— Обыкновенные они в этом смысле. И даже очень медленные, потому что годами полагаются на свою силу и на то, что никто не рискнет с ними тягаться, — голос Айчин звучал виновато.
— А что касается Беллами… — нахмурился Сеймас. — Мы справились раз, сможем и еще. А с монстром я постараюсь договориться.
— Не знаю, что нам даст прорыв, пока Беллами все равно висит у нас на хвосте, — иномирянка и сама не заметила, когда объединила себя с остальной группой. — Все что нам останется — это бежать.
Но лейтенант уже не слушал Айчин. Он не отрываясь смотрел на подошедшую к ним Эмму и силился понять, что за изменения с ней произошли во время этих ее почти медитативных размышлений. Раздавленная чувством вины девушка исчезла бесследно. Самое любимое для него в мире лицо светилось спокойствием и потрясающей уверенностью. А золотистые глаза глядели на всех так, что в душе поднималась не просто обычное тепло и надежда, которую ощущал каждый, кто смотрел в них раньше. Теперь этот эффект был словно усилен в десятки раз. До такой степени, что Сеймас моментально ощутил вдруг совершенно необъяснимое в их положении ликование и беспричинную радость.
— Думаю, я знаю, как мы избавимся от Беллами. И, кажется, знаю, как мы все исправим, — сияя, сказала Эмма, и голос девушки буквально звенел. Но потом словно тень набежала на ее лицо, и она обвела взглядом всех членов группы: — Но каждому из нас нужно будет сделать выбор, — лучистые глаза с печалью остановились на Сеймасе. — А у тебя его не будет.
— Почему? — насторожился Сеймас.
— Потому что тебе придется всегда идти туда же, куда и я.
— В таком случае это у тебя нет выбора, девочка моя, кроме как терпеть меня до конца наших дней. Когда бы он там не наступил, — беззаботно пожал мужчина плечами.
— Айчин, — перевела взгляд на иномирянку Эмма. — Мне нужна твоя помощь. Нужно кое-что понять до конца, и ты, полагаю, единственная, кто может мне помочь с этим. Там внизу есть знаки и надписи на стенах. Ты могла бы попробовать их прочитать?
— Смотря насколько они древние, — замялась Айчин, выдавая смущение. — Я же не великая грамотейка и читать училась самостоятельно. В общине для молодого поколения считаются почетнее и предпочтительнее боевые и практические навыки, нежели изучение мало кому нужных в обычной жизни наук.
— Ну, тут ты к своим попала, — ободрила ее Пич. — Отцы командиры тоже не сильно нашим образованием озадачивались. Читать-писать-считать умеем — и ладно. Чересчур умные и любопытные солдаты никому не нужны. Они имеют свойство много думать. Джимми, а можно и нам взглянуть на эти надписи? Жуть как интересно.
— Конечно можно, — с радостью отозвалась девушка.
— Ну и славно. Вдруг это первая и последняя в моей жизни экскурсия по памятнику древности! — хохотнула Пич, но, натолкнувшись на разом помрачневшие взгляды Сеймаса и Эйдена, вздохнула. — Да ладно вам! Ну, простите, глупость ляпнула! В самом деле, какая экскурсия без гида?
— Ты уверена, что тебе опять не станет плохо? — с тревогой спросил Сейм Эмму.
— Нет. Не уверена. Поэтому очень нуждаюсь в тебе. Пожалуйста, пойдем со мной, — девушка протянула ему руку.
— Тебе никогда не нужно меня просить, — покачав головой, Сеймас укрыл ее маленькую ладонь в своей огромной, ощущая, как ставшее уже родным тепло проникает сквозь кожу и унимает все то беспокойство, что испытывал за это время без нее. — Просто скажи куда идти и что делать.
В этот раз в подземелье они спускались уже вшестером, прихватив все фонари какие были. Кирос хоть и бурчал, что лезть в эту дыру в земле опять опасная и дурная затея, спускался первым. Близнецы же вовсе отказались идти, сославшись на полное безразличие к памятникам древности, любовь к свежему воздуху и необходимость приглядывать за событиями снаружи. Когда луч осветил всю протяженность коридора, у Айчин вырвался шокированный вздох.
— Что? — тут же насторожились все.
— Нет, ничего. Просто поражена. Я была на развалинах нескольких убежищ, которые удалось найти и уничтожить общине, но не видела там ничего подобного. Никто у нас уже не строит из камня и не создает вот такого.
Но когда они вошли в большой зал, иномирянка вообще замерла на месте, будто ее ноги вросли в камень. Некоторое время она так и пребывала в ступоре, пока остальные, обходя ее, осматривали все вокруг. Пич, как попавший впервые в зоопарк ребенок, металась от одной стены к другой, охая и все трогая и поглаживая.
— Су-у-упе-е-ер! — бормотала она. — Это же все равно как на машине времени в прошлое вернуться. Тут все такое… странное и удивительное!
Пока Пич в сопровождении неотступно следовавшего за ней Харриса все обследовала, лейтенант, Кирос и Эмма терпеливо ждали, когда, наконец, отомрет Айчин. Громко и натужно сглотнув, маленькая иномирянка просипела:
— Что именно ты хочешь, чтобы я прочитала, Ключ?
Эмма пошла к одной из стен.
— Вот, кажется, здесь я это мельком видела, — тихо ответила она, изо всех сил стараясь даже не смотреть в сторону забытых во времени личных вещей.
