят кошки на белье в работающей стиральной машине. С любопытством, но без тени страха. И только Айчин, скрючившись, сидела, прижавшись спиной к стене, уткнув лицо в колени, и от этого напоминала просто кучу забытого кем-то тряпья.
— Вот еще сто раз респект тем, кто эту магическую хрень создал, — облегченно вздохнув, сказала Пич, разбавляя, наконец, затянувшуюся немую сцену. — Какая нужная все же вещь! Нам всем так не хватает иногда минутки тишины и уединения от навязчивых посетителей.
— Поддерживаю всеми конечностями, — сказал Кирос, отслеживая движения Беллами почти меланхолично.
Беллами остановилась, тяжело дыша, и ее демоническая сущность на минуту совершенно погребла под собой человеческую оболочку. Задрав к небу отвратительную морду, еще недавно бывшую красивым лицом, она наверняка издала жуткий вопль, но до находящихся внутри не донеслось ни звука.
— Ма-а-ать… — в отвращении пробормотал Брант, глядя на истинный вид Беллами. — Теперь ясно, чего она такая стервь.
— Вот поэтому я никогда не женюсь, — передернувшись, сказал Сидда. — Все женщины такие. Снаружи само совершенство, а как глубже копнешь — тако-о-ое чудище!
— Очень своевременные мысли, — фыркнул Кирос, отворачиваясь от мерзкого зрелища.
— Зато в тему! — поддержал брата Брант.
— А ты на красавице не женись, мужик. Тогда никаких тебе потрясающих сознание открытий в результате раскопок! — Никакая грядущая опасность, наверное, не могла убить в блондине природное ехидство.
Впрочем, как и в Пич.
— Да кто б за тебя пошел, археолог! — справляясь с шоком, съязвила она по обыкновению. — Лопатку сначала приличную отрастите, хоть одну на двоих! А то копать-то чем?
— Су-у-учка-а-а! — беззлобно огрызнулся Сидда, и темнокожая девушка захихикала в ответ.
— Да, ты у своего мужика за лопатой следи, а то как бы с такой заразиной не усохла одиноко! — поддакнул Брант.
— Самое время вспомнить о …лопатах, — покачал головой майор Харрис, прикусывая при этом губу.
— А то! Сам пропадай, а о лопате не забывай! — Сидда и Брант засмеялись сначала беззвучно, а потом, не выдержав, заржали в голос, как кони, вовлекая в этот неожиданный приступ немотивированного веселья и остальных.
— Своя лопата ближе к телу, ага, — затрясся, поддерживая их, Кирос.
— Знал лопату в радости, не забывай и в горести, — изрекла Пич.
— Ага, и береги ее с молоду. Или с нову? — прохрюкал захлебывающийся смехом Сидда.
— Долбануться с вами можно! — не выдержал Харрис.
Пич хохотала, уткнувшись в грудь Эйдена, который старательно пытался сделать серьезное лицо, но губы у него все равно расползались. Кирос просто плюхнулся на землю и ржал, всхлипывая и утирая глаза.
— Твою мать, я командую группой придурков, — Сеймас, давя смех, спрятал лицо в волосы хохочущей Эммы, прижимая ее к себе и покачивая их.
— Вы что, сумасшедшие?!! — взвилась вдруг Айчин, вскакивая, как пущенная из лука стрела, и моментально оказываясь перед ними. — Посмотрите наружу! Мы приговорены и умрем! Все умрем, кроме Ключа! Умрем!!