Найдя нужное, девушка направила фонарь на большое круглое изображение на стене. Темнота и отсутствие сырости сохранили краскам первозданную яркость, а знакам отчетливость.
— Я, конечно, никакой не специалист, но эта штука очень сильно напоминает какую-то своеобразную таблицу, — почесав затылок, высказал предположение Кирос.
— Да, — поддержал его лейтенант. — Или календарь. Я что-то похожее видел. Не помню где.
— Я помню, — оживился Кирос. — Мы перед заданием как-то зависали в одной из задниц мира. И там только один канал ловило. Как раз про всякие древности, наскальную живопись и раскопки. И вот прям точно такую хрень и показывали. Ей Богу!
— Это и есть календарь, — подтвердила Айчин. — Только летоисчисление какое-то странное. Гораздо более древнее, чем принято сейчас, и делится не на звездные циклы, а на какие-то эпохи.
— Да, и они повторяются, — указала Эмма и выжидательно посмотрела на иномирянку. — Что означают эти надписи?
— Я немного затрудняюсь, — пробормотала Айчи. — Похоже на наше письмо, но все же отличается.
Она внимательно всматривалась, беззвучно шевеля губами, а остальные терпеливо ждали.
— Вот это… похоже на «умирание» или «угасание»… не знаю, может, замедление, потерю сил. Наш язык знаков не слишком однозначен. Под ним… нет, не могу понять, — раздосадовано выдохнула Айчин.
— Уже что-то, — подбодрил ее Кирос.
— Это — «сила», «мощь», — Айчин перескочила на предыдущую зону на календаре. — Еще примерно так обозначается время года, когда все наши светила максимально долго находятся на небосклоне одновременно. Под ним опять что-то непонятное.
Айчин и сама не заметила, как погрузилась в расшифровку, привстала на цыпочки и водила по старому рисунку пальцами, бормоча под нос, переходя с одного языка на другой. А потом произошла совершенно удивительная вещь. Она, не глядя на них, сдернула с головы скрывающие слои ткани, словно они ее душили и мешали. Сеймас переглянулся с Киром, а вот Эмма и не заметила этого, увлеченно следя за ходом мысли иномирянки и прислушиваясь к ее словам.
— Вот это похоже на «наполнение», «насыщение» и в то же время путь наверх, — гораздо увереннее сказала Айчин, чуть встряхнув головой со стянутыми на затылке в тугой узел белоснежными волосами. — А последний — «покой», «сон», он же может означать и «смерть». Но вот что значат эти символы под ними, я совершенно не понимаю.
Кирос уже не слушал, а во все глаза пялился на изящный профиль темнокожей женщины.
— На мой взгляд, простейшая и понятная схема некого круговорота жизни или энергии, — Сеймас же напротив сразу потерял интерес к внешности Айчин, полностью переключив внимание на Эмму. — Сначала только идет насыщение, расцвет, потом время, когда она достигает своего пика, вершина, затем угасание и, наконец, период покоя. Все вроде ясно. Вот только к чему это относится?
— К самому этому миру, — повернувшись ко всем, сказала Эмма, — он рукотворный.
— Нет! — Айчин развернулась и предстала перед всеми. — Как такое может быть вообще?
— Она похожа на дроу из нашего фэнтези. Только очень мелкая, — прошептала Пич Эйдану, но в неожиданно повисшей тишине пещеры это услышали все.
Будто опомнившись, Айчин схватилась за складки ткани, что образовали нечто вроде капюшона на плечах, но потом, наплевав, успокоилась.
— Как ты себе представляешь взять и создать целый мир? — сердито посмотрела она на Эмму.
— Не знаю как. Не знаю кто. Но в том, что он не появился сам собой, теперь уверена. Подумай сама, как могло появиться что-то такое само собой? Не обижайся, но ваш мир больше похож на терминал в аэропорту или на вокзале. Сюда ведут все двери. Он как некая пересадочная станция, что ли!
— Эй, Ключ! Выбирай выражения! Ты говоришь о моем доме!
— Боюсь, он ваш дом только отчасти, и здесь нет вообще ни одного вида, который можно было бы назвать местным. Все, кто здесь живет, раньше или позже проникли через порталы и остались.
— Знаешь, не понимаю, как мог этот календарь привести тебя к подобным выводам! — сердито нахмурилась Айчин.
— А это и не он. Это до меня донесло само это творение, — Эмма развела руки, объясняя, что имеет в виду все вокруг. — А календарь — это, если упростить, инструкция для Ключей. Вроде напоминалки в телефоне. Да простят меня создатели этого совершенства за то, что свожу все к примитивным понятиям, но не знаю, как по-другому еще все объяснить. Обязанность Ключей была следить за исправной работой, возможно, чинить, перенаправляя потоки, а самое главное — закрывать все порталы в определенной очередности, когда происходило истощение, чтобы могло наступить накопление. Ну вот как-то так я это поняла.
— Нет, не могу в это поверить! — заупрямилась Айчин. — Кому под силу, по-твоему, создать нечто титаническое?
— Понятия не имею, Айчин! Но ведь ты же веришь в существование тех Божественных Монстров, которых хочет заполучить Беллами, и нормально воспринимаешь то, что они обладают невообразимой силой? Не считаешь их мифом, хотя тоже никогда их не видела? Почему же тогда так сложно поверить, что есть или были не менее могущ